Все реки петляют (СИ) - Калашников Сергей Александрович. Страница 20

Такая вот небольшая отрасль керамической индустрии, потому что инструменты стачиваются. А, чтобы её не утерять, я с гончаром сговорился — на будущий год примем его сына в нашу школу вместе с семейными рецептами и тайнами мастерства. На казарменное положение примем, а то каждый день в такую даль из дома и домой он слишком натопается.

Так про шестерню. Когда глина затвердела, мы её нагрели, вытопив воск — дорогой он, зараза. Обидно жечь. А потом осторожно, боясь дышать, на руках отвезли опять тому же гончару. Всё-таки обжиг с его режимами и печи с их особенностями слишком специфическая область, чтобы ещё и в неё погружаться.

Обожженная форма обещала стать постоянной — кокилем. Но не стала. Отлитая шестерня наши ожидания оправдала только отчасти, зато центральный штырь формы хрупнул — его при остывании сдавила сжавшаяся бронза. У неё коэффициент температурного расширения оказался больше. Это благоприятно сказалось на наружной поверхности — изделие "отошло" от стенок, но формирователь осевого отверстия погиб.

Консилиум пришёл к выводу, что этот короткий цилиндр следует вставлять в кокиль отдельно — пусть гибнет. При следующей отливке новый вставим. И мы впервые сверлили своей точилкой отверстие с нуля, от поверхности. Грубо говоря, протёрли дырку в днище формы. А новую ось выточили из обычного кирпича.

Следующую отливку выполнили из чугуна. Бронза дорогая, да и мало её у нас. Боковые поверхности зубцов обработали на наждаке — придали точильным кругам нужную форму и прошли сверху вниз. Для этого пришлось делать подъемный столик. Ну и сами круги менять на каждом проходе до тех пор, пока не добились прохода абсолютно нового круга без касания обрабатываемых поверхностей.

Кондукторы, калибры, шаблоны — за этот год ребята научились делать оснастку, делить окружность на различное количество частей, пользоваться циркулем и транспортиром. Они вообще на глазах превращались в пролетариев — передовой отряд рабочего класса. Ножиков себе наковали, серпы матерям зубрили и прочее по хозяйству. Опять же литьё из чугуна. Из сплавов железа с углеродом он самый легкоплавкий. Зато чистое железо становится жидким при температурах градусов на четыреста-пятьсот выше — нам такого жара не нагнать. В эту эпоху из чугуна отливают непрочные тяжёлые пушки и превосходные тяжелые ядра. Зато сковорода на всю округу одна-единственная — на кухне господского дома — диковина, однако.

Сковороду эту парни видели и попытались повторить. Не считал, со скольки попыток, но справились. Это я к тому, что на отдельные процессы развития производительных сил моего внимания уже не хватает. Конкретно по чугунолитейному направлению я тайком хихикал, потирая руки — мне нужен котёл для перегонки тяжелых фракций нефти. И теперь, не прилагая к этому особых усилий, я его получу. А чугун привезёт из Ипсвича Джон.

Зачем мне соляр? Да ни к чему пока. Интересен остаток, который для простоты считаю мазутом. В какой-то мере это аналог машинного масла, которое в виде отработки я использовал для защиты от гниения множества деревянных деталей, соприкасающихся с землёй. А соляр постоит в бочках, пока до него не дойдёт черёд. Зато "окраску" мазутом досок обшивки проверять уже пора. Для начала лодок.

Ещё одна внеплановая неожиданность произошла. Гарри по моему указанию проверял, как растворяется в бензине сера. И в дело это ввязался Аптекарь. Я застал их за процессом взвешивания остатка после испарения растворителя из того, что не растворилось.

Оказывается, ребята уточняли рецептуру состава забавного варианта резинового клея. В растворённый в бензине каучук они добавляли бензина, в котором "полежала" сера. После размешивания, которое проходило легко, эта масса схватывалась до гелеобразного состояния, если в закрытой бутылке. А на воздухе из-за испарения бензина становилась эластичной, но довольно прочной субстанцией, не желающей отдираться от того, на чём лежала.

Кстати, парни пробовали добавлять в замес и всякую муть вроде соды, муки, сажи, песка, извести… Чёрная резина у них получилась вполне чёрной и даже слегка резиной.

Всё-таки маленькая служанка Мэри в этом доме находится в привилегированном положении. В строгости её держит только мать — Бетти. Остальные же, не скажу, что балуют, но держатся как-то уж очень дружелюбно. Вот нынче матушка моей реципиентки сообщила Софи, что юные леди должны уметь скакать на лошадке. На подворье появилась пара смирных кобылок здешней крестьянской породы, и начались уроки верховой езды сразу для двух девочек — Софи и Мэри. Сначала в штанах в мальчуковом седле, а вскоре и в дамском. Это когда обеими ногами налево. К этому моменту были готовы и платья для верховой езды с широкой расклешенной юбкой. Софочка пришла в восторг, а Мэри смущённо потупилась и сказала:

— Спасибо, крёстная, — это она нашей маме!

— Сонь, а у тебя крёстная есть? — полюбопытствовал я, уже предвкушая ответ.

— Бетти, — как о само собой разумеющемся откликнулась моя несносная носительница. Вот тебе и оксюморон! Выходит, благородное семейство Корнов покумилось с четой простолюдинов. Ну да то их выбор. Просто маменька наша крестницу не то, чтобы балует, но явно желает ей лучшей доли и понемногу к ней готовит.

Если кто не понял, уроки скакания маменька проводит лично, сама при этом восседая на лошади существенно лучших статей. Раньше-то она примерно через день эту кобылу "прогуливала", разъезжая по окрестностям в сопровождении грума, которого изображал Джон. А иногда и одна выезжала, но тогда уже в мужском платье при шпаге и пистолетах. Не ездила к кому-то, а носилась туда-сюда, переходя с рыси на галоп. Есть у этой дамы интересные особенности. Например, раз в месяц она стреляет по мишеням, разряжая при этом полудюжину пистолетов и четыре мушкета, которые после этого старательно чистит, смазывает и снова заряжает. Отсюда вывод — в доме хранится десять единиц стрелкового оружия, готовых к немедленному применению. Его регулярно проверяют на исправность и не отсырел ли порох в стволах.

Кажется, на Ямайке девушек воспитывают в стиле "милитари".

Сегодня мы втроём выбрали новую для себя дорогу, потому что ездить одними и теми же путями скучно, по мнению Софи. Ну и выехали к соседской усадьбе. Это не про жилище трудящегося земледельца, а про господский дом.

— Леди Агата! — послышался приятный баритон, — откуда-то справа появилась тройка всадников — взрослый джентльмен и двое джентльменов-подростков. — Наконец-то вы выкроили время, чтобы заехать к нам не церемонясь, по соседски.

— Сэр Генри! — кивком поприветствовала мужчину мама. — Оскар, Ричард, — обозначила она знакомство с мальчиками. — Моя дочь Софи и крестница мисс Мэри Коллинз, — Сонька с Машкой тоже благородно кивнули, а пацаны приподняли треуголки. Все в перьях и дурацкой бахроме, как у сквайра Трелони из "Острова сокровищ". И вообще в камзолах этих людей чересчур много галунов и блестяшек.

— Сам ты чересчур! — буркнула мне прямо в разум Софи.

— Прошу в дом, — тем временем продолжил общение с дамами этот самый Генри. — Вы не находите, что в нашем захолустье невыносимо скучно? — если бы он только знал, как расхохоталась прямиком ко мне в мозги Софочка!

Тем временем наша кавалькада подъехала к крыльцу, где лакеи приняли поводья, а кавалеры помогли дамам покинуть сёдла. По дороге в гостиную удалось рассмотреть богатое убранство помещений и несколько показную роскошь. Мягкие диваны, просторные кресла, разговор у камина о погоде и всё той же провинциальной скуке — интересных тем решительно не находилось.

— А я вскоре пойду на флот волонтёром! — высказался младший из мальчиков, Ричард, кажется.

— Как здорово! — немедленно вскинулась Мэри. — Вероятно, вы усиленно готовитесь к этому важному шагу? Изучаете судостроение, навигацию, устройство парусного вооружения и управление им?

— Меня обучают латыни, — чуть смутившись признался парнишка. Ричард, точно.