Статус-Кво (СИ) - Лимова Александра. Страница 23

Это просто непередаваемое чувство, когда сидишь рядом с Ромкой и видишь это изнутри.

Он отбирал их сам. Все собеседования на новые места в «Легроиме» и «Тримексе» он вел сам, когда я говорила про кадровиков смотрела на меня с такой убийственной иронией, будто я была скудоумным представителем инквизиции доказывающим Галелею что Солнце вращается вокруг Земли.

Отбирал персонал он сам, да, но с ним была еще пара особо приближенных, что шерстила документацию, проверяя уровень и качество опыта соискателя, однако собеседование Лисовский вел собственной персоной, иногда по часу, иногда по полтора. Я об этом узнала, когда он мне секретаря подбирал, вместо ушедшей в декрет Томы. Просто сек-ре-та-ря. По часу на собеседование, сука. Я сидела и курила бамбук, наблюдая, как из моего кабинета, где засел Лисовский с парой избранных псов, выходят на негнущихся ногах, вылетают пробкой, выползают по стеночке… И почему-то брал смех. Особенно когда в кабинет заходили профурсетки, тоже, наверное, начитавшиеся про «охуительных боссов». Этих Лисовский вообще не жалел, проявляя какой-то маньячный садизм и выходили они оттуда буквально, правда буква-а-а-ально со вставшими дыбом волосами и нервным тиком, иногда под негромкое ржание, доносящееся из кабинета, что заставляло меня глумливо хихикать в унисон.

Секретаря мне подобрали. Маленького, смуглого очкарика. Вот ни в жизнь бы на него не посмотрела. А этот чудак за первые полдня переделал все, что Тома делала полтора дня, привел документацию в идеальный порядок и что бы я у него не попросила, из архива, из аналитического, бухгалтерии, любого другого отдела он мгновенно заносил в кабинет, заставляя меня давиться от неожиданности. Спросив его о такой скорости, я получила ответ, что Тимур Сергеевич приходит за час, прикидывает примерный объем и план работы на этот день и готовит все необходимое для меня. Мне кажется, он однажды меня подсидит…

Я его не видела, не слышала, вообще не помнила о его существовании, пока он невидимо терся рядом и всегда оказывался под рукой в нужный момент. У Ромки вся его стая работала по такому же принципу. Я как-то была в «Легроиме», это пиздец.

Нет, в смысле… Я даже не знаю, как это объяснить. Никакого мельтешения, гула, шума, отвлеченных от работы или халтурящих за чашкой кофе. Вообще. Рабочий процесс четкий, без суеты, отлаженный, строгий, суровый, как вожак, периодически царственно восседающий в своем кабинете и работающий как ишак. Вообще, в «Легроиме» поймать Ромку было сложно. Как и двоих его приближенных. Эти вообще на меня ужас наводили. Лисовский называл их своими секретарями, я называла их старшими жрецами его культа. Они как и Тимур Сергеевич (это который мой секретарь) всегда знали о Лисовском все - где, как, в какой момент и с кем он находится, что делает, и сколько минут (!) мне подождать, пока он решит вопрос. Минут, блядь. Я думаю, они и в секундах без труда бы мне время ожидания обозначили, но спросить я так и не рискнула. Тимур Сергеевич, как оказалось, тоже всегда был в курсе чем я занята, где нахожусь и когда именно освобожусь, при чем я ему об этом всем вообще никогда не говорила, но он всегда был в курсе. Я невольно стала его бояться, отмечая сходство с маньяком, но без него была как без рук…

Время текло быстро и интересно. Мне все это безумно нравилось. Нравилось то, что у куска льда иногда срывались тормоза, хотя я для этого и не очень-то старалась, и при выезде на всякие там совещания, переговоры, встречи, он, не выдержав, моих фривольных поз, лукавых взглядов и легких прикосновений, сворачивал в ближайшую подворотню, проговаривая последние инструкции быстро и отрывочно, ибо перфекционист и педант, и только потом жарил меня так, что эти инструкции зачастую не запоминались.

Но трогать меня вообще было нельзя. Вообще и никому. Это тоже чувствовалось, когда кто-то смел хоть тень недовольства показать, хоть чуть усомниться и не дай боже (таких даже жалко было) посметь высказать тень насмешки (это весьма себе сексисткий бизнес и сочетание моего присутствия, должности и внешности не всегда воспринимали серьезно), таких Лисовский сжирал сам и с особой жестокостью, под конец спуская с цепей свою стаю страстно насилующую уже хладный трупик неугодного.

Ромкин стиль поведения одновременно и бесил и заводил. Иногда он бесил меня намеренно, доводя до исступления, а потом просто жестко трахал, за то, что я порывах пугающей меня саму злости могла нехило так над ним глумиться, потому что это единственное, что его ледяная душонка не переносила вообще. Во-об-ще. Что заставляло меня глумиться еще больше, отключая инстинкт самосохранения, но тролль в моей душе был бессмертен.

Лисовский еще и критику не воспринимал, ибо самомнение ого-го-го, а я, со своей дурацкой неуправляемой склонностью издеваться, когда видела повод, не могла остановиться. Итогом становились доведения им меня до сумасшествия от возбуждения и долгие издевательства во время секса, с этими его «проси-я-не-слышу-проси-я-сказал-или-будет-еще-хуже», заставляя меня выть под ним от отчаяния.

Как-то раз я с мерзковатенькой улыбочкой швырнула в него слуховым аппаратом и попросила использовать его во время секса. Ну, в общем, я об этом пожалела. До слез. Он реально довел меня до слез своими издевательствами, когда уже на седьмой раз снова почти подарил оргазм, но, гадко хмыкнув, как и в предыдущие шесть раз отстранился в самый решающий момент, саркастично пропев: «что-ты-там-пищишь-я-не-слышу-слуховой-аппарат-же-не-надел». Я уже не могла выносить его тваризма, не могла выносить того, что мое тело подыхает под ним, а эта бесчувственная сволочь все равно глумится, и я заплакала, уже позорно собираясь его умолять. Но остановилась. Потому что Ромка оказался из той категории мужчин, которую женские слезы на казалось бы ровным фоне (для них, уродов, ровном месте) вводят в ступор и абсолютную растерянность. И это его совершенно потерянное выражение лица переродило мои горькие рыдания в громкий ржач – настолько не вязалось это с его привычным образом садистского куска льда. В общем, тот секс так ничем и не кончился, ибо Лисовский виду не подал, но явно обиделся, а я не могла перестать сдавленно хихикать, что нарастанию возбуждения никак не способствовало и Ромка, пафосно закатив глаза и назвав меня скудоумной высокомерно отстранился.

Вообще подход у него ко мне был интересный. С ним рядом я постоянно ощущала себя в абсолютной защищенности и покровительстве, как с папой. Но мою волю не давили, на косяки смотрели снисходительно, что честно заставляло стыдиться и побуждало желание немедленно все исправить и больше никогда так не делать. Учитель из него тоже был занятный. Он никогда ничего не объяснял до конца, давал информацию кратко, отрывочно, иногда на первый взгляд вообще без логической связи, что периодически очень, просто, сука, о-о-очень злило и заставляло шестеренки в моей голове скрипеть от натуги, но именно такие моменты, когда я при его незаметной корректировке доходила сама, укладывало всю информацию по полочкам и в правильном порядке. И неожиданно, но это давало хорошее такое поле для полета мысли, что не возбранялось, но подвергалось особо тщательной проверке. Вот как сегодня.

- … и там, конечно, могут спросить, но в гражданке пару статей … вон, седьмым пунктом обозначила, как это обыграть можно, - я выжидательно смотрела на Ромку, быстро скользящего взглядом по моей сложно схеме, на которую я убила все свои мозговые ресурсы и половину нервных клеток. – Можно да, при хорошем юристе, но это на случай, если нас все-таки хлопнут. По факту, налоговой мы уже отчеты сдали и вопросов не возникло, соответственно, я сделала вывод, что, в принципе, может и так прокатить и вот… там еще посмотри про субподрядчиков на обороте. И вот, значит… Думала, может фирмы одноневки какие-нибудь, но это слишком рискованно, так что лучше идти через реальные компании. Оно, конечно, затратнее на тридцать два процента… Нет, на тридцать четыре, я потом перерасчет сделала… Однако, так нас не хлопнут уже гарантированно. И вот… - Напряженно отставив чашку кофе на подоконник, о который опиралась бедром, медленно выдохнула. – Лисовский, чего ты молчишь?