365 (СИ) - Либрем Альма. Страница 160

— Если хочешь, я ему позвоню, — вместо всех этих оскорбительных слов предложил Игорь. — Может быть, он возьмёт трубку.

— Ага, позвони, — фыркнула Надежда Петровна. — И скажи, что домой он может больше не возвращаться. И что если он не придумает, как вымолить моё прощение, то я подам на развод, и пусть идёт на все четыре стороны и хоть живёт на своей работе!

Не дав сыну ничего сказать — можно подумать, он действительно собирался её отговаривать! — женщина гордо повернулась к нему спиной и засеменила вниз по ступенькам.

Едва не зацепившись оттого, что слишком высоко задрала нос, Надежда Петровна всё равно не растеряла свою спесь. Игорь же обеспокоенно проводил её взглядом и, стоило только хлопнуть подъездной двери, а ему — закрыть собственную, набрал номер отца.

— Алло, — на третьем гудке поднял трубку Николай Андреевич. — Игорь, что-то срочное? Мне на операцию….

— Нет, — ответил грустно Игорь. — Всё хорошо. Думал, что у тебя сегодня выходной.

— Запланированная смена, — коротко ответил отец. — Тебе нужна моя помощь?

— Нет, — Ольшанский смотрел на дверь, пытаясь избавиться от чёткой мысли о том, что его мать — отменная идиотка. — Просто собирался спросить, всё ли у тебя в порядке.

— А, — Николай Андреевич засмеялся. — В полном, сынок. Ну, ты звони… или я позвоню после операции, ладно?

— Ладно, — согласился Игорь.

Сколько б он ни пытался наладить отношения со своими родителями, ничего не изменится, и Ольшанский знал об этом так же хорошо, как и о том, что отец не позвонит. Забудет. Или захочет забыть. В любом случае, он давно уже не был ребёнком и не ждал, что родителям станет хоть немножечко интересно, как поживает их сын.

Того более — он и сам уже не испытывал ни грамма желания с ними чем-то делиться.

136 — 135

136

18 декабря 2017 года

Понедельник

Утром Лёшка заехать к ним, разумеется, не успел. Даже написал текстовое сообщение в мессенджере, что заберёт Бонечку вечером. Вечером какого числа — он не уточнял, и Игорь в преддверии собственного отпуска предвкушал присутствие Бонифация в квартире и в новогоднюю ночь, и после тоже.

Отступать Ольшанский не собирался. За собственное семейное счастье он радел всё же больше, чем за Лёшино, а Боня, как ему известно, обожал кататься на машинах. Именно поэтому с утра пораньше неугомонный пёс был выведен на улицу не только для предстоящей прогулки.

Радостно тряся пушистой головой, Бонечка запрыгнул в открытую дверь на заднее сидение и разлёгся там, не заботясь о том, что не помещается. Игорь заботливо поправил хвост, переложил тяжелые лапы на сидение, попытался закрыть дверь, но Бонифаций разлёгся ещё фривольнее, и ноги его теперь уже сантиметров на двадцать торчали из салона автомобиля.

Пришлось повторить манипуляции. Пёс, оценив чужое упрямство, твёрдо решил показать, что и он тоже не промах, в очередной раз сдвинулся, причём так спешно, что сам едва не выпал из машины, и грустно заскулил, жалуясь на тяжёлую собачью судьбу.

Саша, всё это время терпеливо топтавшаяся рядом с машиной, не выдержала.

— Дай я, — быстрым жестом остановила она Игоря. — У меня большой опыт общения с вредными животными.

Обойдя машину по кругу, она открыла противоположную дверь. Боня растерялся. Только-только осознав, что можно высунуть ещё и голову и чувствовать себя и вовсе фривольно, он поспешил сдвинуться вперёд.

Одурачить себя ещё раз Игорь не дал. Дверь он захлопнул быстрее, чем пёс успел оглянуться. Тот только гавкнул, дёрнул головой, реагируя на звук, и Саша уже со своей стороны перекрыла все пути к отступлению и победно вскинула руку, отсалютовав мужу.

Дальше оставалась самая простая часть — устроиться на передних сидениях и быстро доехать на работу.

По крайней мере, Игорь был уверен в том, что ничего сложного в поездке не будет, до того момента, пока на его плечи не опустились тяжёлые собачьи лапы, а Боня, переступая через все свои принципы, не лизнул его в шею, грозясь при этом как минимум отгрызть ухо.

***

Издалека Лёшка казался довольным свободным человеком, встающим как минимум часов в девять утра. Или в восемь. Но точно не в шесть и не в пять, чтобы выгулять громадного пса, оказаться в каждой луже вокруг своего дома и среди ночи проснуться оттого, что кто-то трясёт его лапой, требуя ласки или еды.

Он закрыл автомобиль, подбросил в воздухе ключи, такой весь бесконечно довольный и свободный, повернулся к своему транспортному средству и вразвалочку направился ко входу в офис. Дышал Лёшка полной грудью, ни на кого не оборачивался, и внешний вид его свидетельствовал о весьма успешном отдыхе.

Алексей миновал уже ряды машин и как раз добрался до высокой горы снега — сюда его сбрасывали со всей парковки, наверное, рассчитывая, что он никому не будет мешать. Лёшка даже не сумел удержаться и покосился на эту кучу, хмыкнул что-то себе под нос о том, какая снежная нынче выдалась зима…

И спустя полторы секунды рухнул на предмет своего интереса.

За спиной раздался довольный скулёж. Тяжеленные лапы упёрлись в плечи. Боня, за долгое время разлуки поправившийся ещё на несколько килограмм, радостно стоял на снегу и бодро, счастливо вилял хвостом и облизывал хозяина.

— Я был уверен, — раздался совсем рядом издевательский комментарий, — что Бонечка очень соскучился по своему хозяину, потому счёл долгом привезти его сюда. Если Эндрю спросит, почему ты опоздал, я скажу, что ты отвозил собаку домой.

Лёшка, отплевавшись от снега и сумев всё-таки рассмотреть за Бониной тушей Игоря, только безвольно потрусил кулаком, пытаясь продемонстрировать, что именно он с удовольствием сделает с Ольшанским, когда встанет.

— Ты… Ты позвонить не мог?! — возмущённо воскликнул он. — Предупредить?!

— Я же сказал, что верну тебе собаку, — невинно пожал плечами Игорь, встав рядом.

— Ты не уточнил, когда.

— Так и ты не уточнил, о каком понедельнике речь. Но я, пожалуй, оставлю вас наедине, — он усмехнулся. — И вы с удовольствием проведете вдвоём время в этой прелестной куче. Хорошо?

— Игорь!

Ольшанский только положил руку Боне на затылок, поймал его за затылок, но назад не отталкивал. Столкнуть с себя почти стокилограммового пса было далеко не лёгкой задачей, и Игорь отлично это понимал. Как бы Лёшка ни упирался, он был отнюдь не в выигрышном положении.

— Так что, — хитро спросил Ольшанский. — Боня возвращается на родину? Я даже корм с собой прихватил. М?

— Ага, — устало кивнул Лёшка.

Опыт здраво подсказывал ему, что пощады ждать не стоит.

135

19 декабря 2017 года

Вторник

Алексей выразительно чихнул, пытаясь продемонстрировать, насколько он недоволен поведением своего лучшего друга, посмевшего вернуть ему пса. На щеке у Лёшки можно было увидеть две царапины от Бониных когтей — тот вчера, наверное, очень настойчиво проявлял хозяевам знаки внимания, — зимняя куртка была несколько потоптана, а на джинсах можно было различить брызги грязи. Сегодня Лёша напоминал хозяина сенбернара намного больше, чем вчера.

— Мой пёс стал невыносимым. Что ты с ним делал? У него ужасно испортился характер, — пожаловался Алексей. — Раньше мой Боня был хорошим мальчиком! Он спал в углу на коврике, никогда не лез в кровать, даже если его сильно звали, умеренно кушал и был спокоен на прогулках!

Игорь вспомнил, как протаранил собой все лужи на улице на первой же прогулке и недоверчиво покачал головой.

— Ты хотел сказать, Бонечка вёл себя так, пока был щенком и жил с мамой?

— Никто не говорил, что я обязан уточнять период!

Кофе-машина наконец-то перестала шипеть, и Лёша, взяв свой напиток, отошёл в сторону, предлагая и остальным воспользоваться уникальными бодрящими способностями чего-нибудь горячего. Но Игорь только отрицательно покачал головой, оставшись при своём стакане с водой.