365 (СИ) - Либрем Альма. Страница 143

166

18 ноября 2017 года

Суббота

День за днём, Саша всё больше мрачнела. Сегодня утром она искала миллион причин для того, чтобы поскорее покинуть дом и не сидеть в четырёх стенах, и Игорь уже откровенно заподозрил что-то неладное.

— Что случилось? — спросил он напрямик, наконец-то поймав носившуюся по дому девушку. — Что-нибудь со здоровьем?

— Со здоровьем всё в порядке, — ответила она, не гарантируя при этом положительный отклик во всех остальных аспектах. — Ты уже договорился с родителями, чтобы мы встретились?

— Договорился, — скривился Игорь. — Но ещё не поздно всё отменить, если ты хочешь!

— Не хочу, — с нажимом ответила Саша. — И ты не хочешь. Потому что мы должны помириться с твоей матерью и не имеем никакого права транслировать ссоры и дрязги в наше будущее.

— Саша…

— И если не согласишься с этим тезисом, будешь читать научную литературу, в которой она выведена. Психология, социология…

Игорь вскинул руки, признавая своё поражение. Его максимум в психологии был прочитанный сто лет назад Дейл Карнеги, и то только потому, что преподаватель в университете заставил. Прописные истины, выведенные в миллионе вариаций с приписками "но это неточно" и "делайте, как я, но не делайте, как я", Ольшанскому с его техническим мышлением не понравились совершенно. Чёткого алгоритма "как действовать" он не нашёл, так и остался у разбитого корыта, без подчинённых друзей и неприятностей, штабелями падающих у него с плеч к ногам, покорённых и вызывающих только победную улыбку.

— Завтра встречаемся, — пообещал Александре он и, сжав её плечи, заглянул в глаза. — Но потом ты расскажешь мне, что случилось. Мы ж вроде бы договаривались: никаких секретов…

— И только доверительные отношения, — закончила за него девушка. — Хорошо. Я помню. Ты не переживай за меня, всё будет хорошо.

Она, пытаясь его успокоить, поцеловала Игоря в щёку и, вывернувшись из объятий, вновь схватилась за какое-то очередное мелочное, на самом деле совершенно не требующее её внимания дело. У Игоря вновь появились смутные сомнения относительно того, что возлюбленная ему нагло лжёт, но предъявлять претензии он всё равно не спешил. Мало ли. Только обидит хорошего человека.

— Кстати, — отметила она, словно невзначай. — А как ты обычно расставался со своими девушками?

— А тебе зачем? — удивился Игорь.

— Просто так, — пожала плечами Саша. — Интересно. Ты хоть с одной сейчас поддерживаешь отношения?

— Я похож на человека, у которого есть на это время? — он от неожиданности плюхнулся на диван и взглянул на Александру совсем иными глазами. — Ты меня в чём-то подозреваешь? Саша?

— Нет-нет, — отмахнулась от него девушка. — Я тебя ни в чём не подозреваю. Просто недавно Веру твою видела. Ей, наверное, рожать уже скоро. Она так на меня смотрела, словно убить хотела.

— Да ну, — отмахнулся Игорь. — С Верой я бы с удовольствием никогда больше не встречался. Это ты потому такая сердитая?

Но Саша коротко отрицательно качнула головой и опять отвернулась от него, не в меру сосредоточенная.

Ольшанский переглянулся с Магнусом, но кот оставил его вопросительный взгляд без ответа. Кажется, единственная тема, которую он был готов обсуждать — это новая порция еды.

Игорю пришлось смириться с тем, что он имел на данный момент: горой нерешённых вопросов и стойким желанием ни куда не идти.

А идти было надо…

165

19 ноября 2017 года

Воскресенье

Мама надела своё лучшее платье. Оно было чёрным и удивило бы своей сдержанностью, если б не рисунок в виде розы, изображённый прямо на животе. Ярко-красная, она притягивала взгляд своим призывом к безвкусице и совершенно странным размером. Стройной женщине это платье показалось бы мешковатым, на маме сидело странно — вроде бы и висело, а вроде бы и натягивалось в совершенно неподходящих местах.

Игорь знал, что на мать никак не повлияют уговоры и требования переодеться. Папа тоже был в курсе. На жену он сейчас старался не смотреть, и Ольшанский понимал, что родители скорее всего в ссоре. Он даже не мог осуждать отца за то, что тот так реагировал на всё происходящее и был совершенно недоволен поведением Надежды Петровны.

Яна и её вечно встревоженный жених тоже с трудом усиживали на месте. Евгений старательно смотрел куда угодно, но только не на будущую тёщу, очевидно, для него эти смотрины оказались неприятной неожиданностью, но сбегать было уже поздно.

Подрагивающая Саша выглядела всё же лучше, чем перепуганный Женя. По крайней мере, она улыбалась и старалась поддерживать непринуждённый разговор, а не молчала и пилила вилкой несчастную тарелку. Игорь был горд за неё; его невеста и выглядела, и держалась прекрасно.

Впрочем, по его мнению, она вообще была самой лучшей на свете.

Единственным человеком, которого ничто не беспокоило, оказалась бабушка. Восседающая во главе стола, не изменяющая идеальной осанке, женщина уверенно смотрела вперёд и обращалась поочерёдно почти к каждому из присутствующих. Ева Алексеевна вообще славилась своим умением вести беседу даже в самых страшных условиях, а сейчас этот свой талант подтверждала.

От того, с какой подачей она смотрела на каждого из присутствующих, становилось неловко. Игорь, привычный к испытаниям со стороны своей семьи, мог только улыбаться ей в ответ. Любимый внук, в конце концов, он всегда выигрывал в глазах бабушки благодаря схожести с её покойным мужем.

Мама, когда слышала похвалы со стороны Евы Алексеевны, только сквозь зубы бормотала, что ему "очень сильно повезло", что "эта старая грымза ещё не ослепла и видит портретное сходство". Иначе, опять-таки, по мнению Надежды Петровны, он "был бы изгнан ещё в самом детстве", а так — "просто испорчен".

Самым абсурдным членом их компании была Лера. Заботливо усаженная возле Игоря, она то и дело заглядывала в его тарелку и явно порывалась подсыпать что-нибудь с приворотным эвкалиптом. Ольшанский старался быть внимательным, потому ничего не ел, но зато внимательно относился к подбору пищи, подсунутой ему под нос.

— Ты уже третий час нюхаешь эту несчастную отбивную, — зло отметила мать, глядя на него. — Ты что, ждёшь, что я подсыплю тебе туда яд?

— Нет, я просто пытаюсь определить, есть ли там чеснок, — невозмутимо ответил Игорь. — И делаю вывод, что есть.

— Никто не обязан отказываться от собственных вкусовых предпочтений только из-за того, что ты не любишь чеснок.

Игорь едва не поперхнулся от такого наглого заявления. Отбивная ему и так не нравилась, уже по запаху, и есть её он не собирался, но мамино отношение к делу раздражало невообразимо.

— Действительно, — протянула Ева Алексеевна. — Ведь все остальные тут просто обожают чеснок. Правда, Коленька?

Отец сглотнул. Он никогда не мог выбрать между тем, с какой из женщин соглашаться, потому что ни с одной не желал ссориться.

— Действительно, Надя, — решился он. — За этим столом только ты его и ешь. Пора бы менять своё направление в готовке…

— Ну, действительно! Потому что кроме меня и Лерочки здесь собрались сплошные белоручки, — она бросила взгляд на Сашу, — которые ничего не понимают в нормальной украинской пище.

Александра сглотнула. Это был не первый выпад в её сторону, но какой же наглый и откровенный! Щёки её мигом порозовели, и сама девушка, кажется, пожалела о собственном приходе.

— Мама, прекрати, — Игорь посмотрел на неё с искренней надеждой на то, что женщина всё-таки успокоится. — Не развивай конфликт, пожалуйста.

Она только отвернулась, но больше ничего не сказала.

— Может быть, салатик? — прервала тишину Лера, одёргивая собственное платье.

Игорь закатил глаза.

— Там чесночная заправка, — сообщила невозмутимо Ева Алексеевна. — Игорь, возьми лучше мясо. Его готовила я, там точно нет ничего такого.

— Спасибо, ба, — поблагодарил он.