Летняя ночь - Айзекс Мэхелия. Страница 4

Пятнадцать минут спустя, одетый в черные брюки, толстый шерстяной свитер и рабочие ботинки, Райан вышел из комнаты. Волосы у него были еще влажными после душа, бриться он не стал, решив, что вряд ли кто на это обратит внимание. Если мать пребывает в том же состоянии, что и накануне, то внешний вид сына – последнее, что ее сейчас может заботить. Тем более что в расчете на его поддержку против Николь Амелия вряд ли решится сделать хоть что-то, чтобы его разозлить.

Несмотря на отопление, проведенное Уильямом, в коридорах и холле постоянно стояла стужа. Чего мать так рвется жить в этом доме, когда можно купить уютную современную квартирку в Шербруке или где-нибудь поблизости, Райану было решительно невдомек. Сомнительно, чтобы она испытывала к дому сентиментальную привязанность. Что-то за этим кроется.

Ступеньки протестующе скрипнули под его ногами. Хорошо хоть, что в холле зажжен камин. Пламя весело пело в закопченной трубе, в зеве камина стонали и потрескивали поленья. Когда-то этот холл, наверное, был центром всего дома, подумал Райан. Он остановился погреть руки у камина, и в это время из кухни появилась фигура, одетая в черное. Это была Беатрис Сэвидж, тетя Николь. Хотя ей было немногим более пятидесяти, Беатрис выглядела значительно старше, а теперь еще и ее гладко зачесанные прямые волосы совсем поседели.

Эта угловатая женщина едва выносила Райана, когда тот был подростком. Но поскольку его любила Николь, то и Беатрис относилась к Райану лучше, чем к его матери. Правда, потом, когда семья распалась, Беатрис винила Райана в том, что Николь пришлось уехать, и несколько смягчилась лишь в последние годы, видя, с каким нетерпением Уильям ждет его визитов.

– Встал наконец, – сухо заметила Беатрис. – Я предложила принести тебе завтрак, но Амелия заявила, что тебе надо отоспаться. Так что если рассчитываешь, что я сейчас буду для тебя что-то готовить, то напрасно.

– Я только кофе выпью, – коротко отозвался Райан, у которого при мысли о яичнице с беконом свело желудок. – Главное, как вы себя чувствуете? Все это, – он выразительно повел рукой, – наверное, было для вас сильным потрясением.

– Да. – Губы женщины сжались в тонкую полоску. – Кстати, заглядывая в бутылку, ты вряд ли найдешь утешение. Спиртным еще никто дела не поправил.

В другой раз Райан мог бы с ней поспорить, но сегодня утром он был почти готов согласиться с Беатрис.

– Я и сам глубоко раскаиваюсь, можете мне поверить, – с чувством произнес он. – И мне очень жаль, что никто не предупредил вас о болезни Уильяма.

– Да уж, – фыркнула тетка Николь, словно эти слова ее чем-то задели. – Вообще-то ты всегда был более отзывчивым, чем тебя считали. – И, помолчав, добавила: – Полагаю, ты знаешь, что Николь тоже здесь.

Райан кивнул и тут же пожалел об этом, ибо молоточки в висках застучали с новой силой. Он поднял руку к затылку и поморщился.

– У вас случайно нет аспирина? – спросил он. – Мне надо что-нибудь принять, пока голова не раскололась окончательно.

– Идем, – неожиданно дружелюбно сказала тетя Беатрис и, не заботясь о том, следует ли за ней Райан, направилась в кухню. – Поесть тебе надо как следует, вот что, – заявила она, отметая все его протесты. – Тарелка овсянки, и тебе сразу станет лучше и не потребуется травить себя таблетками.

При свете дня кухня выглядела совсем по-другому. Как и в холле, здесь жарко пылал камин, и запах горящих поленьев ласкал обоняние. Были здесь и другие запахи, менее приятные, например трав, в изобилии росших в кадках на подоконнике или свисавших связками с балок потолка. В кухне царил и аромат свежеиспеченного хлеба, а на плите шипело жарящееся мясо.

Тетя Би жестом велела Райану сесть за стол и принялась наливать молоко в кастрюлю. В ту самую кастрюлю, которую накануне спалила Николь, машинально отметил про себя Райан. Кстати, сейчас кастрюлька была вычищена и сверкала как новенькая.

При мысли о том, что придется пить жирное желтоватое молоко, полученное от местного фермера, Райан содрогнулся и в сотый раз подумал о чашке крепкого кофе. Однако кофейника на плите не наблюдалось, так что, видно, он все же обречен на жидкий растворимый.

– Ты говорил с Николь? – внезапно спросила тетя Беатрис.

– Можно подумать, вы не знаете? – слабо усмехнулся Райан, но, увидев, как с упреком сжались губы тетушки, тут же устыдился. В конце концов, она же старается ему помочь. – Да. Когда я приехал, она еще не спала, – ответил он.

– Понятно. – Тетя Би уже заварила чай и сейчас ставила чайник на стол. – То-то она ничего не сказала, когда уходила.

– Николь уже ушла? – Райан посмотрел на часы. – Когда?

– Недавно. Сказала, что ей надо подышать свежим воздухом, – ровным тоном отозвалась тетя Беатрис. Поставив перед Райаном чашку с блюдцем и молочник, она приказала: – Пей. Это тебе поможет лучше, чем таблетки.

Райан готов был возразить, тем более что знал, где стоит кофейник. Но в голове у него по-прежнему пульсировало, и любое лишнее движение причиняло боль. В чае ведь, кажется, тоже есть кофеин? Ладно, придется пока обойтись чаем.

За чаем последовала тарелка овсянки. Тетушка Николь щедро сдобрила кашу сахаром и пододвинула ее к Райану.

– Ешь, – сказала она, когда он поставил чашку. – Я всегда твержу, что завтрак самая важная еда за весь день.

Райан был уверен, что его стошнит после первой же ложки, однако ухитрился все же протолкнуть внутрь немного каши. В Бахрейне он ел вещи и похуже. Например, на Ближнем Востоке люди вообще едят рис чуть ли не с каждым блюдом.

– И куда она отправилась? – спросил он, расправившись с овсянкой и невольно признав, что ему и впрямь стало лучше.

– В город, – ответила тетя Би, убирая посуду. – Как я уже говорила, она была не очень словоохотлива. Вы что, вчера поссорились? – подозрительно глядя на Райана, спросила она.

– Ничего подобного! – возмутился тот.

– Я думала, твоя мать будет тебя ждать, – не обращая внимания на протест, невозмутимо продолжала пожилая дама. – Николь-то что здесь понадобилось?

– Она спустилась вниз выпить молока, – терпеливо пояснил Райан, невольно усмехнувшись про себя. Все возвращается на круги своя, вот он уже снова оправдывается перед тетей Би, как когда-то в детстве. – Мать уснула, во всяком случае она так говорит. Поэтому мне и пришлось стучаться у черного хода.

– И Николь тебя впустила?

– Да.

– Но Амелия в конце концов все же явилась сюда?

– Да. – Райан смерил тетю Би настороженным взглядом. – Но вам все это и так известно, верно? Как только мать появилась, Николь сразу же ушла спать.

– Стало быть, она не говорила с тобой о смерти отца?

– Нет. – Райан насторожился еще больше. – А что тут обсуждать? Я уже знаю, от чего он умер, Амелия сказала мне по телефону. У него был сердечный приступ. Вы не знаете, он обращался к врачу? Если так, то он должен был предупредить мать.

– Уильям к врачу не обращался, – твердо заявила тетя Беатрис. – Когда доктор Ирвин обследовал его после… потом, он был поражен не меньше других. Кто знает, от чего умер Уильям? Сам он теперь нам об этом не скажет. Возможно, мы никогда этого не узнаем.

У Беатрис Сэвидж явно свое мнение на этот счет, подумал Райан. Делиться с ним своими соображениями она решительно не собирается, но сам факт, что она задает вопросы, уже настораживает. Господи, ну хоть сейчас могла бы немного поддержать Амелию!

– Вы знаете, что в завещании? – спросил Райан, заставляя себя вернуться к действительности.

Тетушка Николь равнодушно пожала плечами.

– Ко мне это не имеет никакого отношения, – объявила она и отвернулась.

Райан понял, что на большее ему нечего рассчитывать.

– А вы были здесь, когда это случилось? – зашел он с другой стороны, решив, что хоть какие-то подробности он все же имеет право знать.

– Нет. Я уезжала в Шербрук навестить подругу. Уильям сказал, что поедет на охоту, а твоя мать решила пройтись по магазинам, во всяком случае так она сказала. Она также сообщила мне, что не будет обедать дома, чтобы я не трудилась готовить перед отъездом. – Она облизнула губы. – Но я все же оставила Уильяму бутерброды. Он к ним так и не притронулся.