Все реки петляют (СИ) - Калашников Сергей Александрович. Страница 75

— Сама не знаю, — вздохнула Софи. — У меня наметился жутчайший кадровый голод на руководящих позициях, — постарался внести ясность я. — Нужны люди надёжные и распорядительные. Да чтобы оборотистые и цель понимающие. А вон даже ты, уж на что толковый муж, а и то из-за жадности ценное время упустил.

Сила Андреич досадливо крякнул и запустил ладонь в бороду.

— Прогонишь? — спросил он опасливо.

— Даже не надейся! Мне-то, как оказалось, из Архангельска, кроме как в море, никуда ходу нет. А столько дел нужно наладить по разным местам! Придётся тебе крутиться. Ивана бы я послала, но он здесь на своём месте, — продолжил наезжать я.

Оставшееся до начала навигации время утекало словно песок между пальцами, а отец внезапно увлёкся стрельбой из арбалетов. Их, как выяснилось, из огромного многообразия придуманных за годы вариантов конструкции и после бессчётного количества проверок школяры отобрали и растиражировали три образца. Классический, тетиву которого натягивали двумя руками, наступив ногой в стремя впереди. Сложно-механический, который натягивали движением руки от себя вниз, после чего доводили, возвращая этот рычаг снизу к себе. Таким пользовалась Кэти, хотя сделан он был группой старших товарищей. И ещё полиспастный с роликами на рогах, натягивавшийся одной рукой длинным движением с почти постоянным усилием. Боевые качества у всех у них были похожими, болты — одинаковыми, а скорость "снаряда" лишь немногим больше сотни метров в секунду. Тем не менее, после некоторой тренировки попадать из них можно было на дистанции около ста метров. Отдельные искусники умудрялись. А в среднем метров с пятидесяти почти никто не промахивался. Собственно, не самая большая мастерица стрельбы наша младшенькая именно это и продемонстрировала на зимней дороге по волкам. А теперь папенька сделал большой заказ на эти детские игрушки. Пришлось раскладывать процесс на операции и срочно включать поточное производство. Задержка оказалась за материалом для плеч луков, но и этот вопрос решили, насушив заготовок в песке на печи, которую специально для этого построили — она немудрёная и небольшая.

Некоторый дефицит с металлами закрыли, достав из балласта флейта и шхуны уложенные туда пушки и ядра. Заменили их местными камнями.

Потом открылся конкурс среди здешних купцов на наполнение трюмов двух судов товарами для Европы. На этот раз грузом была не пенька, а юфть тюками, мёд бочками, воск в берестяных туесах и поташ в мешках. Не меха, конечно, но субстанции, требующие большей деликатности. Почему-то их хотели доставить в Копенгаген. Всё это пошло на "Агату", а "Энтони" загрузился льном до Антверпена. На оба кораблика приняли из числа поморов по полдюжины ребят в матросы.

У нас подошли к концу абразивные круги, поскольку и Горшечник, и Горшечница остались в Англии, а с местными глинами без них мы не разобрались. Да и не много накопаешь из-под снега. И, наконец, "скозлил" водомётный движитель на меньшей из лодок. Пришлось срочно переделывать корму под колёсный привод. А река уже вздувалась, лёд трещал, мои недоучки запороли двигатель лесопилки — всё-таки преподавание на скорую руку сильно отличается он систематического усвоения знаний. Тем не менее подготовка к публичному дебюту продолжалась.

Завершился бурный период ледолома, прошедший с заторами, треском и изменениями уровня воды, и в середине апреля река очистилась. На море же, начавшем терять целостность ледового покрова, плавучих льдин всё еще оставалось много. Поморы, ходившие на промысел рассказывали — от Архангельска этого не разглядеть.

В один из ясных дней с утра пораньше из Соломбальской протоки вышли в Двину три колёсных судёнышка и шустро пройдя перед очами всего города, двинулись вверх. Тяжело груженые они низко сидели в воде, но передвигались бодро, энергично взбаламучивая воду. Две двенадцатитонки, остроносая и тупоносая, и семиметровая трёхтонка. Операция по захвату мира наконец-то началась.

Возглавлял экспедицию Иван, хлопоты которого здесь, на корабельном дворе, легли теперь на плечи Софи. Увы, таковы здешние законы, не позволяющие иностранцам без разрешения разъезжать где им вздумается. Но реципиентка моя всё та же непоседа, что и семь лет тому назад в день нашего знакомства. Она просто не может остаться в стороне от ответственнейшей операции, заложенной в основу большинства наших величественных планов. Поэтому на четвёртом моторизованном судне — том самом карбасе, что был заказан ещё в день осмотра места под строительство — отправилась прямиком в Белое Море якобы на разведку ледовой обстановки. Днём. А ночью тихонько проскочила обратно вверх по реке, пользуясь узкими протоками между островами. Сейчас, во время высокой воды и сильного течения они стали проходимы.

Заметили этот "прорыв" или не заметили — станет ясно позднее. Саму судоводительницу вряд ли могли опознать, потому что одета она по-местному в мужском стиле, а разглядеть с берега лицо, да ещё и в темноте! Вряд ли такое возможно. Опять же сидела она в будочке-казёнке никому не видимая.

Карбас этот нам тоже пришлось "поправлять" — еловые корешки, которыми он был сшит, не держали доски в условиях вибрации двигателя — корпус потёк. Свойства лиственничной древесины, из которой было изготовлено судёнышко, тоже оказались незнакомыми. Поэтому наложение металлических скрепов не с первой попытки дало нужный эффект. Словом, этой большой лодке пришлось основательно переделать корму. Зато теперь мы с реципиенткой меняемся, по очереди погружаясь в сон. Действия румпелем почти не требуют усилий, шестидюймовый движок уверенно тянет на менее, чем десяти процентах мощности, а судно наше уверенно и довольно быстро продвигается навстречу течению. За счет чередования сознаний в одном теле мы способны двигаться круглосуточно.

Почему с нами нет ни одного помощника? Ради сохранения тайны. Для всех Софи не вернётся из разведки. После ухода в Европу "Агаты" и "Энтони" будет пущен слух, будто одно из этих судов подобрало мою хозяйку в море и увезло с собой. Ну а о том, как правдоподобно обставить возвращение — подумаем позднее. Есть несколько вариантов.

Караван из трёх барж мы нагнали через четыре дня не доходя Великого Устюга, то есть ещё в Двине. Заняли место в хвосте и долго мучились уравнивая скорость — специфические свойства наших моторов превращают решение задач подобного рода в настоящую головоломку. Грубо это проделывается сменой пар шестерёнок в редукторе и сменой винта, а тонко — выбором соотношения воды и горючего в воздушно-топливной смеси. Смена вида самого горючего тоже влияет на обороты. Так что мотористы сейчас по уровню знаний и понимания процессов должны быть на высоте.

Четыреста километров вверх по Сухоне — реке, слияние которой с рекой Юг и даёт начало Северной Двине, и мы сворачиваем налево в скромный приток под названием Ихалица, пришедший с юга. Череда поворотов, сужающиеся берега, часто топкие, указывают на то, что мы пробираемся между болот. Движение, как и прежде, идёт безостановочно круглые сутки. В среднем, если считать относительно берегов, каждый час мы преодолеваем по шесть километров — встречное течение в эту пору — пору половодья — заметно нас тормозит.

Вьётся русло, названия речушек, в которые сворачиваем, мне неизвестны — мы продолжаем плестись в хвосте ни с кем из спутников не общаясь. И, наконец, пристаём к берегу. С больших барж выгружают брусья сечением семь на семь сантиметров. Плотники укладывают в редкую дорожку трёхметровые брёвна, сложенные рубщиками по краю просеки — это шпалы. Поверх них — рельсы из брусьев. Чтобы не разъезжались в стороны, под них прорубаются пазы.

Тянем сразу две нитки с колеёй в шестьдесят сантиметров и промежутком между колеями сто двадцать. Тележки на эту дорогу поставили сразу от места выгрузки. Они четырёхколёсные. Колеса с металлическим ободом, снабжённым двумя ребордами, имеют диаметр в тридцать сантиметров. Бывшие бурлаки сейчас вооружены лопатами — где-то подсыпают, где-то подкапывают, равняя полотно. Иногда приходится корчевать пень, или спиливать его под корешок. Но в целом дело продвигается в темпе вальса. Да и преодолеть нужно всего тысячу шестьсот метров. Самая большая канитель со скреплением концов "рельсов" — это нужно организовать обязательно поверх достаточно широкой "шпалы", к которой брус прибивается секретным гвоздём без шляпки. Сам стержень утапливается в мясо, после чего отверстие затыкается деревянной пробкой, которая стёсывается заподлицо. Это такая маскировка против случайных расхитителей железа, которое нынче дорого.