Неужели снова ты?! (СИ) - Сафронова Элина. Страница 10

— Держи, — он протянул стакан воды и таблетки. — Я заказал пиццу, скоро привезут. Давай помажем синяки.

Я выпила предложенные медикаменты и запротестовала:

— Дмитрий Александрович…

— Дима. — перебил он меня.

— Дми… — я покачала головой и попыталась настоять на своем.

— Дима. — повторил он.

— Дима. — капитулировала я.

— Злат, не спорь. Ты даже сидеть толком не можешь. — Дима сел на край кровати. — Не то, что нагибаться в поисках синяков. Не буду говорить, что мне не интересно, что скрыто под одеждой, но обещаю, никаких поползновений на твое израненное тельце. — голос был тихим и успокаивающим.

— Хорошо. — выдохнула я и напряженно прикусила губу.

Дима стал аккуратно стягивать с меня джинсы и свитер. Медленно вмазал мазь в плечо, живот, бок, прошелся теплыми пальцами по ногам.

— Надо перевернуться. — проникновенным голосом уведомили меня. — Давай на бок, а то если на живот ляжешь, потом вообще положение не сможешь поменять.

На какое-то мгновение мне показалось, что я услышала, как Дима сжал зубы при виде моей налившейся всеми оттенками фиолетового спины.

— Дим…

— Не надо. Я до сих пор зол на тебя, что отказалась писать заявление. — продолжил мазать спину.

А я закусила палец, чтобы не разрыдаться. Такое щемящее чувство вперемешку с запоздалым страхом. Некстати вспомнила аварию в автобусе в начале недели, где меня чудом не изрешетило осколками. Накатило все-таки. А еще, если бы Дима не приехал, то мне было бы совсем было не к кому обратиться. Родители еще не приехали, Маринка на парах, Лешка на работе, да и не хотелось их беспокоить.

— Эй, ты чего? — Дима отвлекся от моего тела и переключился на лицо. — Милая? — вытер слезы тыльной стороной руки. — Тише, тише.

Он лег рядом на кровать, и я уткнулась в его грудь. — Не плачь, моя девочка. Уже все прошло, все позади. — тревога и сковывающий страх постепенно отступали, а на смену им пришло какое-то неопределенное удовлетворение от его «моя девочка».

— Я так испугалась. — промычала в него.

— Я знаю, — отозвался Потрошитель, продолжая поглаживать мои волосы.

Через полчаса привезли пиццу и мы, развалившись на кровати, с удовольствием расправились с ней.

— Злат, мне правда очень не хочется тебя тревожить, особенно теперь, и я буду только «за», если ты пошлешь меня, но мне очень нужна твоя помощь с этой турецкой документацией. Гугл переводчик — самое ужасное, с чем я сталкивался сегодня. — он поморщился.

— Конечно, неси сюда.

— Спасибо.

Я перевела Диме ответный запрос, и он, слегка нахмурившись, как делает, когда о чем-то усиленно размышляет, позвонил Анне и попросил забронировать туркам номера и билеты на самолет на понедельник.

— Следующая неделя будет тяжелой. — устало потер переносицу. — Сотрудничество с ними очень важно для нас. — пояснил для меня. — Наш продукт им нравится, но сейчас он представлен в крайне ограниченном количестве, а заключение договора позволит влиться на их рынок в кратчайшие сроки.

— Я уже говорил с ними вчера, не исключено, что придется ехать в Анкару. Им хочется видеть меня лично. — Дима замолчал, будто чтобы обдумать последующие слова. — У тебя открыт больничный на две недели, работать заставить тебя не могу и не хочу, но я вынужден просить. Побудешь моим переводчиком? Обязуюсь доставлять тебя куда пожелаешь в целости и сохранности. — торжественно пообещал он.

— Я согласна, — хихикнула.

— Спасибо. Хочешь чего-нибудь?

— Обезболивающего и… — выдохнула и покраснела, — в туалет.

— Ну, это мы сейчас устроим. — Дима хмыкнул и протянул мне таблетку, потом подхватил на руки и отнес в ванную. — Я буду за дверью.

Быстренько сделала все свои дела и оглядела потрепанный вид в зеркале. М-да, красавица, ничего не скажешь!

Вышла и столкнулась со смеющимся Потрошителем.

— Ничего смешного. — буркнула я и отправилась в кровать по стеночке.

— Я просто вспомнил, как ты меня выбесила своей нахальностью при первой встрече и сравнил с тем, как мило ты смущаешься сейчас.

Фыркнула. Да, господа, удивительно, но смущение — не мой конек, раз я дала обмазывать себя, почти голую, этому засранцу, а теперь хожу перед ним в едва прикрывающей зад футболке, только потому, что он сказал, что ему все равно придется снимать с меня одежду, чтобы повторить процедуры. Зачем усложнять?! Действительно.

— Ложись, я сейчас спущусь в машину, заберу запасной комплект одежды и вернусь.

— Зачем? — я нахмурилась и уставилась на него.

— Это не обсуждается. — перешел на свой фирменный холодный тон. — ты даже с кровати встать не можешь, и ты мне предлагаешь оставить тебя в таком состоянии одну? — упрекнул меня. — Прекрати что-то кому-то доказывать. — мазнул губами по виску и вышел в коридор. Через несколько секунд хлопнула входная дверь, оповещая меня о том, что в квартире я осталась одна.

Только прикрыла глаза, как услышала, что телефон тихонько завибрировал. Шипя, протянула руку на тумбочку. Маринка звонит.

— Привет.

— Зарецкая, ты с ума сошла? Я до тебя битый час пытаюсь дозвониться. Где ты пропадаешь?

Глянула на экран: черт, действительно, тринадцать пропущенных от Марины и раза в два больше сообщений от нее в разных мессенджерах.

— Прости-и-и. — жалобно протянула я. — Тут такое дело, я сегодня шла после универа, и меня сбил велосипедист. Предугадывая твои последующие вопросы и восклицания, скажу сразу: живая, только куча болящих синяков и ссадин по телу. Зрелище такое себе, в общем.

— Ты сейчас дома? Давай я приеду? Почему не позвонила, неужели лежать одной и мучиться лучше, чем попросить подругу приехать? Ты меня удивляешь, Зарецкая! — ругалась Маринка.

— Подожди, у меня ухо уже от тебя болит. Марин, спасибо. Не надо приезжать, за мной есть, кому ухаживать, поверь. — сказала и поморщилась. Теперь подругу точно не остановить в своих расспросах.

— Теперь ты удивила меня еще сильнее, Зарецкая. Это тот, о ком я думаю? Да?

— Да. — вздохнула я и приготовилась к последующим крикам, которые не заставили себя долго ждать. — Пощади мои барабанные перепонки! — продолжила после того, как крики стихли.

— Извини, но ты же мне все расскажешь? — и ни капли извинения в голосе.

— Расскажу, но не сейчас. Воспользуюсь своим правом больной на покой.

— Ладно, соблазняй своего красавчика.

— Очень остроумно, пока.

— Готовь десятку, подруга. — заржала Маринка в трубку и отключилась.

— Овца. — сказала в пустоту.

— Злат, где я могу взять полотенце? — заглянул Дима через несколько минут в спальню.

— В комоде, — кивнула в сторону, — вторая полка.

Дима потянулся к ящику, а я запоздало вспомнила, что недавно переложила полотенца в самый низ.

— Нет, не открывай. Черт, забыла! — мысленно дала себе оплеуху.

— Поздно. — хмыкнул этот индюк. — Черненький симпатичный. — в очередной раз за последние несколько часов покраснела. Нет бы промолчать, так надо обязательно поиздеваться над моим нижним бельем.

— Последняя полка, бери любое и исчезни с моих глаз.

— Но-но, главный — я. — сверкнул глазами в мою сторону и скрылся за дверью.

— Если только главный индюк…

— Я все слышу. — донеслось из ванной.

— А я и не скрываю.

— Язва.

— Самоуверенный индюк.

Вернулся Гордеев минут через пятнадцать, чистенький и свеженький.

— Я тоже так хочу, — заныла я при виде человека смотрюсь-нереально-охрененно-во- всем-даже-в-футболках-и-джинсах.

— Как?

— В душ. От меня небось уже воняет.

— Прекрати выдумывать. — он склонился надо мной и прижался к волосам, — Ты пахнешь жженым сахаром и мазью от ушибов. — хохотнул. — А до душа ты попросту не дойдешь, свалишься на пол пути. Я мог бы разделить процедуры с тобой, но думаю, ты будешь сейчас не очень рада такому повороту событий. — продолжал издеваться.

Снова пиликнул телефон:

— Подай, пожалуйста. — попросила совсем обнаглевшего начальника, которого я вроде уже и не воспринимала в этом амплуа. Он уже собирался передать телефон мне в руки, как экран вновь загорелся, и Дима иронично, но как-то раздраженно выгнул бровь.