Дружба, скрепленная кровью (Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октяб - Юн-нянь Лю "Редактор". Страница 16

Вскоре наш подрядчик поехал в Лысьву в главную контору получать продукты и деньги. Но в конторе, кроме сторожа, никого не оказалось. Сторож сказал подрядчику, что чиновники главной конторы уже давно сбежали, что никаких денег и продовольствия он не получит. Когда подрядчик возвратился и рассказал нам об этом, мы были потрясены и напуганы, и каждый из нас задумался над тем, что делать дальше. Поскольку продовольствия и денег нам не выдали, то, конечно, никто из нас на работу не вышел. Спустя несколько дней мы все разъехались. Я вместе с одним товарищем отправился в Екатеринбург разыскивать своего друга Цзяо Лань-тина, уроженца города Цзинани провинции Шаньдун. Мы познакомились с ним в поезде. Когда нас везли в Россию, товаро-пассажирский поезд, в котором мы ехали, останавливался на всех больших и малых станциях, где часто стоял по полдня. Однажды мы вышли из вагонов и разбрелись в разные стороны. Проходя мимо эшелона, я увидел у одного из вагонов толпу людей, которые внимательно слушали человека, стоявшего в середине толпы. Это и был Цзяо Лань-тин. Говорил он очень складно и умно, производил впечатление грамотного и культурного человека, и я постарался завязать с ним разговор. Потом мы часто встречались с ним, много беседовали и в конце концов стали хорошими друзьями. В Екатеринбурге он сошел с поезда, и мы расстались.

Когда я разыскал Цзяо Лань-тина, он сказал мне, что я нигде не смогу найти для себя подходящей работы, так как все заводы и фабрики остановлены, а магазины закрыты. Я спросил Цзяо Лань-тина, чем он занимается. Он ответил, что торгует папиросами и этим кое-как зарабатывает себе на хлеб. Когда же я спросил Цзяо Лань-тина, почему он не включается в революционное движение, мой друг ответил, что плохо понимает русский язык и это очень мешает ему. Но в будущем он обязательно примет участие в революции. Затем Цзяо Лань-тин стал рассказывать мне о строительстве нового социалистического общества. Я чувствовал в его словах глубокий смысл и очень беспокоился, что восставший народ плохо вооружен, что революция не сможет победить. Не найдя никакой другой работы, я вместе с Цзяо Лань-тином занялся торговлей папиросами.

К весне 1918 года в Екатеринбурге начала ощущаться острая нехватка табака и дальнейшая торговля папиросами стала почти невозможной. Поэтому я отправился в Петроград за табаком. На пути в Петроград я увидел, что повсюду царит невообразимый хаос, почти все заводы и фабрики были остановлены, магазины — закрыты.

Одним из самых серьезных вопросов был острый недостаток в хлебе и других продуктах питания. В Петрограде многие люди одевались очень красиво, но у всех были желтые, изможденные лица, ибо по карточкам выдавали всего лишь по сто граммов хлеба в день на человека. По городу носились тревожные слухи о грабеже продовольствия. Многие люди на ночь прятали свой хлебный паек под подушку, чтобы кто-нибудь тайком не съел его.

Мне хорошо запомнился такой случай. Я пил чай в одном из петроградских трактиров. В трактир вошел довольно прилично одетый старик. Он спросил у трактирщика что-либо поесть. Трактирщик ответил: «У нас нет ничего, кроме чая и селедки». Услыхав это, старик ударил ножом по столу и разразился страшными ругательствами. Однако что было толку сердиться? Ведь тогда во всем Петрограде почти невозможно было достать что-либо из продуктов, кроме чая и селедки.

На главных улицах Петрограда больше половины магазинов было закрыто. Оживление царило только в тех торговых рядах, где скупали старые, поношенные вещи. Каждый старался продать ненужное и набрать денег на покупку продуктов или на выезд из голодного города. Однако сделать это было очень трудно.

Вскоре я получил письмо от Цзяо Лань-тина. Он просил быстрее возвращаться в Екатеринбург, откуда мы с ним поедем в Алапаевск, где Жэнь Фу-чэнь [12] организовал китайский отряд Красной Армии. Цзяо Лань-тин писал также, что табак покупать не надо, а если я его уже купил, то захватить с собой и потом отвезти в отряд. Я быстро собрал свой товар и приготовился ехать обратно, но потерял целую неделю на то, чтобы приобрести железнодорожный билет.

В Перми совершенно неожиданно для меня все мои товары были конфискованы, и я остался с 40 рублями в старых ассигнациях, на которые можно было лишь один раз поесть. Оказавшись в таком безвыходном положении, я пошел к переводчику по фамилии Ли Сю-фын и попросил его помочь мне устроиться на работу.

Ли Сю-фын в то время руководил группой китайских рабочих, занятых на ремонте железнодорожного пути недалеко от Перми. Он был порядочным человеком, очень хорошо относился к рабочим и ненавидел белогвардейцев за убийство своего названного брата Ло Фын-туна. С помощью Ли Сю-фына и другого китайца по фамилии Ван Юй-сю я поступил на конный завод ухаживать за лошадьми. Этот конный завод поставлял боевых коней для Красной Армии, поэтому рабочие завода были на положении бойцов. На заводе я работал до конца 1918 года, руководил бригадой из 18 китайских рабочих.

Тогда контрреволюционная белая армия Колчака, белогвардейские части Хорвата, Семенова и других с помощью так называемых союзников — Японии, Англии, США — и китайских милитаристов начали продвигаться на запад вдоль Сибирской железнодорожной магистрали. В авангарде у них был поднявший мятеж чехословацкий корпус [13]. Вскоре передовые части белой армии приблизились к Перми. Конный завод получил приказ эвакуироваться в Вятку (ныне Киров). Я подумал: «Неужели всю жизнь быть конюхом, какой в этом смысл? Лучше последовать совету Цзяо Лань-тина, отправиться в Алапаевск и вступить в регулярную часть Жэнь Фу-чэня». Я оставил конный завод и временно поселился в бараке, где жил Ли Сю-фын.

Захватив Пермь, части белой армии пытались продолжать наступление на запад. Они рвались к Вятке, намереваясь соединиться с интервентами и белогвардейцами, действовавшими на Севере. Вятка являлась восточными воротами Москвы, и ее падение создало бы крайне напряженное и опасное положение на Восточном фронте. Поэтому товарищ Ленин подписал декрет о всеобщей и немедленной мобилизации всего народа, в том числе служащих учреждений, студентов и преподавателей, на борьбу с Колчаком. Бойцы Красной Армии воспрянули духом, и началось всеобщее контрнаступление. Контратакующие части Красной Армии, действуя из района Вятки, завязали с врагом ожесточенные бои, которые вначале шли с переменным успехом. Но белогвардейцы не выдержали могучего натиска частей Красной Армии и начали беспорядочно отступать на восток, к Уральскому хребту.

Я узнал, что отряд Жэнь Фу-чэня по-прежнему находится в Алапаевске, охраняет рудник. И я направился в Алапаевск. В Алапаевске я встретился с Цзяо Лань-тином и вместе с ним вступил в отряд Жэнь Фу-чэня, состоявший из 800 бойцов, в основном шахтеров-китайцев.

В то время в районе Алапаевска бродили вооруженные банды — остатки разбитых контрреволюционных частей. Бандиты, рассчитывая на отсутствие у нас, рабочих, боевого опыта, постоянно пытались прорваться на рудник на автомашинах, захватить ценное имущество и разрушить оборудование. Однажды на рассвете небольшой белогвардейский отряд незаметно подошел к городку и пытался неожиданно напасть на рудник. Налетчики не предполагали, что мы имеем вокруг рудника плотное кольцо охранения, а в наиболее важных пунктах вырыли окопы и выставили дозоры. У нас были установлены сигналы: один выстрел — появление небольшой группы противника, два — кавалерия противника, три — приближение крупных сил. Поэтому как только белобандиты появились в полосе охранения, мы сразу же обнаружили их и своевременно приготовились к отражению нападения. Когда отряд белогвардейцев приблизился к руднику, мы, применив тактику охвата с флангов, одним ударом полностью уничтожили бело-бандитов. За эту победу командование наградило наш отряд и присвоило ему наименование «Красный отряд китайских героев».

Вскоре Колчак, перегруппировав части белой армии, начал новое наступление из Сибири на запад. Неожиданно одно из соединений белой армии прорвалось в район между Пермью и Екатеринбургом и захватило в тылу Красной Армии станцию Чусовскую (в 100 км северо-восточнее Перми), от которой шла железная дорога на Нижний Тагил. В этом районе находился железнодорожный мост, имеющий важное стратегическое значение; захват его белогвардейцами создал исключительно неблагоприятную обстановку для Красной Армии. Поэтому командование Красной Армии немедленно сосредоточило в этом районе свои подразделения, имевшие задачей отбить мост. Несколько атак не дали нужного результата. Тогда командование решило поручить выполнение этой задачи «Красному отряду китайских героев». Как только был получен приказ, наш отряд в составе 800 с лишним бойцов выступил в указанный район. Приближаясь к мосту, мы обнаружили, что белогвардейцы для его охраны выставили два станковых пулемета. Ураганный огонь вражеских пулеметов прижал наших бойцов к земле, невозможно было поднять головы. Ползком мы с большим трудом продвигались вперед. Каждый шаг приносил нам большие потери; многие наши товарищи пали на подступах к мосту. Однако, несмотря ни на что, мы упорно продвигались вперед. Когда первые группы наших бойцов достигли середины моста, огонь вражеских пулеметов достиг предельной плотности и продвигаться вперед стало еще труднее: мост был буквально устлан убитыми и ранеными бойцами. Многие наши товарищи, вступив на мост, сразу же падали в реку, сраженные вражескими пулями.