Хищник цвета ночи - Серганова Татьяна. Страница 3

И отключилась.

Я некоторое время изучала телефон, размышляя, стоит звонить родителям или пока нет. Еще растревожу своими вопросами, мало ли о чем Дашка хочет со мной поговорить.

В этот момент дверь в кабинет начальника открылась, явив свету самого Н’Ери.

— Готова? — спросил он, надевая пальто.

— Так до конца рабочего дня еще десять минут, — заметила, убирая руки за спину.

Его появление было неожиданным, и я не успела нацепить маску, уж слишком встревожил звонок сестры.

— Не переживай, шеф разрешает уйти пораньше, — произнес Ник и нахмурился. — Что-то не так?

— Все нормально. Просто пятница.

Не поверил, снова сверкнул глазами и кивнул.

— Тогда вперед, Измайлова. Нас ждут великие дела.

Нет, все это мне определенно не нравилось.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Ник, что тебе нужно? — в упор спросила у мужчины, нетерпеливо постукивая короткими ноготками с любимым френчем по столешнице.

Ресторан «Арабеска» входил в пятерку лучших не только в столице, но и в стране. Находилось это пятизвездочное заведение на последних этажах небоскреба «Эверест», который по высоте мог конкурировать со зданием «ЛайфКорп». Сами понимаете, что вид из окон оказался более чем шикарным, и единственное, что могло с ним соперничать, это цены в меню, которые больше походили на номера телефонов.

Первый уровень ресторана был обычным, насколько он вообще мог быть обычным в заведении подобного класса. Дорогой паркет, ручная роспись на стенах, круглые столики и белоснежные скатерти. Мягкие стулья и сверкающие люстры. Дорогая посуда из белого фарфора и хрустальные бокалы, которые мелодично звенели, соприкасаясь друг с другом. Красивые букеты на каждом столике и живая музыка. В центре ресторана — небольшой помост, где стоял белоснежный рояль, за которым сидел молодой пианист во фраке и с бабочкой. Туда-сюда сновали со сладкими улыбками на лицах услужливые официанты в фирменных жилетках и белоснежных рубашках.

Красиво, но обычно.

А вот второй уровень — совсем другое дело. Я никогда там не была, и фотографий в сети крайне мало: хозяева «Арабески» тщательно скрывали свое детище. Но слухами земля полнится, и кое-что можно было узнать. Второй уровень представлял собой десяток отдельных комнаток, оформленных каждая в своем оригинальном стиле. Мало того, за каждой комнаткой был закреплен повар, готовящий блюда, относящиеся к строго определенной кухне. Японской, итальянской, средиземноморской, французской, мексиканской, индийской и т. д.

Еще босс водил сюда всех своих пассий. Своего рода боевое крещение на роль любовницы хищника. Я это знала, потому что сама заказывала для них личную комнатку. Вот что меня всегда интересовало, так это, как и за какие заслуги для Ника Н’Ери находилось место в любое время.

Теперь он привел сюда меня.

Стоило призадуматься. Но в вечер пятницы анализатор из меня никудышный.

Я глазам своим не поверила, когда Ник обнял меня за талию и настойчиво, но мягко подтолкнул к лестнице, ведущей на второй этаж. Рука у него была горячей, и это чувствовалось сквозь тонкий шифон блузки. В обморок я не упала, дрожь с ног до головы по телу не прошла, жара в животе не ощутила. Все эмоции, о которых взахлеб говорили девчонки на работе, прошли мимо меня, даже не задев. Ну тронул и тронул, что в этом такого? А руки у всех двуликих горячие, потому как они и не люди вовсе.

— Не останавливайся, Измайлова, — шепнул хищник, видя мое замешательство.

— Н’Ери, — пробормотала я, спиной чувствуя взгляды, которые бросали на нас не только гости ресторана, но и официанты.

«Еще одна девчонка хищника», — читалось на лицах, и я раздраженно фыркнула.

Как все грустно и предсказуемо.

Комната, которую снял для нас Ник (черт, как же двусмысленно звучит), была оформлена во французском стиле. Светлые однотонные стены, бежевый паркетный пол, искусственно состаренная мебель, серо-бежевый диванчик и кресла с резными ножками, небольшой столик, лепнина, украшающая стены и потолок, картины в старинных рамах, зеркала, в которых отражалась моя вытянувшаяся физиономия, в углу камин, на полке которого стояли красивые золоченые подсвечники.

Свет был приглушен, что создавало интимный полумрак, играла легкая ненавязчивая музыка, на столе горели самые настоящие свечи, бросали блики на дорогую посуду и наполняли комнату запахом воска, который причудливо сочетался с ароматом лепестков роз, лежавших прямо на полу.

— О-о-о, — прошептала я, оборачиваясь к Нику. — Это… это.

Хотелось сказать «катастрофа», но сдержалась.

— Кхм. — Мужчина, который вошел следом за мной, озадаченно почесал затылок. — Перестарались.

— Ты что, решил от меня избавиться? — скрестив руки на груди, воинственно уточнила я.

— С чего ты взяла? — удивился Н’Ери, обошел меня и взял из стоящего на столе ведерка со льдом бутылку шампанского.

Кубики льда мелодично звякнули под музыку и затихли.

— Два года назад ты мне сам сказал об этом. Никаких отношений. Никогда. Если вдруг я решу с тобой переспать, то ты, конечно, возражать не будешь, но на следующий день мне придется собрать манатки и пойти на все четыре стороны. Или я что-то упустила?

— Не упустила. Только не на все четыре стороны. Я обещал устроить тебя в другой отдел, — продолжая изучать этикетку, произнес мужчина. — Хорошее шампанское. Французское.

— Не сомневаюсь. Ник, если ты решил меня уволить, зачем такие сложности? Просто сказал бы. А то свечи, музыка, романтика…

— Измайлова, — вздохнув, покачал головой Н’Ери, — не усложняй. Садись. Сейчас принесут заказ, и мы все обсудим.

— Ты уже и заказ сделал, — сказала в ответ, но в кресло села.

Попыталась вспомнить, что сегодня ела, кроме антистрессовой шоколадки. Утром пила черный кофе. Всего глоток, больше не осилила. Дома закончилось молоко, и горький напиток был совсем не в радость. Еще наспех проглотила бутерброд, пытаясь влезть в узкие сапожки и не упасть, прыгая на одной ноге и зажимая сумку с документами под мышкой. Так спешила, что даже водой не запила, поэтому завтрак комом стоял у горла, вызывая тошноту, которая стала еще больше подкатывать в душном вагоне метро. Никогда не радовалась так свежему воздуху, как этим утром, выбравшись на поверхность. Да и погода стояла отличная — легкий морозец и хлопья медленно падающего снега.

Еще был обед, состоящий из салата, щедро приправленного майонезом, и пирожка. Салат я не доела, слишком жирно, а вот пирожок слопала и запила большой кружкой чая, рассеянно слушая болтовню подружек.

Живот заурчал, напоминая, что нормально поесть не мешало бы. Тем более в таком заведении, когда за тебя платит шеф.

— Тебе понравится, — присаживаясь напротив, ответил он, и глаза опасно блеснули в свете камина.

— Лягушачьи лапки будешь есть сам, — на всякий случай предупредила я.

Есть, конечно, хотелось, но не до такой степени.

— Я заказал кое-что повкуснее.

Музыка, романтичная обстановка — это нервировало и заставляло постоянно быть настороже. Еще и шеф улыбался так, что у меня внутри все сжималось от ощущения надвигающейся беды.

Официант, высокий молодой человек совершенно обычной наружности с радушной улыбкой на губах, перед тем как войти, постучал и дождался разрешения. Я сначала не поняла зачем, а потом догадалась. Диванчик-то мягкий, удобный, мало ли чем гости тут занимаются в потемках, в окружении лепестков и свечей.

Пока приходила в себя от осознания компрометирующей ситуации, официант поставил перед каждым широкое блюдо, на котором одиноко возвышалось произведение искусства — кусочек мяса, зелень, три кружочка картофеля, ярко-зеленые стебельки спаржи и много соуса насыщенного винного цвета, который был красиво размазан по тарелке.

Пахло вкусно.

Молодой человек тем временем открыл шампанское — от легкого хлопка сердце замерло на мгновение — и разлил по высоким изящным бокалам.

— Если что-нибудь понадобится, вызывайте, — сообщил он, прежде чем удалиться, плотно прикрыв за собой дверь. — Приятного вечера.