На стыке эпох. Дилогия (СИ) - Пир Томас. Страница 24

А когда Нуур рассказал о битве с краалом, когда Жорес сам осмотрел мёртвую тушу крильисовой твари, когда увидел отметины кулаков на вогнутой броне монстра!..

В тот миг взволнованному отцу ещё сильнее захотелось обнять свою малышку, прижать бедняжку к груди и больше никогда не выпускать из посёлка. Столько тревог вскружили седую голову мужа, столько волнений!

Слава Кериту, на демонов Боста гости совсем не походили. Даже наоборот - незнакомцы вступились за людей, спасли их от верной смерти. Жалкой кучке мастеровых и землепашцев никогда бы не одолеть злобную тварь закрытого леса.

Совет решил поселить пришельцев в доме Нуура. Мужчина был вдовцом, его дочери жили с мужьями в Алланти, давно отреклись от законов общины, не стали бежать вместе с другими на край света, спасаясь от гнева жрецов. Хозяина гостевого дома пока приютят Жорес и Тири. Как-нибудь, уместиться сумеют, не пропадут.

Когда друзья остались наедине, Жорес всё же не смог удержаться, немного пожурил старого друга:

- Ну как ты мог притащить их сюда?! А вдруг пришельцы опасны для нас?! В посёлке столько женщин, детей, всех ведь погубим!..

- Ты прав! - не дал ему закончить Нуур. - Пришельцы очень опасны! И если решат покончить с общиной, то нас не спасут даже Кроны. Видел краала?.. да?.. а я видел погибель крильисовой твари. Тот молодой господин забил монстра кулаками!.. кулаками! Ты можешь представить?.. И что же мне было делать? Оскорбить победителей, отказать им в гостеприимстве? И как бы они нас за то наказали? Как бы отреагировали на страхи простых смертных, когда один из них сильно ранен? Тем самым краалом, между прочим, той самой тварью, что порвала бы всех нас... всех... и девочку тоже!

- Эх, ну да ладно, - тяжело вздохнул уставший староста. - Попробуем подружиться. Распорядись, чтобы гостей кормили лучшей едой и знахарки, чтобы круглые сутки дежурили у постели раненного воина. И ещё: проследи, чтобы люди держались подальше от незнакомцев, пока мы не поймём, можно ли им верить. Особенно девицы!

- А чего не так с девицами-то? - немного смутился Нуур.

- Ты, правда, не понимаешь? - хмыкнул Жорес. - Как думаешь, если кто из пришельцев решит приударить за девами, кто из них устоит? Рядом с нашими юнцами гости выглядят статно.

- Эм... да и как тут проследишь-то? Мне что, каждую девку караулить прикажешь? - Ещё больше смутился Нуур.

- Ну... - задумчиво протянул староста. - Хорошо, тут я погорячился. Но ты всё равно людям скажи, пусть пока обходят гостей стороной. Нужно к ним присмотреться.

- Это можно, - угрюмо вздохнул старый друг и пошёл домой, собирать свои пожитки.

Когда Жорес остался один, он ещё на пару мгновений задумался, затем встрепенулся и тоже побежал домой: "Бедная девочка, больше ни на ломоть из посёлка не выйдет!".

***

Борис сидел на грубо сколоченной лавке у порога гостевого дома и наблюдал за округой. Когда наёмник впервые увидел аборигенов, ему вдруг причудилось, что дорогих гостей приведут в средневековый замок или, на худой конец, в неприступную крепость.

Реальность выдалась гораздо скромнее. Чудные люди оказались селянами, их деревня насчитывала всего-то несколько десятков домов. Мелкие избы стояли по кругу, центр селения пустовал, напоминал площадь для собраний. Деревянные стены домов потемнеть ещё не успели, видно, отстроились аборигены недавно. Соломенные крыши золотились над головой, ярко блестели под редкими солнечными лучами, что с трудом пробивались сквозь густые кроны деревьев. За жиденьким частоколом дымила кустарная смолокурня, коптила небо чёрными жирными клубами. Ни следов от машин, ни электрических столбов возле деревни не было, высоких технологий здесь точно не знают.

Перед наёмником высился пустующий хлев, днями аборигены выгоняли скотину на пастбище за частокол, худые коровы извели всю траву на поляне, где стояла деревня, потому теперь выпасать животину пастухам приходилось подальше. Воздух в посёлке весь пропах молоком и подсохшим навозом. Борис сразу вспомнил деревню, где жила его бабушка. В детстве он любил у неё погостить, и пахло там также. За хлевом притаился скромный амбар. За три дня Борис лишь однажды видел, чтобы селяне брали оттуда зерно.

Хлеб, кстати, здесь был ужасным. Мука была серой и грязной, грубые лепёшки пестрили плохо отсеянной шелухой, их приходилось пережёвывать дольше. Хоть Борис считал себя абсолютно всеядным - он бывал во многих переделках, где месяцами доводилось поедать всякую дрянь - но от магазинной выпечки наёмник ещё не отвык. Хотя мечтать о ней, видно, уже не придётся. Зерно здесь мололи большим гладким камнем на деревянном станке, хорошо просеять и очистить муку люди просто не могли, так что нечего нос воротить.

Кузнечный молот с утра и до позднего вечера гремел за углом, хотя почти весь инструмент, кроме топоров, у селян был изготовлен из дерева. Даже лопаты. Рядом с кузницей, под навесом, работали несколько гончаров, лепили из глины кувшины и разную посуду. Это хорошо. Людей в посёлке немного, вряд ли им могла понадобиться целая гора глиняной утвари. Ремесленники точно трудятся на продажу, а это значит, что лес не глухой и где-то рядом есть город. Хотя рядом, это, конечно, у всех по-своему. Тем более в такой дикой округе.

Баню затопили сегодня пораньше. Наверное, пришла очередь малышни, ведь большинство взрослых до сумерек трудятся в огородах, что раскинулись на других полянах. Ещё одна интересная особенность местных - люди мылись здесь регулярно. Мелкие девчушки каждое утро ходили к большому ручью с громадными корзинами и стирали там одежду на всю семью. Дома сияли чистотой, даже на пустыре в центре посёлка набросали плоских камней, чтоб грязи собиралось поменьше. Гигиена у аборигенов в чести, как-то не вязался в голове Бориса такой уклад с образом немытого средневековья. Хотя, много о том времени Борис и не знал, только выдумки и легенды, что всегда на слуху.

Борис не спал несколько ночей, вглядывался в звёздное небо, рассматривал яркие луны. Две малые постепенно уменьшались, превращаясь в остроносые месяцы. Большая луна не изменилась совсем, будто чужая планета свою тень на неё не бросала. Борис попытался даже время сравнить, и по его подсчётам сутки в этом мире тянулись на полчаса дольше земных. Хотя спорить наёмник о том не рискнул бы.

Взглянув на часы, Борис встрепенулся, поднялся с лавки и поспешил в дом. Пора было ставить капитану новый укол. Дела Игоря были плохи. Хоть с первым диагнозом Борис и ошибся - кость на ноге уцелела, так что боролись целители только с рваной раной и сильным ушибом - но в себя капитан пока так и не пришёл. И это Бориса очень пугало. Если, не дай бог, с ним что случится... Думать о том наёмнику было страшно.

Убранство гостевого дома было таким же унылым, как и всё селение. Серые деревянные стены были грубо обструганы, Борис в первый же день поймал ладонью занозу. Маленькое окошко закрывало мутное, совсем непрозрачное стекло, которое света в избу почти не давало. Комната в доме была всего одна. В углу дымил неказистый очаг, рядом стояла твёрдая кровать, на которой положили капитана. Остальные ночами ютились на полу. Аборигены притащили мягкие, похожие на волчьи, шкуры, спать на них было тепло и удобно. У кровати стоял пустой деревянный сундук, в него сбросили часть сумок, остальные развесили по стенам.

Наёмник вытащил из рюкзака очередную аптечку, наполнил антибиотиком шприц и вколол лекарство Игорю в ногу. В доме было пусто. Андрей с курсантами пошли за хворостом для очага. Хоть на улице было тепло, судя по яркой зелени и цветущим кустам сейчас на дворе расцветала весна, но капитана часто знобило, потому по ночам приходилось топить. Через час должны принести еду. Робкий паренёк, что таскал обеды гостям, вечно бледнел и подрагивал. Аборигены боятся пришельцев, и развеивать их страхи пока не стоило.

"Как же меня сюда занесло? Почему я? Дёрнула же нелёгкая тащиться с тем заложником на переговоры!" - всё больше грустил Борис. Хотя на самом деле выбора у него тогда и не было.