#НенавистьЛюбовь (СИ) - Джейн Анна. Страница 37

– Знаю.

– Я ничего не делала. Я не заигрывала с ним даже. Я просто… Просто пришла к нему, потому что он обещал сюрприз. И, – я все же подняла взгляд на Даню, – потому что хотела назло тебе… ей… вам… показать, что могу… могу быть счастливой с другим. Но я не хотела, чтобы все было так. Понимаешь?

– Все хорошо, Дашка, – улыбнулся он.

– Я чувствую себя такой грязной. Такой отвратительной, – прошептала я. – Мне так мерзко на душе. И я… я не хотела, чтобы ты оказался втянутым в это.

Закрыв глаза ладонями, я разревелась навзрыд, как маленькая девчонка. Захлёбываясь слезами. Выплакивая все свои разочарование, бессилие и страх.

Даня сел рядом и обнял меня – просто, без слов. Он прижал меня к своей груди и гладил по волосам, а я плакала, и плакала, и плакала. А потом затихла обессиленно – лишь всхлипывала. И рассказала ему все-все.

Пока я сбивчиво говорила, он смотрел в окно, с трудом сдерживая злость.

– Прости, – шептала я. – От меня одни проблемы. Прости, пожалуйста. Прости. Еще и реву, дура.

– Плачь, лучше плачь, – сказал вдруг Даня. – Когда плачешь, я понимаю, что с тобой. А когда молчишь и смотришь так печально, с ума схожу от бессилия, не знаю, что делать.

Наши взгляды встретились. И на моих губах сама собой появилась слабая улыбка – слишком много было в его глазах света. И слишком сильно я скучала по этому свету.

– Прости, – повторила я едва слышно.

– Если ты снова произнесешь это слово, я уйду, – пригрозил Матвеев. И тоже улыбнулся – от уголков его глаз разбежались лучики. – Ты все сделала правильно. Я же сказал, что всегда тебя защищу. Значит, защищу.

– Я беспокоюсь не за себя. Вдруг Савицкий захочет сделать тебе что-то в ответ? – спросила я хмуро.

– Не захочет, – отмахнулся Даня. – И вообще, я все решу. Успокойся, Дашка. Поняла?

Он снова обнял меня, прижимаясь своею щекой к моей щеке.

Засыпали мы вместе, на расправленном в зале диване – лицом к лицу. Он держал меня за ладонь, а моя голова покоилась на его предплечье.

– Ты ведь не уйдешь утром внезапно? – спросила я. – Ты же разбудишь меня, когда уйдешь.

– Никуда не уйду, – пообещал он. – Спи.

– Хорошо, – пробормотала я, натянув одеяло до самого подбородка.

– Холодно? Давай принесу второе, – предложил Даня.

– Нет, не надо.

Однако он не слушал меня. Минута – и мы лежали под двумя одеялами. А в стекла барабанил дождик.

– Спокойной ночи, Пипетка, – услышала я, прежде чем провалилась в сон. И даже не успела возмутиться.

Я не знала, что завтра Даня сделает мне предложение, от которого я не смогу отказаться.

Предложение стать его женой.

Проснулась я одна – Матвеева рядом не было, но я точно знала, что он где-то в квартире. И знала, что он не оставит меня сейчас. Сложно сказать, откуда во мне появилась эта уверенность, но она была, и я не могла ничего с ней поделать.

Я встала, потянулась, раздвинула шторы, впуская в теплую квартиру свет. От вчерашней неожиданной грозы на небе не осталось и следа – оно было голубым и высоким, подернутым осенней стеклянной дымкой.

Такому небу хотелось улыбаться. Под таким небом хотелось создавать с кем-то общие воспоминания. Такое небо дарило надежду.

Правда, почти сразу я вспомнила события вчерашнего вечера и ночи, и улыбку словно стерли с моего лица. Влад, что же ты наделал?.. Ведь все могло быть по-другому. Ты мог быть другим.

Я посмотрела на свои руки – на коже действительно остались следы от его хватких пальцев. Они, конечно, пройдут. Но вот следы с сердца так легко убрать не получится. Шрамы останутся на всю жизнь. И чувство презрительной, глухой, приправленной страхом ненависти – тоже.

1.44

Мне вспомнилось, как он хватал меня, как целовал, как ударил по губам, и отвращение электрическим током пронзило меня с головы до пят. Это было мерзко. Это было больно. И страшно.

Я не хотела думать о Савицком, но мысли о нем не покидали мою голову. Я то и дело видела перед собой его глаза, заполненные бездной, его ненормальную улыбку, его ладонь, в которой лежали какие-то таблетки. И чтобы избавиться от этих навязчивых воспоминаний, я решила отвлечься – пошла на кухню.

В коридоре я поняла, что Даня находится именно там – услышала его приглушенный голос.

Он стоял у окна, спиной ко мне, в одной руке держа телефон, а другую уперев в подоконник. Меня Даня не слышал, поэтому продолжал говорить – коротко, отрывисто и сквозь зубы.

Я застыла под аркой, ведущей на кухню.

– Радуйся, что я не убил тебя вчера. Скажи спасибо ей. Но лучше не говори. Появишься рядом – тебе точно не жить, урод, понял? – явно сдерживая себя, говорил Даня. И я сразу поняла, с кем он разговаривает. – Нет. Иди к черту.

Он выключил телефон, бросил его на подоконник и повернулся ко мне.

– Уже встала? – вздохнул он. Матвеев не выглядел как человек, который выспался. Вернее, он выглядел как человек, который не спал всю ночь. Взъерошенные волосы, круги под глазами, уставшее лицо.

– Что случилось? – спросила я испуганно. – Это Савицкий?

Даня не отвечал, глядя в стену поверх моей головы.

– Это он? – повторила я. – Что он хочет? Даня! Не молчи, скажи, что случилось!

Он перевел на меня пылающий холодным огнем взгляд.

– Он хочет бабок, – нехотя отозвался Даня. – За разбитую тачку.

– Что? – побледнела я, и ноги у меня подкосились – я поспешила сесть за стол. – Он денег… хочет? И сколько?

Даня не ответил, лишь улыбнулся – широко и невесело.

– Много, да? – догадалась я. Его машины – и белая, и черная – очень дорогие. Наверняка их ремонт стоит большую сумму. Господи, Даня влип. Зачем он только вчера схватил тот обрезок трубы?

– Я найду деньги, – сказала я твердо.

– Даш, вот скажи мне, – неожиданно спокойно спросил Даня и сел на стул прямо передо мной. – Где ты собираешься найти деньги?

– Пойду работать, – ответила я. – У меня есть золото, его продать можно.

– Может, еще почку продать? – усмехнулся он. – Успокойся. Деньги – это мои проблемы.

– Нет, мои. Это ведь все из-за меня! Из-за меня, понимаешь? – на глазах появились ненавистные слезы.

– Боже, только не плачь, – попросил Даня и коснулся моего запястья. – Не могу, когда ты плачешь. Слезы – твое самое грозное оружие, – вдруг пошутил он. Но я даже не улыбнулась.

– Что нам теперь делать? – тихо спросила я.

– Пойти в полицию? – спросил он. – Хотя нас могут просто послать. Скажут – раз ничего не было, проваливайте. Придете, когда что-нибудь случится. – Его губы изогнулись в нехорошей ухмылке, а в глазах вспыхнула ярость, будто он вспомнил что-то отвратительное. – Поехали в полицию, Дашка. Только сначала в травмпункт заехать надо будет – на освидетельствование, хотя… – он почему-то замолчал, вглядываясь в мое лицо. И не стал продолжать. – Тебе надо будет все рассказать ментам. Даже если не хочется этого делать.

Прижав пальцы к губам, я замерла. Полиция? Но Даню могут наказать из-за драки с Владом. Влепят какой-нибудь вред здоровью и дадут условное.

– Нет, – твердо сказала я. Больше страдать из-за меня он не должен.

– Уверена?

– Уверена.

Взгляд Матвеева упал на мои руки – он увидел синяки, оставленные Владом. И это моментально вывело его из равновесия.

– Больной ублюдок! – прорычал он, стискивая пальцами край стола. – Надо было его вчера прибить!

Я коснулась его напряженного предплечья – оно было словно каменным.

– Спасибо, Даня, – прошептала я. – И мы… Мы найдем деньги.

А он вдруг обнял меня, поддавшись порыву – крепко-крепко. Но почти тут же отстранился, не дав мне сполна почувствовать его грубоватую нежность.

– Прости, Дашка. Я тебя даже защитить не смог. Придурок.

– Не говори так, – жалобно попросила я. – Если бы не ты, не знаю, что бы со мной было.

Какое-то мгновение мы сидели молча. Он уронил на колени руки и смотрел на них. А я смотрела на него, понимая, что не забыла ничего, ни единой крапинки в серых глазах. Даня поймал мой взгляд, и я отвела его – на подоконник. Там стояла та самая фигурка его любимого с детства супергероя, которую я ему купила, но не успела подарить.