Исповедь Плейбоя (СИ) - Субботина Айя. Страница 11

Круговорот золотых рыбок в природе, блядь.

У богатых свои причуды и свои порядки, а я, если честно, впервые на таком роскошном торжестве. Наверное, поэтому Лиза время от времени заставляет меня наклониться и шепчет на ухо, чтобы я не забывал о нашей «легенде», потому что вряд ли ее сестре – матери Эвелины – понравится, что она пришла на событие года с ручной проституткой.

Нас рассаживают за столы по четверо – прямо на западный манер. Гости толкают тосты, все пьют и едят, потом снова тосты, снова выпивка. Чья-то родственница умывается слезами и соплями. Какой-то молодой козел в джинсах с дырками на коленях изображает певца и воет известный радиохит. Судя по восторгу в глазах всех женщин, это – не подделка, а оригинал. Не удивлюсь, если песню для свадебного танца этой парочке споет лично Энрике Иглесиас или Рианна.

Звенит посуда, тамада с луженой глоткой объявляет время вручения подарков.

Мне даже интересно, что можно подарить людям, которые едят и пьют, пока на заднем фоне, просто чтобы не было скучно, распинается добрая половина отечественной эстрады.

— Попробуй форель, - предлагает Лиза, и незаметно под столом кладет руку мне на колено. – Тебе понравится. Речная, не из питомника. Вкус необыкновенный.

И даже не дает ничего ответить: накалывает на вилку ломтик со своей тарелки и подносит к моему рту. Еще и водит из стороны в сторону, словно я собачонка.

Улыбайся, Руслан, просто улыбайся. Это работа. Это, блядь, сука, вот такая охуенная работа, и до нее ты не жил, а просто существовал от зарплаты до получки.

На случай вот такого глобального пиздеца, я храню про запас парочку историй из своей голодной прошлой жизни, и использую их как нашатырь. Вспоминаю дни, когда у меня не было денег даже на зимние ботинки, потому что снег выпал в октябре, а я уже потратил заначку на кроссовки.

Очень отрезвляет и почти мгновенно приводит в чувство.

Всегда.

Но не сегодня.

Челюсти сводит от отвращения к самому себе, поэтому рот получается открыть медленно и не очень широко. Жду, пока Лизе надоест играть в кошки-мышки и позволяю ей протолкнуть рыбу мне в рот. Может быть, этот кусок форель на вкус, как золото и бриллианты, но я чувствую только соль.

— Ну как? – интересуется Лиза, сдавливая мое колено чуть сильнее.

Я для нее просто щеночек, которого она кормит не собачьим кормом из супермаркета, а дорогими деликатесами, и ждет как минимум умиления, но лучше бы пританцовывания на задних лапках.

— Очень вкусно, - вру я, дозировано впрыскивая в свою улыбку каплю восторга и благодарности. Если не переусердствовать, даже прожженная деловая стерва Лиза никогда не унюхает обман.

Все получается, потому что она накалывает еще один кусок и снова кормит меня с ложечки, как маленького. Но на этот раз я чувствую на себе холодный взгляд. Веду глазами влево – и натыкаюсь на стерлинговое серебро в оправе густых черных ресниц. Кажется, только тушь – единственная косметика на лице Снежной королевы, но даже этого как будто слишком много. Словно неаккуратный художник испортил безупречный холст бессмысленной мазней.

‌Она подносит к губам бокал с растворенными в янтаре пузырьками. Смачивает губы, с непроницаемым лицом наблюдая за тем, как ее тетя развлекается со своей собачонкой. Я стаскиваю зубами чертову рыбу, глотаю, вообще не прожевывая, и благодарю Лизу невесомым поцелуем в область виска. Промокаю губы салфеткой.

— Я отойду на минуту. – Слава богу, тамада как раз решила, что в гостей больше не влезет и выпроводила всех на танцплощадку.

Удача на моей стороне хотя бы в том, что я почти сразу теряюсь в зеленом лабиринте. Подстриженные квадратом туи в два метра высотой надежно прячут меня ото всех. Опираюсь плечом на фонарный столб, прикуриваю и делаю сразу несколько глубоких – до немоты в горле – затяжек.

Легкие шаги в траве вторгаются в наше с сигаретой одно на двоих одиночество.

Белый мазок справа – на фоне сочной зелени яркий до рези в глазах.

Запах персиков и мандарин, холодное точеное лицо с бледными губами. Платье в кулачке тонких пальцев, туфли в свободной руке. Ноги в белых чулках.

Эвелина.

Она останавливается на расстоянии пары метров и несколько минут ничего не говорит, просто наблюдает, как я вытряхиваю из пачки последнюю сигарету и прикуриваю от бензиновой зажигалки.

На твоих губах остался вкус шампанского, Снежная королева?»

Она подходит ближе, с размаху впечатывается мне в грудь, и я чувствую пальцы в волосах у себя на затылке, которые она сжимает так крепко, что зубы скрипят от боли. Шорох опавших юбок, болезненный стон, потому что ей до меня никак не дотянуться, даже встав на кончики пальцев.

Распахивает бледные губы, смотрит в глаза так глубоко и пронзительно, что все внутренности приколачивает к костям лютым холодом.

Я наклоняюсь к ней, вдыхаю в распахнутый рот порцию дыма и смотрю, как жадно она глотает, словно принимает не яд, а противоядие. Поджимает губы, делает шаг назад и через секунду мой затылок и мои волосы уже скучают по ее пальцам.

— Шаповалова, да? – зачем-то спрашиваю я.

— Игрушка тети Лизы? – не теряется она.

— Иногда. – Пожимаю плечами. – Твоя очередь.

Эвелина ничего не отвечает, только в глазах появляется знакомый мне оттенок безразличия. Ей плевать, что о ней думают все эти небожители, а уж тем более что о ней думает ручной зверек ее тетки.

— Почему ловцы? – кричу ей в спину, потому что хочу задержать еще хоть на секунду. – Отгоняешь своих демонов, сумасшедшая?

Она даже не замедляет шаг.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌Глава девятая: Снежная королева

— Улыбнись, Ви, - шепчет мне на ухо Юра, когда мы выходим в круг для танца новобрачных. – Мать уже дважды спрашивала, какая кошка между нами пробежала, и из-за чего у тебя лицо как на поминках.

— У тебя помада на рубашке, - говорю бесцветным голосом. – Застегни пиджак, когда вернемся за стол.

Отпечаток цвета фуксии прямо у меня перед носом. У меня в жизни не было такой вульгарщины, да и ростом эта «незнакомка» явно немного выше.

— Подумают, что твоя. – Ему это кажется смешным.

Наверняка мой муж даже не помнит, что у меня был легкий сливочный блеск, который он «съел» собственными губами еще до того, как мы вышли из ЗАГСа.

Деньги к деньгам, капитал к капиталу, Розановы к Шаповаловым.

Танец заканчивается, мы с Юрой срываем гром аплодисментов, от которых у меня звенит в ушах. Зачем-то ищу в толпе Руслана, но его нигде нет. И моей тети тоже. Мама приобнимает меня за плечи, целует в щеку и трепетно говорит, какая я у нее все-таки красавица и как она мной гордится.