Летняя ночь - Айзекс Мэхелия. Страница 19

Жаль, конечно, что пришлось покинуть дом при таких обстоятельствах, подумала она, подзывая такси, чтобы отправиться в гостиницу. Она ведь понятия не имела, что отец может оставить ей Плейн-лодж или какую-то его часть, и даже тот факт, что Амелия сможет жить там, сколько захочет, не мог заглушить в душе Николь гордость – дом останется в семье. В ее семье.

И семье тети Би, с благодарностью подумала Николь. Приятно сознавать, что положение ее тетки в доме осталось незыблемым.

А вот ее собственное положение было гораздо более сложным. Помимо вечной вражды с Амелией, существовала другая проблема: как она сможет проводить хоть какое-то время в Плейн-лодже, работая в Нью-Йорке? Кроме того, Амелия наверняка в ярости из-за того, что покойный муж обвел ее вокруг пальца. Николь ни минуты не сомневалась, что мачеха рассчитывала получить усадьбу целиком. Что же касается Райана… Нет, о нем она сейчас думать не станет. Райан все еще находится в Плейн-лодже, несомненно утешая мать и убеждая ее, что Николь не будет осложнять ей жизнь.

Вечер только начинался, когда Николь сняла номер и распаковала вещи. Она остановилась в одном из крупных отелей, потому что маленьких просто не знала. Однако тот, который она выбрала, был достаточно удобным и безликим, а это как раз то что надо. В конце концов, она здесь не со светским визитом. Ей просто необходимо собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Она заказала себе легкий ужин в номер. Можно было бы пойти в ресторан, но так гораздо проще. После ужина Николь, отбросив все дурные предчувствия, позвонила тете Би, сообщила, где она, и предупредила, чтобы та никому не говорила об этом без крайней необходимости.

– Ты должна была остаться здесь, Николь, – упрекнула ее тетка. – Это ведь твой дом. И никому не позволяй утверждать обратное.

– Не позволю, – заверила Николь, вспомнив, что Амелия не сказала никому ни слова после прочтения завещания.

– Вот и позаботься об этом, – твердо заявила тетя Би. – Кто знает, что эта женщина попытается предпринять? Сейчас она в шоке, но это ненадолго. Как только она поймет, что ты сорвала ее планы, ей это очень не понравится.

– Какие планы? – настороженно спросила Николь.

– Продать Плейн-лодж, разумеется. – Беатрис прищелкнула языком. – Ради Бога, девочка, да она уже много лет спит и видит, как бы перебраться в Шербрук!

– Но я думала… – Глаза Николь расширились.

– Что же ты думала? Что у нее с твоим отцом была полная идиллия?

– Но…

– Господи, Ники, неужели он тебе не рассказывал? Мне следовало бы знать, что для этого он был слишком горд. Он и эта… уже много лет спали в разных спальнях.

Николь резко присела на край кровати. Она ведь понятия не имела, что у отца с Амелией что-то не так. Да, он показался ей неестественно жизнерадостным во время их последней встречи в Монреале, но она-то решила, что он скрывал свою болезнь. Ей и в голову не пришло, что за поведением отца кроется что-то еще.

– На что ты намекаешь, тетя Би? – выдавила она наконец, не зная, к чему та ведет, и не будучи уверена, что ей хочется это знать. Набрав побольше воздуха в легкие, Николь спросила: – У нее… есть кто-то другой? Ты это хочешь сказать?

Но тетка, похоже, не собиралась бросаться такими грозными обвинениями.

– Я просто хочу сказать, что не надо все принимать как должное, – тщательно подбирая слова, отозвалась она. – Амелия будет действовать по-своему, можешь не сомневаться.

Николь подавила стон. Похоже, Беатрис не собирается облегчать ей жизнь. Если она захочет узнать больше, придется все разузнать самой. На мгновение Николь пришла в голову мысль, что таким образом тетя хочет заполучить ее назад в Плейн-лодж, но тут она явно потерпела неудачу. Следующие несколько дней Николь намеревалась оставаться на месте.

Пару дней спустя она позвонила своему боссу. Роберт Грейнджер посочувствовал ей, однако четко дал понять, что ждет ее возвращения в Нью-Йорк.

– В последний раз, когда я смотрел на твой стол, его просто не было видно из-под горы скопившейся на нем бумаги, – сухо заметил он. – Тебя нет уже больше недели, Николь. Когда ты вернешься на работу?

– Меня нет ровно неделю, – уточнила она. – Речь идет о моем отце. Мне надо еще немного времени, чтобы уладить дела.

– Понимаю. – Николь четко представила, как он хмурится. – Полагаю, то, что ты унаследовала дом, осложняет дело, да? Ты собираешься его продавать? Не вижу, зачем он тебе нужен.

Николь печально покачала головой. Мнение Роба по поводу недвижимости ей было хорошо известно. Он считал, что человек либо живет в доме, либо продает его. Именно он после развода Николь со Стюартом занимался продажей их дома, избавив ее от множества хлопот. Но он же купил ей уютную квартирку в Гринвич-Вилледже, которая ей так нравилась.

– Я не могу его продать, он принадлежит не только мне, – мягко сказала – Николь, покривив душой. Ведь даже если бы Амелия согласилась продать Плейн-лодж и получить половину денег, сама Николь вовсе не собиралась избавляться от старого дома. – Я же вам говорила: отец оставил половину моей мачехе. Я не могу попросить ни ее, ни тетю поискать себе другое пристанище.

– Ну что ж, тебе решать, – бросил Роберт. – Но ты нужна мне здесь, Николь. Я уже сказал: у нас завал. – Внезапно он замолчал, а потом резко спросил: – Ты ведь ничего не скрываешь от меня, лапочка? Надеюсь, ты не встретила там какую-нибудь старую любовь и он теперь желает, чтобы ты осталась в Канаде?

– Нет! – Протест Николь прозвучал неожиданно яростно, но слишком уж испугала ее мысль о том, что Роберт недалек от истины. – Я приеду. Самое позднее, на следующей неделе. А пока придется обойтись без меня.

Однако слова Роберта задели ее за живое. Неужели она настолько прозрачна, что он даже по телефону догадался, о чем она думает? Или она приписывает ему чрезмерную проницательность, потому что чувствует себя виноватой?

Николь долго лежала без сна, мысли ее все время возвращались к тому роковому вечеру, когда она набралась храбрости и отправилась в комнату к Райану. Ведь именно события того вечера и то, что последовало за ними, так сильно изменили ее жизнь. Не будь их, она не чувствовала бы этой застарелой ненависти к Райану. Впрочем, когда он целовал ее в день похорон, она испытывала вовсе не ненависть. Нет смысла отрицать – она хочет его, хочет так же сильно, как и четырнадцать лет назад…

Тот день выдался жарким, да и вообще лето было на редкость жарким, и фермеры молили Бога о дожде. К концу дня наконец небо затянуло тучами, и весь вечер в отдалении гремел гром.

Именно из-за приближавшейся грозы Николь была такой беспокойной. Во всяком случае, так она себе говорила. Тут совпало и это и то, что она всю вторую половину дня наблюдала, как Райан тренировался со школьной легкоатлетической командой. Николь была невероятно горда тем, что после каждого вида он неизменно возвращался к ней и, к зависти старших девчонок, падал на траву рядом. Его гибкое сильное тело, лежавшее рядом в траве, вызывало у нее чисто физическое влечение. Николь завораживали капельки пота на лбу Райана, и ей отчаянно хотелось прижаться к нему и ощутить вкус его кожи. Наверное, что-то такое отразилось в ее глазах, потому что Райан это заметил.

– Эй, детка, не надо так на меня смотреть, – сказал он. – Иначе можешь получить больше, чем предполагаешь.

– Правда? – дерзко отозвалась Николь, хотя щеки у нее так и запылали, когда Райан накрыл ее руку своей.

Даже это легкое прикосновение вызвало у нее бурю чувственных ощущений. В животе что-то странно затрепетало, и ей ужасно захотелось попробовать, что будет дальше. Она вся дрожала от обуревавших ее незнакомых чувств, надеясь, что Райан сможет объяснить ей, что все это значит.

Однако в тот момент Райана позвали на поле, и, когда он вернулся, момент был уже упущен.

С ним вместе явились его приятели, которые рвались в паб утолить жажду. Некоторым из ребят уже исполнилось восемнадцать, и они живо обсуждали, кто будет пить пиво, а кто нет. Шестнадцатилетняя Николь чувствовала себя чужой в их компании, где в центре внимания оказались девочки постарше.