Артефакт - Гир Уильям Майкл. Страница 4

Селлерс замедлил шаги, на его лице появилось сосредоточенное выражение.

— Как я понимаю, на этом история не закончилась.

— Вы правы. Несколько лет спустя наши агенты нашли способ связаться с Кланами. — Уловив острый интерес, промелькнувший в холодных глазах Селлерса, Алхар удовлетворенно улыбнулся. — Да, адмирал. Все эти годы они хранили верность Арпеджио. И мы достойно их вознаградили. Мы не знаем всех подробностей, но по возвращении Архон ринулся прямиком в объятия Братства. И, что самое интересное, он вернулся из глубокого поиска с находкой, которая способна расшатать устои самой Конфедерации. И, уж конечно, мы намерены овладеть его тайной и обратить ее себе на пользу.

— Какой тайной?

Алхар приподнял старческие плечи:

— Этого не знают даже наши агенты. Однако Архон будет вынужден поделиться своим секретом с президентом Пальмиром.

— С президентом Конфедерации? Но зачем?.. И как вы надеетесь ему помешать?

— Это нетрудно. Пальмир скомпрометирован. Пока он даже не догадывается, кто его хозяин, но со временем он узнает об этом. Мы намекнули сирианцам о том, что затевается нечто необычное. Пальмир тут же обратился к Великому Мастеру и сказал, что до него дошли слухи о загадочном открытии Архона.

— Вы прибрали к рукам президента Конфедерации? — Селлерс расхохотался. — Замечательно! Жаль, что раньше у нас не было такой возможности.

— Мы уже давно начали работу в этом направлении, рассчитывая воспользоваться ее результатами как рычагом давления на Конфедерацию с целью ослабить позиции Братства. Надеюсь, вы понимаете, что наш противник силен и хитер.

— И вы даже не догадываетесь о том, что именно нашел Архон? — Селлерс приподнял бровь и окинул взглядом влажную зелень сада.

Алхар досадливо поморщился:

— Нет. И это весьма меня тревожит. Мы знаем лишь, что Архон и его дочь напуганы до такой степени, что скрывают находку даже от своих людей. В то же время планета, которую они открыли и колонизировали — они назвали ее Новой Землей, а светило, вокруг которого она обращается, просто Звездой, — отличается странностями, которые мы не в силах объяснить.

— И что же Пальмир?..

— Мы подкупим его, сделав это как можно осторожнее, и свалим вину на Братство. Поднимется скандал, и мы обратимся к Сириусу с требованием низложить Крааля за грязные трюки. Наш сирианский агент продолжает разжигать любопытство Пальмира. Президент уже связывался с Фронтиром. Крааль не сможет отмахнуться от него. Между Конфедерацией и Краалем существуют определенные трения, и Пальмир будет только рад подорвать гегемонию Братства.

— Неужели вы доверитесь сирианцам?

Алхар сухо улыбнулся.

— Ни в коем случае. Как только Пальмир завладеет секретом Архона, мы выведем их из игры. Для этого нужен ловкий опытный человек. — Алхар вскинул седые брови. — Насколько нам известно, среди ваших домочадцев есть убийца, пользующийся весьма высокой репутацией.

— Вы имеете в виду моего старшего ребенка?

— Да. Но если выполнение задания потребует крайних мер и самопожертвования, сумеет ли ваш…

— Во имя Клана? Да. Когда-нибудь я умру, и титул перейдет к старшему наследнику.

— В таком случае поторопитесь. Если, конечно, вас заинтересовало наше предложение.

— Разумеется, если речь идет об Архоне… — Селлерс усмехнулся и кивнул. — И о прекрасной Констанции. Между нами осталось одно… как бы это сказать… неулаженное дельце. Разумеется, я выполню ваше задание. Наконец-то я получу то, что полагается мне по праву!

Слепящая боль скрутила его тело. Из темных глубин его души рвался животный вопль.

«Гейдж», где ты? Андаки, отзовись! Старший помощник, отзовитесь! Доложите обстановку. Где ты, «Гейдж»? Я не слышу тебя, «Гейдж». Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ!»

Сквозь боль и ужас он услышал голос, казалось, доносившийся из-за черты, отделяющей реальность от небытия:

— Проклятие! Ему снится кошмар! Я не могу оперировать мышцы век, пока он двигает глазами! Добавьте напряжение, погрузите его в альфа-фазу сна…

Соломон провалился в туман — прочь от боли, от видений погибшего корабля и вздутых декомпрессией тел, прочь от повисшего в воздухе едкого дыма и запаха горящей человеческой плоти.

2

Констанция обвела помещение взглядом, не в силах преодолеть безотчетную тревогу. На поверхности огромного старинного стола играли яркие желтые отблески. Стол из мореного дуба был завезен на Фронтир с Земли три сотни лет назад. На фоне этого мастодонта, целиком занимавшего освещенный угол зала, трое людей в креслах казались лилипутами. Высокие спинки кресел, дополнявших гарнитур, были покрыты резьбой с изображениями ватерпасов, угольников, отвесов и циркулей — древних инструментов архитекторов и землеустроителей. В очертаниях мебели угадывался готический стиль.

Впечатление старины не разрушал ультрасовременный коммуникатор, тускло поблескивавший на углу стола, а также кучка кристаллов памяти и аккуратная стопка межгалактических посланий, лежавших напротив старика.

Несмотря на размеры стола, он занимал лишь один угол зала с высоким сводчатым потолком, далекой тенью простиравшимся над головами присутствующих. Над ореолом светового пятна можно было различить огромную картину, изображавшую слепую девушку с голубем на плече, положившую руку на разбитую мраморную колонну. В нескольких метрах от стола возвышалась платформа, к которой вели три ступени. На платформе стояло украшенное богатой резьбой величественное кресло, похожее на трон. Стены над креслом тоже были покрыты символическими изображениями инструментов, скрытыми в тени и почти неразличимыми. Под потолком длинного зала протянулась подвесная галерея. Там не было никого — разве что призраки участников красочных церемоний далекого прошлого.

Великий Галактический Мастер Крааль выпрямился, болезненно морщась. Его можно было принять за мумию, своим обликом он как нельзя лучше соответствовал древнему столу. Обвисшую складчатую кожу его лица покрывали старческие пятна. Огромный крючковатый нос нависал над коричневыми пергаментными губами. Однако водянистые голубые глаза по-прежнему излучали уверенность и силу. Он носил простую белую накидку; на шее висел медальон с изображением Всевидящего ока в центре облачка звезд, которые были видны лишь под определенным углом.

Архон, отец Констанции, седой, грубоватый широкоплечий мужчина, сидел в кресле, напряженно подавшись вперед. На его морщинистом лице выделялись пронзительные глаза, придававшие ему сходство с хищником. Глубокие складни на его лице — свидетельство преклонных лет и тяжких лишений — рассекали едва заметные шрамы. Массивная нижняя челюсть, широкий подвижный рот. Полная испытаний жизнь не пощадила его нос — прежде чем прийти в свое нынешнее состояние, он был сломан в нескольких местах. Рядом со своим иссохшим интеллигентным собеседником Архон выглядел настоящим воином, властным и беспощадным.

Конни сидела чуть в стороне, с любопытством наблюдая за происходящим. Ее пальцы теребили золотистую прядь волос, ниспадавших на спину. Голубые глаза, холодные и внимательные, ловили каждое движение мужчин. В приглушенном свете она выглядела бледнее обычного и казалась почти хрупкой в своем облегающем бирюзовом комбинезоне.

— Мне нужен Карраско. — Архон подался вперед, и кресло чуть заметно скрипнуло под его тяжестью. Он поднял похожий на обрубок палец, подчеркивая свои слова.

«Зачем ты упрямишься, отец? Сначала это нелепое желание обратиться к Братству и его Великому Мастеру, а теперь еще и Соломон Карраско. Это настоящее безумие… впрочем, все мы безумцы».

Констанция подняла лицо, чувствуя себя так, словно на нее обращены тысячи глаз. Страх настойчиво запускал свои щупальца ей в душу.

«Мастер Крааль, вы должны отнестись к нам со всей серьезностью. Одному богу известно, какие силы вырвутся на свободу, если вы не прислушаетесь к нашим словам».

Старик безрадостно улыбнулся.