365 (СИ) - Либрем Альма. Страница 164

— Но мы-то уезжаем не на несколько дней, — усмехнулся Ольшанский. — А что потом? Ты обнаружишь своего кота в будке на улице?

Саша заметно помрачнела. Удивительно, но её действительно задело это предположение, хотя Игорь не ожидал, что она допустит возможность такого.

— Завтра надо будет к ней съездить, — решилась она. — Напомнить. Ты со мной?

— Конечно, — кивнул Игорь, хотя, как и всякий нормальный мужчина, не горел желанием общаться со своей тёщей. — Я ведь понимаю, что для тебя это важно… Не расстраивайся, если что. У меня ещё есть отличная бабушка.

— Нехорошо дёргать Еву Алексеевну по таким пустякам.

Ольшанский отмахнулся. Конечно, нехорошо, но он не собирался позволять коту голодать две недели в запертой квартире и превратиться в иссушенный скелет к их приезду.

Ну, или зловонный труп.

Впрочем, зная Магнуса, он откроет лапой окно и сбежит, только Саша всё равно расстроится.

— Или Яне отдадим, — попытался ободрить девушку Игорь. — Да не переживай ты. Не дай этому вреднючему коту испортить нам ещё и отпуск!

— Ладно, — сдалась Саша. — Ты прав. Я начинаю переживать безо всякого повода. К тому же, мы пока что ещё никуда не уехали.

— И то правда, — кивнул Игорь.

Ему не хотелось соглашаться с сомнениями Саши относительно поездки, наверное, потому, что первый отпуск за последние три с лишним года — волнительное событие, но всё равно в её словах была знатная доля здравого смысла. Что б кто ни говорил, а жизненные обстоятельства имели такую дурацкую привычку появляться тогда, когда их точно никто не ждёт…

130 — 129

130

24 декабря 2017 года

Воскресенье

Те же самые жизненные обстоятельства преследовали их с самого утра. Воскресный день обещал быть погожим; Игорь недоверчиво смотрел на ярко-синее небо, где сквозь редкие тучи пробилось всё-таки солнце и сияло, заставляя сверкать и всё вокруг миллиардами мелких искр. Конечно, в хорошую морозную погоду множество людей по глупости забыло о зиме, вышло на улицу без шапки или в куртке полегче, и кто-то, дрожа, мчался обратно к дому, но город всё равно стал неожиданно улыбчивым.

Перспектива посетить тёщу тоже не казалась настолько мрачной, как вчера. Казалось, в такой хороший день вообще ничто не способно испортить настроение; Игорь даже не разозлился, когда в очередной раз позвонила мать, только приложил палец к губам, уговаривая Сашу молчать. Если Надежда Петровна поймёт, что её сын посещает маму своей жены, а к собственной не стремится, то устроит очередной скандал.

— Привет, мам, — поздоровался он и тут же зажмурился, ожидая очередных бойких заявлений. Игорь хотел бы ошибиться и оказаться неправым, понять, что мама не станет устраивать скандал или истерить, но, разумеется, не в этой жизни.

— Где твой отец? — слёту спросила она, даже не удосужившись поприветствовать сына. — И не говори мне, что он на работе! Я туда звонила, не было его сегодня! Ты должен знать, где его носит!

— Ну откуда, мам? — усмехнувшись, спросил Игорь. — Я ж общаюсь с ним не больше, чем с тобой.

— Но ты-то всегда знаешь, где меня найти.

— На даче или дома. Вот тебе ответ: дома и на работе. И не придумывай, пожалуйста, — он устало откинулся на спинку водительского кресла и проводил тоскливым взглядом солнце, заползшее за тучу. Настроение испортилось окончательно: мать имела на неё просто поразительное влияние, Игорь и предположить не мог, что она способна на такие манипуляции чужим сознанием.

Недооценивал.

Но туча оказалась маленькой, солнечные лучи наконец-то вырвались на свободу, вновь разгоняя зимнюю темноту на короткие несколько часов, и Игорь преувеличенно бодро промолвил?

— Извини, спешу. Приятного дня, мам. Если найду отца, перезвоню.

Мать проворчала что-то в ответ, но спорить не стала, тоже положила трубку. Он специально дождался, пока зазвучат короткие гудки, чтобы потом не слушать о своих отвратительных манерах, бросил телефон в карман и выбрался-таки из машины, чтобы открыть перед Сашей дверь. Даже теперь, когда они были не просто официальной парой, а мужем и женой, девушка никак не могла избавиться от дурацкой привычки быть излишне самостоятельной.

Каждый раз, когда они приезжали куда-то, Александра рвалась открыть дверь первой, несколько раз даже умудрялась случайно её заблокировать, а потом, оказавшись взаперти, ворчала, что лучше б она ездила в троллейбусе, чем в этом страшном четырёхколёсном звере. Но сегодня, наверное, делая исключение в честь хорошего дня, Саша дождалась мужа и даже приняла протянутую руку.

— Ты решила перестать быть феминисткой? — изогнул бровь Игорь. — Надо же. И предположить не мог, что ты на это способна.

— А как же, — рассмеялась она. — Всё для тебя. Пойдём, а то здесь холодно.

Ольшанский последовал за Сашей и умудрился пропустить коварство с её стороны — Александра успела ввести код и дёрнуть за дверную ручку раньше, чем он закрыл машину и подошёл к ней. И, как заметил Игорь, всё ещё не купила себе перчатки, потому спешно одёрнула руку от металлической поверхности и спрятала её обратно в карман зимнего пальто. Заметив его укоризненный взгляд, она только беспомощно пожала плечами, оправдываясь за собственное упрямство, и поскорее скользнула в подъезд, почти взбежала по ступенькам наверх.

Не желая врываться, Саша позвонила в дверь, подождала минуту или две, но никто не открывал. Она повторила попытку, но ответом была мертвенная тишина, куда более характерная для пустой квартиры.

— Странно, — протянула девушка. — Она ведь никуда не собиралась идти…

— У тебя есть ключи?

— Да, — кивнула Саша. — Но неловко как-то… — она достала связку из сумки, покрутила её на пальце, всё ещё раздумывая, а потом выдохнула, решившись: — Зайду. Мало ли, что могло случиться. Так хоть записку оставлю.

Пока девушка искала нужный ключ и проворачивала его в замочной скважине, Игорь в очередной раз удивился, как она умудряется делать это так тихо. Его Саша, наверное, была последней, о ком можно подумать, что она возвращается домой поздно ночью и крадётся мимо родительской спальни, чтобы не разбудить отца и мать и не навлечь на себя их праведный гнев.

Но при этом она оставалась очень осторожной, вот и сейчас заходила в квартиру бесшумно, повинуясь давно выработавшейся привычке.

Игорь задержался на пороге, закрыл за собой дверь, а спустя секунду услышал тихий вскрик Саши.

— Не иди сюда! — предупредительно воскликнула она, пулей вылетая из гостиной, но Ольшанский уже успел сделать шаг вперёд и застыл.

— Господи, — сглотнул он и с трудом сдержался, чтобы не перекреститься, хотя был отнюдь не верующим человеком.

…Ольга Максимовна, несомненно, была ещё молода и имела полное право на счастливую личную жизнь. И у Игоря не повернулся бы язык осуждать её. В конце концов, они нагло открыли дверь чужой квартиры, пусть даже руководимые беспокойством, и, по сути, вторглись в её личное пространство. К тому же, Сашина мать была женщиной разведённой, стало быть — совершенно свободной, и имела право заводить отношения и пытаться построить новую семью.

Нет, его смутило отнюдь не то, что достопочтенная тёща испуганно сидела на диване, заворачиваясь в плед в попытке не позволить незваным гостям увидеть то из лишнего, что они ещё узреть не успели.

В ступор Игоря ввёл его собственный отец, беспомощно шаривший по полу в поиске собственных брюк.

— Я думаю, папа, — хрипло протянул он, — мне не стоит выполнять обещание сказать маме, где ты, как только я сам узнаю?

129

25 декабря 2017 года

Понедельник

— Я кота в это гнездо разврата не отдам, — ответил Игорь на ещё один перепуганный Сашин взгляд, схватил бутылку дорогущего коньяка — единственного из всего спиртного, что нашлось в доме, — и плеснул бордовую жидкость в обыкновенную чашку, чтобы потом осушить её одним глотком. — Это ж… Это ж надо было додуматься!