#НенавистьЛюбовь (СИ) - Джейн Анна. Страница 17

Матвеев положил руку на мою дверь и на мгновение склонил голову. А потом вдруг резко развернулся и ушел в свою квартиру. Зачем он сделал это, я не понимала. Но писать ему и спрашивать не стала.

Я не буду навязываться.

– Что-то Данька у нас не появляется больше, – осторожно сказала как-то вечером мама, сидя в гостиной и вышивая картину. – Поссорились, что ли?

Я равнодушно пожала плечами.

– Просто больше не общаемся.

Игла в руках мамы замерла от неожиданности.

– Как это – не общаетесь? – удивленно спросила она.

– Обычно, мам, – усмехнулась я. – У него – своя жизнь, у меня – своя. Все просто.

– И что же между вами произошло? – нахмурилась она.

– Просто он козел, – жалобно сказала я. – Нет, кобель.

Мама стала спрашивать меня о том, что случилось, и я, вроде бы как начинающая путь сильной и независимой женщины, опять расплакалась. Знаете, как это часто бывает: пока хранишь в себе – держишься, но стоит кому-то начать сопереживать вам – так слезы градом и голос тоньше.

Мама отложила вышивку в сторону, встала, подошла ко мне и обняла.

– Эх, Дашка-Дашка, девочка моя, – вздыхала она и гладила меня по спине. – Знаю, больно, – но кто из девчонок не переживал из-за любви? Все образумится, поверь. Найдешь хорошего парня, достойного. Через десять лет еще и смеяться будешь над тем, какой глупой была и как из-за всего этого переживала.

Мне безумно хотелось, чтобы мама оказалась права.

На следующий день – в день выхода на учебу, словно по заказу, приехал Влад. Мы с ним изредка переписывались, и он знал, что мой больничный заканчивается.

Честно говоря, я не ожидала его приезда, однако за двадцать минут до того, как я должна была выйти из дома, он позвонил и сказал, что ждет.

– В смысле – ждешь? – не поняла я.

– В прямом, – отозвался он. – Около твоего подъезда. Довезу до универа.

– Что? Влад, зачем, не надо, – пыталась отказаться я, но мои слова на него не действовали.

– Надо. Ты после болезни. А мне не сложно заехать.

Чем Савицкий был похож на Матвеева, так это упрямством. Переубедить его я не могла, а потому согласилась.

– Выйду через пять минут, – напоследок сказала я.

Мама услышала наш разговор и спросила удивленно:

– Это кто? Или вы с Даней помирились?

– Это Влад, – отозвалась я. – Приехал за мной.

– Что еще за Влад? – появился на кухне папа с бутербродом в руках.

– Дашкин кавалер, – улыбнулась мама. – Ждет ее на машине у подъезда.

И она подмигнула мне. Я только вздохнула – стало как-то неловко.

– Ну-ка, посмотрим, что там за кавалер, – сказал весело папа и подошел к окну. – И на каком гробу на колесиках приехал.

– Ой, папа, какая тебе разница?! – возмутилась я.

– Как какая? Большая! А вдруг у него тачка разбитая вся? И водит как попало?

Секунд десять папа вглядывался в окно. А потом изумленно спросил:

– Не понял… У тебя кавалер на «Лексусе» разъезжает? Одна из последних моделей. Чтобы я так жил, а! Влад, что, – сын олигарха?

– Почти, – хмыкнула я, скрывая смущение.

Родители переглянулись.

– И что вас связывает? – почему-то нахмурился папа.

– Учимся в одном универе. Да он нормальный, не переживайте. Мы просто иногда общаемся. И между нами ничего нет, – зачем-то добавила я. – Это он меня в медпункт принес, когда я сознание потеряла.

Папа только головой покачал и пошел обратно на кухню. А мама негромко сказала:

– Даш, ты с такими парнями будь осторожнее. Я ни на что не намекаю, но вы, возможно, слишком разные.

– Мам, серьезно – мы просто приятели, – ответила я, и тут же мне вспомнилось, как мы целовались около подъезда.

– Напиши, когда доедешь! – крикнула мне вслед мама, когда я уже обувалась в прихожей.

– И между делом намекни, что у тебя отец – мастер спорта по боксу! – из кухни крикнул папа.

– Ты же биатлоном занимался! – не выдержала мама. Я улыбнулась. Звание мастера спорта папа действительно имел – всю юность пробегал на лыжах, пока не получил травму.

– Или по боевому самбо! – не умолкал папа.

– Скажу! – крикнула я в ответ и открыла дверь.

1.20

Я вышла на пятнадцать минут раньше, чем планировала – из-за Влада. И, наверное, по этой причине встретилась с Матвеевым. Он стоял на площадке и ждал лифт. Увидев меня, он чуть нахмурился. Да и у меня с лица сползла улыбка. Сбежать никуда было нельзя, да и сбегать мне не хотелось. Хотелось показать, как мне плевать на него, как я к нему равнодушна, как могу быть счастлива и без него.

Даня сложил руки на груди. И, глядя в сторону, сказал:

– Привет.

– Привет, – отозвалась я, думая, что мой голос будет звонок и весел, но на деле он вдруг стал тусклым и хриплым.

– Выздоровела?

– Да.

– Хорошо.

На этом наш «интересный» диалог закончился. Подошел лифт, и мы вошли в него – сначала я, потом он. Даня стоял прямо передо мной, и я смотрела на его широкую спину с презрением и одновременно с отвратительным желанием обнять его и прижаться – как и прежде. В какой-то момент я вдруг почти дотронулась до его плеча, но отдернула руку, проклиная этого чертова придурка. В это время лифт остановился, и Даня первым покинул его. Я немного помедлила и, когда выходила, получилось так, что моя сумка оказалась между закрывающимися створками – они прищемили ее. Однако ничего страшного не произошло – Матвеев тотчас разжал створки и высвободил сумку.

– Даша, осторожнее, – тихо произнес он.

– Спасибо, – прошептала я.

– У тебя зубная паста осталась, – Даня вдруг дотронулся до моей щеки и потер ее. Его лицо осветила улыбка, от которой у меня подкосились ноги. Но ничего сказать ему в ответ я не успела – Даня пошел вниз.

Я сцепила зубы, чтобы не крикнуть ему вслед: «Остановись!» Вытащила карманное зеркальце и посмотрелась в него – на щеке оставался слабый след от пасты. И я все еще чувствовала на коже Данины пальцы.

Но его прикосновения снова стали запретными.

Он сам стал для меня запретом. Хотя я все еще скучала по нему.

Я быстро избавилась от зубной пасты, уверила себя в том, что смогу выдержать это все, и выбежала из подъезда.

Влад стоял, прислонившись к своей машине – не к той, белой, на которой я ездила, а к другой, черной, на вид такой же дорогой. Как назло, он припарковался рядом с автомобилем Матвеева. Но меня поразило не это. Меня поразило то, что Даня, поигрывая ключами, разговаривал с Владом. Спокойно, негромко, без агрессии. В прошлую их встречу они пытались уколоть друг друга, показать, кто лучше. А сейчас просто вели беседу. Лица Дани я не видела, зато видела лицо Влада – оно было спокойным и сосредоточенным. Он выслушал Даню, медленно кивнул, а потом увидел меня и помахал. Матвеев обернулся – и я вздрогнула: столько пустоты было в его серых глазах. А ведь раньше в них был свет – так много света, что хватало на двоих.

Все хорошо. Он мне больше никто. Он мне больше не нужен.

С этими мыслями я подошла к парням, нацепив на лицо улыбку.

– Доброе утро, Влад, – сказала я милым тоном. И когда Савицкий вдруг решил обнять меня, не стала сопротивляться, хотя, честно говоря, ощущать его руки у себя на плечах мне не нравилось. В его объятиях не было даже доли того волшебства, которое дарили мне прикосновения Матвеева.

– Доброе, Дарья, – сказал Савицкий. – Едем?

– Едем, – отозвалась я.

– Бывай. – В знак прощания Влад лениво поднял ладонь и, не глядя больше на Матвеева, открыл передо мной дверь. Мне не оставалось ничего другого, как сесть на переднее пассажирское кресло. Влад сел за руль, и мы поехали прочь со двора, оставляя Даню позади – он так и стоял у своей машины.

Мы все больше и больше удалялись, а он смотрел нам вслед. И мне казалось, будто не он предал меня, а я – его.

Глупое ощущение. В корне неправильное. Но ужасно болезненное.

До университета мы доехали быстро, но по дороге большей частью молчали. Я не знала, что говорить, а Влад то ли тоже не знал, то ли понимал, что сейчас мне не до разговоров.