Кровь и песок (СИ) - Капли Кристианна. Страница 26

Знакомый голос пробился сквозь тишину, залепившую уши, сквозь тьму, окутавшую его. Кто-то пытался разжать ему губы, и что-то горячее, пахнущее металлом и солью, текло по подбородку. Демон раскрыл рот, и обжигающая жидкость залила ему горло. Делая жадные глотки, он не сразу понял, что это кровь.

— Ты уверен, что это поможет? — другой низкий голос, дрожащий от беспокойства, показался ему тоже знакомым; где-то он его уже слышал. — Я не вижу изменений. Он не приходит в себя.

Кровь обожгла небо и губы, горло и желудок. От неё исходили тепло и сила, пропитанная огнем, металлом и еще чем-то… На мгновение ему привделся вытесанный из камня идол и поклоняющиеся ему люди. Слышалось и имя бога, произнесенное множеством голосов, дрожащее в горячем воздухе.

Его голову кто-то держал. Он почувствовал наконец и аккуратное прикосновение прохладных ладоней.

— Закрой рот и держи ему голову ровно. Если б ты, тупая корова, изначально сидела бы на заднице ровно, никто бы не пострадал!

— Осторожней со словами, мелкий божок, — теперь низкий голос задрожал от ярости. — Иначе потеряешь сегодня и второе ухо.

— Да пошла ты, Астарта…

Демон резко распахнул глаза. И первое, что он увидел, было обеспокоенное лицо Молоха, склонившееся над ним. Его шея и плечо были покрыты багровыми разводами засохшей крови. Слипшиеся от крови волосы торчали во все стороны. Выглядел зеленоглазый бог неважно, но, главное, он был жив.

Его кровь он только что пил, дошло до демона. Это сила Молоха, изумрудное пламя, сейчас бежит по его венам, обжигая и покалывая его сущность. Именно она и вернула его снова к жизни.

— Где твоё ухо? — он хотел спросить много чего, но почему-то первым вырвался именно этот вопрос.

Зеленоглазый бог хмыкнул:

— Мне его отрезал Ласу. Ублюдок сбежал, но ничего… Я еще его найду, — криво усмехнулся.

— Отрасти себе новое.

Молох смерил демона мрачным взглядом и покачал головой.

— К твоему сведению, низший, я бог, не ящерица… Ты сам как?

Слишком сложный вопрос. Низший медленно сел, и тело его было тяжелое, непослушное, будто бы чужое. Он глянул на свои руки, чувствуя, как кончики пальцев покалывает ощущение иной, столь отличной от его собственной силы. Так странно и непривычно, будто сама его сущность разделилась: на одной стороне холодный и соленый хаос, по другой же бежит раскаленный металл по венам, от которого на языке остается опьяняющее послевкусие свежей крови и медный привкус.

И кажется, Астарот начал понимать Ласу, который так обожать пить кровь богов.

Потом же, повернув голову, Астарот натолкнулся и на её взгляд, полный облегчения. Она протянула руку и осторожно дотронулась до его лица, и демон вздрогнул, ощутив в её прикосновении родной ледяной хаос.

— Странно, не правда ли? — тихо проговорила Астарта. — Чувствовать в тебе силу бога, а во мне силу демона…

Он молчал, вглядываясь в её вновь молодое и красивое лицо. А потом осторожно поддел пальцами белую прядь, затерявшуюся в темных локонах. Единственное напоминание о том, что сотворил с ней Спящей.

— Я избавлюсь от нее, как только вернусь в Иерусалим, — хмуро произнесла Астарта, отбрасывая волосы за спину.

Демон лишь кивнул на подобное. Потом же склонившись к её лицу, прижался к губам в коротком поцелуе. Улыбнулся лукаво, прошептав:

— И всё-таки молодой ты мне нравишься куда больше, — и повернувшись к Молоху, произнес в полный голос. — Ты спас нас обоих. Спасибо.

Зеленоглазый бог фыркнул в ответ.

— Вообще, я хотел спасти только тебя, демон. Но ты так крепко вцепился в свою обезумевшую женушку, что пришлось вытаскивать обоих, пока вас не завалило окончательно.

Астарот неспешно поднялся на твердые ноги и обернулся, глядя на развалины Лабиринта. Всё рухнуло, не выдержав пробуждающейся мощи Спящего. Демон прикрыл глаза, на мгновение справляясь с накатившими воспоминаниями: с липкой и вязкой тьмой, чьи плотные удушающие объятия вытягивали из него все силы, выпивали их жадно и ненасытно. А ведь он действительно не надеялся больше увидеть солнечный свет, решив, что там внизу наступил их конец.

Теперь от Лабиринта осталась лишь груда камней, вокруг которых разошлись глубокие темные трещины в земле. Однако, не чувствовалась здесь уже холодная и древняя сила.

— Портала больше нет, — подал голос Молох. — По крайней мере, с Крита до Спящего теперь не добраться. Пройдет парочка столетий. И он возникнет в другом месте.

— Надеюсь, я от этого места буду как можно дальше, — буркнул Астарот.

Он глянул за замершую рядом с ним Астарту, которая обводила руины вокруг задумчивым взглядом. Заметив, что демон на нее смотрит, она улыбнулась и, выставив вперед ладонь, показала ему то, что всё это время стискивала в пальцах. На ладони её покоился темный амулет — ключ от темницы Спящего.

Астарот взял его и осторожно покрутил в пальцах, чувствуя отголоски обжигающего холода Спящего. Ключ молчал. А значит, Молох прав: еще не открылся новый портал в темницу.

— Я успела его вытащить перед тем, как… — Астарта замолчала и вздохнула. — Ты не должен был за мной возвращаться. Ты мог погибнуть.

Демон усмехнулся, вернул ей ключ и взъерошил свои волосы, спутанные и местами слипшиеся от крови. Проговорил:

— За долгую жизнь я натворил много всякого, милая. О некоторых вещах я сожалею. Но о том, что я за тобой вернулся, нет… — и отвернулся от нее, глядя на раскинувшееся перед ними глубокое синее море. — Если хочешь возвратиться в Иерусалим, знай, с тобой я не поеду. Я сыт этим городом и его царем по горло. Мужу твоему осталось не так уж долго. Я найду тебя после его смерти.

Астарта лишь кивнула, а потом, пристав на цыпочки, обняла его за шею и, заглянув в ясные голубые глаза, поцеловала. Руки низшего скользнули по её талии, он привлек её к себе, чувствуя, как его собственная сила, оставшаяся в ней, тянется к нему, как от холода слегка покалывает в кончиках пальцев. После он прижался лбом к её лбу, жадно вдыхая запах цитрусовых.

— Мы встретимся вновь, мой воин, — прошептала Астарта. — И я буду ждать тебя.

Её словам не суждено было сбыться.

Горячий критский воздух задрожал, и чужая сила разлилась в нём. Божественная сила. Демон отстранился от Астарты, ощущая, как его холодную сущность покалывает столь явное присутствие бога. И не одного.

Вскоре показались и обладатели этой силы. Стиснув руку Астарты, низший перевел взгляд с Мардука на Нергала, а затем еще на двоих теней, стоящих позади правителей Небесного и Подземного чертогов.

Мардук выступил вперед, молча оглядывая присутствующих возле разрушенного Лабиринта: окровавленного Молоха, демона и, наконец, Астарту, которая впилась в него яростным взглядом.

— Спящий остался в своей темнице, — произнес глухо Астарот. — Ты опоздал, царь всех царей.

Мардук смотрел лишь на Астарту, словно бы, не слыша слов демона. Молчал и Нергал. Демон сжал руку богини сильнее, медленно отвёл её за спину. Напряжение разлилось в воздухе, и предчувствие чего-то плохого кольнуло в груди.

— Ритуал всё же был проведен, — наконец, заговорил Мардук. — Это преступление, за которое виновный должен понести наказание.

Астарта почувствовала, как напрягся демон. И сила его, смешанная с силой бога, такая причудливая и необычная на тот момент, тоже разлилась в воздухе: холодом и темно-синими искрами, пробегающим по его пальцам.

— Она не закончила ритуал, — в голосе низшего прорезались ледяные нотки. — И закрыла темницу. У нас с тобой был уговор, Мардук. Если Спящий останется в своем мире, мы можем уйти свободными.

— Я помню об этом, демон, — бесстрастно отозвался тот. — Но ты должен был отговорить её от проведения ритуала. С этим ты не справился. Каждый, кто решится на пробуждение Спящего, будет наказан. Астарта не исключение.

— Отойди в сторону, низший, — у Нергала голос был низкий и глухой, сам же брат Мардука смотрел на Астарота с неприязнью. — Иначе нам придется избавиться от тебя.