Шутка Хаоса (СИ) - Рейнер Анна. Страница 38
— Понятия не имею, — пожал плечами Лютый. Он и сам частенько задавался этим вопросом. — Возможно, ему просто не до нас. Он ничего не знает или же знает, но опасается восстания и не спешит засунуть руку в спокойный муравейник. Зачем тревожить то, что пребывает в покое?
— Или не видит в вас угрозы. Скорее всего, так, чем иначе, — Рэль презрительно посмотрела на Лютого. — Да, такова печальная истина — вы для него не опасны, и он не хочет тратить на вас ни времени, ни сил. Хочешь услышать правду? — и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Вы никогда не избавитесь от гнета, покуда сидите здесь и прячетесь в норах, словно крысы. Глупо уповать на то, что он ничего не знает о вашей организации. Ибо такие лисы, как он никогда и ничего не пропускают мимо своего носа. Шаг за шагом, одного за другим… Он избавится от каждого из вас. И ему некуда спешить, потому что вы тоже не торопитесь.
Эта беловолосая девчонка чем-то напоминала ему покойную и до сих пор любимую жену. Нет, не обликом. У его Сторы волосы были черные как вороново крыло, глаза — голубыми. Ростом она была намного выше Рэль, да и особой красотой не славилась. Что-то общее было в характере. Властность? Возможно.
А может, он просто выдумывает и ищет что-то родное в совсем незнакомом человеке.
Так! Стоп! Ты сейчас снова начнешь вспоминать те счастливые дни, которые уже не вернуть, и сердце снова наполнится ноющей болью. К сожалению, печаль не приходит одна — ее сопровождает град холодных звезд, что наполняет душу.
И все-таки прекрасно, что окружающие люди не могут заглянуть в его суть, иначе захлебнулись бы печалью и тем горьким отчаянием, что уже долгое время пожирает его изнутри.
Он заставил себя отбросить воспоминания о жене, и любимый образ поплыл, растворяясь в памяти. Судьба — нелепая шутница, одной рукой подарила ему самое дорогое на свете, другой отобрав дар.
— Они уже на площади, — его вырвал из печальных раздумий голос Рэль. Она сидела с закрытыми глазами, недопитая чашечка чая так и застыла, поднесенная к тонким губам. — Что-то пошло не так…
Она открыла глаза, и на доли мгновения в них сверкнули перевернутые пентаграммы. — Собирай людей. Зачем ждать? Мы устроим восстание сейчас!
— Тогда многие погибнут, — хмуро сообщил Лютый. — Мессир еще жив, и шансы на победу ничтожны.
— Ничего не изменится, если вы так и будете бездействовать в ожидании, пока за вас сделают всю грязную работу.
Она резко поднялась. Весь ее облик сквозил величием.
— Ты не понимаешь, — Лютый тоже поднялся. Он не любил смотреть на людей снизу вверх. — Это станет истреблением, а мы хотим жить…
Он осекся, встретившись взглядом с глазами собеседницы и то, что он в них увидел, ему не понравилось.
— Вы — жалкие, скулящие, вечно недовольные жизнью и судьбой людишки, вы подобны искалеченным насекомым и вызываете лишь одно желание — задавить, дабы не мучились почем зря! — Она направилась к выходу, но на полпути остановилась и, не оборачиваясь, произнесла: — Если бы страх спасал, ты обрел бы бессмертие, но уцелели и храбрые, а их напугать очень трудно. Умирают все, но умирают по-разному, как и живут.
Ее голос сквозил открытым высокомерием.
Лютый побагровел от злости. Как смеет она выставлять его трусом? Как смеет вести себя так высокомерно, она — полукровка?!
Гневный выкрик уже готов был вырваться из уст, но Рэль уже вышла из помещения, на прощание громко хлопнув дверью.
Звук захлопнувшейся двери привел его в чувства, вернув душевное равновесие. Что она хочет от него? Чтобы он очертя голову бросился в бой и повел на заклание людей? Импульсивные порывы не входили в его привычки. Он множество раз рассматривал исход восстания с разных сторон, и каждый раз видел его печальный исход. Наверное, именно поэтому все это время он и скрывался в канализационной системе города вместо того, чтобы бросить все на карту. Все, даже собственную жизнь.
Впрочем, чертова девчонка во многом права. Что он потеряет, если умрет? Эти облака, что неслышно несутся по небу, полоску рассвета, запах родной земли и увядающих цветов. Но если со всем этим исчезнет и власть Темной Богини, царящей в Ариакане, это будет вполне честный обмен.
Лютый встал. Теперь в его глазах не было сомнения, одна лишь мрачная решимость. Это чувство прочно поселилось в нем, сделав его движения резкими и уверенными.
Он прошел через все помещение и отворил дверь в подсобку Кхана. Главарь бандитов сидел один за маленьким столиком, рядом стояла непочатая бутылка вина.
Кхан мрачно посмотрел на вошедшего и, отвернувшись, произнес:
— Сколько еще мы будем прятаться, лелея мечту о возвращении города? Сколько еще будем сжиматься от страха и пресмыкаться перед ящерицами, зная, что избавления не наступит?
Кхан говорил, отвернувшись к стене, но Лютый отлично уловил в голосе соратника нотки укора.
Все они правы, и медлить больше нельзя.
— Поднимай своих, — ровно произнес Лютый. — Сегодня мы пойдем по иной дороге и сами выкуем свою судьбу.
Кхан удивленно взглянул на него, но Лютый молчал. Он никогда бы не признался соратнику, кто столь кардинально изменил его планы, собственно, в этом он не хотел признаваться даже себе.
Молодая девчонка, полукровка, не знающая ничего о жизни и стратегии, произнесла слова, которыми заставила устыдиться лидера сопротивления.
Глава 16 Ариакан. Долгожданный взрыв
Толпу охватила паника. Люди, опасаясь за жизнь, стремились покинуть ставшую вдруг опасной площадь, но оцепление из змееподобных существ не пропускало никого за ее пределы. Таков был приказ Мессира, и сорги стояли непоколебимой стеной, преграждая народу путь к спасению.
Окруженный высокими людьми, Ташин из-за собственного маленького роста не видел абсолютно ничего, что происходило на площади, не знал и того, что послужило причиной такому волнению.
Не видел он и как Йен попал в хитроумные сети Мессира, героический поступок эльфа и творящую чудеса Керон. Ташин не знал и о том, что Риз уже вступил в неравную схватку со стражниками осужденных.
— Что же там? — задавался вопросом юноша, так и не получив условного сигнала от Йена. Его, как и остальных, тоже ослепил яркий свет, но у этого сияния было мало общего с обещанной волшебником синей молнией. — А может я все-таки проморгал молнию, и этот свет ее последствие? — подумав так, Ташин не на шутку расстроился. — А так хотелось увидеть очередное заклинание Йена»…
Люди, словно обезумевшее стадо, метались из стороны в сторону, и невысокому Ташину стоило огромных трудов уворачиваться от каждого, кто так и норовил сбить его с ног.
Он никак не мог собраться с мыслями и решить, как ему поступить, но судя по волнению толпы, на площади явно что-то происходило. Но вот вопрос — что?
Юноша изначально встал на нужную позицию, готовясь в любой момент приступить к исполнению задуманного плана, но обезумевшая толпа оттеснила его далеко от пороховых бочек.
Ташина снова толкнули, и он ударился о деревянный столб, приспособленный под фонарь. Он вцепился в него мертвой хваткой, будто за последнюю надежду.
И тут его осенило!
Чтобы увидеть действия на площади, ему всего-то и надо, что взобраться на фонарь.
В какой-то момент он даже обрадовался своей сообразительности, но, решив не терять время, быстро вскарабкался на деревянный столб. Окинув беглым взглядом площадь, быстро оценил обстановку. Все пошло не совсем так, как они хотели, и его друзьям пришлось вступить в бой, а значит — его время настало!
Лишь бы не опоздать…
Он соскользнул со столба, ободрав ладони, и сразу же был сбит с ног толстяком с выпученными глазами и пеной на уголках рта.
— Чтоб вас всех, голодранцы! Развелись тут как тараканы, — не обращая больше внимания на Ташина, продолжил куда-то бежать, расталкивая всех, кто не освобождал вовремя дорогу.
Так и не дождавшись извинений, Ташин попытался подняться, но снова получил чьей-то пяткой по лицу и почувствовал привкус крови на губах.