Чувство бездны - Гимадеев Станислав Рафикович. Страница 27
– Мне неясно, почему они в первую очередь на «Сад» не полетели, – пожал плечами Антон. – Вроде вся наша деятельность сосредоточена именно там. А они на какое-то «Око Даннха» собрались… на «Слезы», понимаешь… Странный какой-то маршрут. Что они там найдут?..
– Антон, ты это… – Габен пожевал губами и посмотрел на Антона как-то задумчиво. – Понимаешь… Я про расследование твое…
Он замолчал и потер пальцем орлиный нос.
– Ну говори, говори.
– Ты бы был поосторожнее, – озабоченно произнес Габен. – Ни ты, ни я не знаем, что у них на уме. Если ты им помешаешь или сунешься, куда не следует – они тебя отстранят от дела. Да что я тебе говорю, ты и сам это лучше меня знаешь…
– Это тебе Уэйн дал дружеский совет? – сухо спросил Антон.
– Нет, что ты… Интуиция, только и всего. Не нравится мне все это. Вот…
– У меня тоже интуиция, Поль! И она мне вчера знаешь, сколько всего наговорила? Тут есть чем заняться. Клянусь.
Габен вздохнул.
– Я же тебя не прошу закрыть дело! Я говорю: будь предельно осторожным, Антон! Одно неверное движение с твоей стороны – и все.
– Спасибо за заботу, Поль. Но лучше бы ты мне помог добраться до архивов Зордана. Надави на Стоцкого, а?
Габен нахмурился и покачал головой.
– Антон, мы же договорились, не так ли?! – проворчал он. – Не сейчас. Ты тоже, однако, выбрал время, когда комиссия нагрянула! Да и Стоцкий ничего не позволит без приказа с Земли.
– Поль, а ты уверен, что комиссия не интересуется Зорданом и его работами? Что она не интересуется самим Стоцким, в конце концов? Зордан был его правой рукой, между прочим! Ты не думаешь, что так или иначе, но придется поднимать эти вопросы, а?
– Тем более! – выдохнул Габен, и в глазах его что-то сверкнуло. – Ты-то туда какого лешего суешься, Антон?! Зачем лезешь в это дерьмо? Кто ты такой в сравнении с ними, господин следователь, а? Я поначалу тоже предполагал, что комиссия будет брать в оборот Стоцкого и всю его команду. Что начнут интересоваться его экспериментами на «Саде»… Да только работы на «Саде» Уэйна волнуют не особо, как я вижу. Полет на станцию вообще в их планах пока не значится. Я ничего не понимаю, Антон! И не хочу уже понимать! К черту!..
Габен выговорился, умолк, махнув рукой, откинулся на стуле и стал ожесточенно расстегивать пиджак.
– Поль, – мягко сказал Антон. – Не переживай. Ты просто перенервничал… Там посмотрим, Поль. Разберемся.
– Посмотрит он… Разберется…
– Их «Сад» со Стоцким не волнует, а меня волнует. Вот и прекрасно. Значит, мы друг другу не помешаем.
– Все бы тебе шутить. А ведь я серьезно говорю. Держи ухо востро.
– Хорошо, хорошо… Ты мне скажи: они тебя отстраняют?
Габен бросил на него тяжелый усталый взгляд, потом отвел глаза в сторону.
– Так вопрос не ставился, – угрюмо ответил он. – Пока по крайней мере. А что будет завтра или, скажем, к вечеру… кто знает?
Габен снова замолчал, отвернувшись к окну, и забарабанил пальцами по столу.
Антон, воспользовавшись паузой, встал и зашагал к выходу. Краем глаза он видел, что Габен повернулся на стуле, слегка наклонив голову, и озабоченно провожал его взглядом.
– Ладно, сыщик, – проговорил Габен Антону в спину. – Ладно… Ты все равно держи меня в курсе, слышишь?
– Конечно, Поль.
Выйдя из кабинета Габена, Антон направился к лифту, но успел сделать лишь несколько шагов.
Он почувствовал ее раньше, чем увидел. Уловил ее присутствие всем своим существом.
Он не успел ничего понять – теплая волна мягко толкнула изнутри, и ноги вдруг стали предательски непослушными. Он замер в безлюдном коридоре, не дойдя до дверей лифта, и медленно обернулся.
Она приближалась к нему в матовой, пластиковой пустоте, освещенной цепочкой ламп под потолком. Очертания ее фигуры расплывались у него в глазах. Кажется, она называла его по имени… Будто во сне он протянул руки навстречу и открыл рот, но не услышал собственного голоса. В следующее мгновение она уже была в его объятиях и уткнулась лицом ему в грудь…
Что-то снова случилось со временем.
Оно или исчезло, или обрело иной масштаб. Чувства Антона сначала слепились в бессвязный комок, потом растворились в небытии… и снова возникли, стали уверенно наполнять его… Спустя не то мгновение, не то вечность, Антон ощутил, как часто и глубоко дышит Аня, как дрожит всем телом у него в руках. Он осознал, что нежно гладит рукой ее волосы и непрерывно шепчет ее имя. Он обрел способность слышать ее молчание и стук собственного сердца, видеть ее влажные глаза среди спутанных прядей…
Еще не придя в себя окончательно, Антон нашарил на стене кнопку вызова лифта. Им повезло – кабина оказалась пуста. На деревянных ногах он увлек Аню внутрь и вдавил клавишу с номером служебного яруса. Там, наверху, практически всегда было пусто, разве что изредка попадались техники из «обслуги», бродившие среди молчаливых конструкций яруса по своим техническим делам.
Им повезло снова: на крыше не оказалось даже техников, но и это уже было не важным. Силовую защиту сняли еще утром, и по ярусу вовсю гулял ветер. Временами он подвывал, словно жаловался на жизнь царящей вокруг тишине. Звуки с земли сюда почти не доносились. День был в разгаре, и Этта игриво швырялась сквозь неспокойные облака солнечными бликами в полированные бока бункеров и металлокерамические напольные покрытия.
Сначала они долго стояли, лишенные необходимости произносить какие-либо слова. Их затяжные поцелуи иногда прерывались, и тогда Антон гладил волосы Ани, вдыхал их запах, а она терлась щекой о его шею.
Минула еще вечность, потом подал голос «ком» Антона, беспристрастно уведомив о входящем запросе. Запрос был низкоприоритетный, и Антон не стал на него отвлекаться.
Он нежно взял Аню за шею и стал медленно рассматривать каждую частичку ее лица. Губы ее разлепились, и она произнесла:
– Я искала тебя… Господи, Антон, я так хотела тебя найти…
– Правда?.. – проговорил он, чувствуя, как комок подступает к горлу.
– Да, да… – шептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами. – Полгода… Полгода я пыталась тебя найти, но… ты как заколдованный все время ускользал. Я никогда не успевала, я опаздывала всякий раз. Это было словно наваждение, честно-честно!
– Но почему?! – выдохнул он.
– Не знаю… Ты улетел, а через месяц наша стажировка на Катлее кончилась, и мы вернулись на Землю. Я весь месяц думала о тебе! И днем и ночью, господи!.. Боялась, что с ума сойду.
– Аня… Аня…
– Позже была стажировка на Роммере. На третьей базе, у Сиреневых скал. Большая такая овальная база, ей уже лет, наверное… Да ты же знаешь, что я говорю!
– Конечно, знаю, – он улыбнулся. – Там сейчас замдиректором Сашка Берлин. Сто лет его не видел… Собственно, я с тех пор на Роммере и не появлялся. Вот были времена!..
– Антон, я на два дня не успела, понимаешь?! – воскликнула она и опять уткнулась ему в грудь. – Вы же, как обычно, нигде подолгу не задерживаетесь. Когда мы на Роммер прилетели, и я узнала, что ваш корпус тоже здесь… ты не представляешь, Антон… – Она возбужденно шептала, и горячий воздух проникал в самое его сердце. – Потом выяснилось, что вы только что с базы и отбыли не то на Сау-1, не то на Тусс. Я тогда ревела в номере, как дура…
Она на мгновение затихла, и он, склонив голову, поцеловал ее в глаза.
– Ты знаешь, кто-то из наших передавал мне тогда, будто бы меня искали на Роммере… – проговорил Антон. – Но я не понял: кто и зачем. Черт возьми!.. Если бы я знал, что это была ты! Почему ты не оставила сообщение? Не написала мне, а?
Аня улыбнулась и покачала головой.
– Я прекрасно знала, что ловить оперативника в космосе занятие неблагодарное. Шансы пересечься почти нулевые. Но почему-то надеялась и верила… Все служебные каналы просматривала, друзей в оперативном отделе теребила. Правда-правда… Антон! Я раньше не понимала, что это такое – одержимость! И вот на себе самой почувствовала. Так странно…
Она закинула голову и посмотрела в небо. Ветер подхватил пряди ее волос и стал их трепать.