Его личная швея (СИ) - Вайс Лора. Страница 36
— Да, люблю, — уткнулась в горячую грудь. — А еще я беременна, Игорь.
— Беременна? — его словно током дернуло.
Волков дотронулся до ее подбородка, заставил посмотреть на себя:
— Алиса, ты беременна? Я не ослышался?
На что она кивнула:
— Прости, что не сказала сразу. Как выяснилось, мне поплохело вовсе не от лекарств. Но проблема в том, что врачи в один голос заявили о необходимости аборта.
— Что? Почему? — вся эта информация просто не укладывалась в голове.
— Из-за препаратов. Мол, они могут навредить ребенку. А я не хочу, не хочу делать аборт, — прошептала со слезами на глазах.
Это стало контрольным выстрелом, Игорь начал активно тереть глаза. И почему все так не по-человечески?
— Идем в дом. Тебе надо отдохнуть.
— Ты не рад? — и слезы все-таки покатились по щекам.
— Алис, просто… навалилось все. Нам обоим надо прийти в себя, тебе особенно. А потом мы спокойно обо всем поговорим. Хорошо?
— Ладно, — а внутри стало очень горько и обидно. Он не рад.
Галина как увидела Алису, сразу подбежала, обняла.
— Алисочка, какое счастье. С вами все в порядке? — заметила синяк на лице, разбитую губу.
— Все нормально, — через силу улыбнулась. — А это, — дотронулась до щеки, — это заживет.
— Идите скорее в кровать. А я вам принесу поесть.
— Большое спасибо.
И устремилась к себе, даже не стала дожидаться Игоря. Да, он ее спас от, возможно, смерти. Но при этом дал ясно понять, что ребенок ему не нужен. Боже… как же тяжело. Сколько еще бед свалится ей на голову? Алиса вошла в некогда свою комнату. Пожалуй, тут будет спокойнее. Только прежде чем лечь, отправилась в душ. Надо срочно смыть с себя следы подонка, возникло даже желание выбросить всю одежду, ибо она пропахла жуткой вонью, что царила в квартире.
А Игорь опустился на диван в гостиной, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Беременна. Она беременна. Волков сам не понимал, что сейчас чувствует. Из-за всего происходящего радости уж точно не испытал, в нем продолжала клокотать злость, жажда расправы над тем выродком, а тут еще и новость о беременности, которая тем более под вопросом. Но Алисе нужна поддержка, она сейчас сама на себя не похожа, глаза красные, взгляд стеклянный, кожа бледная. Барашке снова пришлось пережить кошмар.
Алисе действительно было плохо. Она как встала под воду, так и разрыдалась. Слишком много на одного человека, слишком. И до того стало погано, что аж жить расхотелось, вот впервые иссякло желание жить. Внутри опустело, похолодело. Лучше бы Влад избил ее, да так, чтоб уже не очнулась. Надоело, все надоело. Алиса опустилась на дно кабины, прижалась к стенке и положила голову на колени.
Вдруг до ушей донеслись шаги. Алиса подняла голову и, молча, смотрела на то, как Игорь раздевается, как идет к кабине, заходит внутрь.
— Иди сюда, — взял ее за руки и потянул вверх. — Хватит рыдать, — прижал к себе. — Теперь все будет хорошо.
— Не будет, — замотала головой. — У меня в жизни никогда ничего хорошего не будет, — зажмурилась от дикой душевной боли.
— Не говори глупостей, — поцеловал в макушку. — Я тебя очень сильно люблю, Алиса. Я хочу, чтобы ты была со мной, чтобы у нас была семья.
— Но ребенка при этом не хочешь, — попыталась высвободиться из его рук, да не вышло.
— И снова глупости говоришь. Я хочу, очень.
— Утешить пытаешься? — посмотрела на него с укоризной и все той же болью в глазах.
— Нет. Я в таких вопросах привык быть честным и открытым.
Вдруг она обняла его за шею, подтянула к себе и поцеловала. Поцеловала так, будто это был последний в ее жизни поцелуй. И плевать на разбитую губу.
— Я хочу тебя, — произнесла дрожащим голосом.
Только его руки, его губы, его ласка могли сейчас помочь, только так. Алису бросало то в жар, то в холод, это была паника, истерика, но его присутствие рядом, его прикосновения не давали окончательно свихнуться. Да, именно свихнуться, ибо душа рвалась на части.
— Ты уверена? Тебе можно?
— Пожалуйста, — обхватила рукой член, начала целовать Игоря еще откровеннее, от губ перешла к шее, потом к груди, проложила дорожку по животу вниз.
Скоро Алиса стояла на коленях перед ним, ласкала член губами, языком, брала его в рот, глубоко, отчего Волков то и дело хватался за поручень, ибо возбуждение накатывало с такой силой, что еле сдерживал себя. И когда терпение подошло к концу, Игорь взял ее за руки, потянул вверх, после чего подхватил и насадил на себя, сделал это резко, грубо, но Алисе понравилось. С ним грубость перестает быть таковой, несмотря на недавние рассуждения, с ним грубость обращается страстью, становится проявлением его искренних чувств. Волков прижал Алису к стенке кабины и начал быстро двигаться, притом ни на минуту не прекращал целовать свою барашку. Целовал лицо, шею, плечи.
— Я хочу продолжить в постели, — прошептала ему на ухо.
И уже через пять минут они были в кровати. Наконец-то Алиса ощутила его губы на груди, сейчас та стала слишком чувствительная и от каждого касания, даже легкого трения по телу пробегали сотни, тысячи разрядов. А после груди Игорь спустился вниз. Алиса же решила, что хватит стесняться, хватит бояться того, кого любишь, кого хочешь до безумия, потому она накрыла руками его голову и начала направлять. Барашка виляла бедрами, прижималась к его губам. А Игорь ввел в нее пальцы. Какая же она мокрая и горячая. Вдруг Алиса вздрогнула, выгнулась.
— Возьми меня так, как тебе нравится, — посмотрела на него томным взглядом.
Через минуту Волков был в ней, но двигался все же осторожно. Когда входил полностью, останавливался, ощущать ее — это нечто невероятное. Ведь это его женщина. И будет она только с ним, больше никто не посмеет и пальцем тронуть барашку. А от мысли, что она носит его ребенка, наступила долгожданная разрядка. Игорь припал губами к ее шее, вдохнул полной грудью запах Алисы. И физическое переплелось с эмоциональным, обратившись мучительной эйфорией.
После такого Алиса прижалась к нему, обняла и вскоре уснула. Игорь же подождал, когда разоспится, после чего встал и вышел из комнаты. Остались еще нерешенные вопросы. Во-первых, надо узнать о результатах допроса подельника Никитина, во-вторых, о самом Никитине.
Игорь связался со знакомым. Друга Влада решили задержать на сорок восемь часов по подозрению в организации похищения человека, а вот Влада найти не удалось. На квартиру он так и не вернулся. Выходит, понял, что произошло, и решил залечь на дно.
— «В общем, Волков, — подытожил разговор подполковник ФСБ, — расклад не очень. У этого Никитина серьезные нарушения психики и способен он на многое. Так что, будь максимально осторожен и лучше найми-ка охрану. Мы его будем продолжать искать, но тебе лучше перестраховаться»
— Я понял, — сел за стол. — Сможете завести на него дело?
— «Сможем. Главное теперь найти отморозка. И коль он одержим твоей женщиной, то вскоре может проявиться, поэтому, повторюсь, держи ухо востро»
— Хорошо. Спасибо.
Галя тем временем поставила перед ним чашку чая:
— Выпей, — посмотрела на Игоря, — тебе бы самому не помешало выспаться.
— Да, ты права.
— Тебе мать звонила, кстати. Ты же не брал сотовый, а она волнуется. Перезвони, успокой.
— Угу, перезвоню. Успокою, — взял кружку.
— А еще жаловалась, что ты совсем позабыл про старушку, — усмехнулась. — Что обнялся со мной, а про родительницу думать не думаешь.
— У нее отпуск, что ли? — улыбнулся Игорь.
— Да.
— Ну, ясно.
Имелась у матери Волкова особенность. Женщиной она всегда была деловой, поэтому работала, по сей день, ну а когда отправлялась в непродолжительный отпуск, так сразу чувствовала себя самым одиноким человеком на свете и сразу же начинала искать встреч с сыном. Игорь мать любил, но в силу характера не слишком-то пускал в свою жизнь, хотя звонил стабильно раз в день, справлялся о здоровье, делах, работе. А последние два дня звонков от него не поступало, вот Наталья Николаевна и запереживала, еще и в отпуск отправилась.