Реквием по завоевателю - Гир Уильям Майкл. Страница 67

Она смотрела на него с таким отчаянием и с такой мольбой, что ему пришлось согласно кивнуть.

Когда он во второй раз сделал попытку положить ей руку на плечо, она не отстранилась.

А Стаффа решил дождаться случая.

Бротс на следующий день запрягся в ярмо напротив Стаффы. Их разделял длинный отрезок трубы.

— Вечерком! — услышал Стаффа голос Бротса, обращенный к Кайлле.

«Какой поганый у него голос! Хриплый! Пропитой!»

Стаффа заметил, как дрожь пробежала по спине его подруги.

Прищурившись, Стаффа незаметно снимал с Бротса мерку. Этот парень весил по крайней мере на сто фунтов больше. На огромных руках бугрились такие бицепсы, которые по толщине можно было смело сравнивать с ляжками борца. Стаффу страшно раздражали его надменный взгляд и плотоядная ухмылочка. Весь день Стаффа наблюдал за бугаем, позабыв даже об иссушающем зное.

В атмосфере витал душок опасности.

Той ночью Стаффа решил не спать. Наконец, его ожидания оправдались! Кайлла поднялась со своего матраца после захода солнца и неслышно ушла в пески, как она всегда делала, когда хотела облегчиться. Стаффа повернулся в ту сторону, где спал гигант Бротс и увидел, как тот приподнял голову. Когда Кайлла скрылась за ближайшей дюной, Бротс тяжело поднялся на ноги и пошел ей наперерез.

Стаффа вскочил со своего матраца, словно песчаный леопард, и бросился вслед за Бротсом, который тоже уже скрылся за дюной, идя по следам Кайллы.

— Эй! Смотрите, кого я опять встретил в дюнах! — Раздался за песчаным холмом хриплый голос Бротса, от которого у Стаффы непроизвольно сжались кулаки.

В голосе Кайллы, прозвучавшем через пару секунд, был страх и возмущение.

— Пожалуйста, не надо! Я сегодня очень устала. Завтра возвращается Англо. Он не любит подержанный товар. У тебя будут большие неприятности.

— Ложись на спину и расставь ноги! Быстро! А то большие неприятности будут у тебя!

Из-за гребня дюны показался Стаффа.

— Только попробуй до нее дотронуться, мразь. Только попробуй, я тебе голову оторву!

Стаффа занял боевую стойку, крепко уперев ноги в ненадежный горячий песок.

Глубоко внутри закипал гнев, каждый нерв натянут до предела. Стаффа был само напряжение. Теперь он не мог уже уйти: ему просто физически требовалась разрядка.

«Ну иди же сюда, тварь поганая, — молил в душе Стаффа. — Я выпущу на волю твои мозги!..»

Медленно потирая руки, Бротс перевел взгляд с Кайллы на Стаффу и, немного подумав, тяжело пошел к нему навстречу.

Как только они встретились, на горячем песке вспыхнула настоящая мужская драка. В сумеречном лунном свете мелькали неясные тени рук и ног, слышались глухие удары, хрипы, смех. Стаффа вкладывал в этот бой весь свой многочисленный бойцовский опыт, а Бротс — свою могучую силу и животное рвение.

Отчаяние и чувство вины вырвались на свободу. Стаффа бил, лягался, хлестал огромное тело с поразительной быстротой и силой. В его ударах проявлялась вся горечь того, что он купился на обман Броддуса, вся душевная боль пережитых им унижений в безжалостных, губительных для человека песках. Он бился, вооруженный чувством вины, которое ело его поедом и от которого он не мог избавиться бесконечными размышлениями. Он дрался за Крислу и Кайллу, за Пибала и остальных рабов, слабых телом, но сильных духом. Бротс был для него олицетворением враждебной силы, от которой страдания испытывают все, а не только он.

Сам Бротс бил размашисто, с длинными оттяжками. Далеко не все его удары достигали цели, так как юркий Стаффа успевал уворачиваться. Однако ему все же сильно доставалось. После каждого пропущенного удара Стаффа чувствовал помутнение сознания, но потом боль пробуждала в нем только ответную ярость и он в новой атаке обрушивался на противника.

Поймав момент, когда Бротс открыл свой подбородок, Стаффа умело нанес туда сильнейший удар локтем с разворота. С хрустом голова гиганта запрокинулась назад. Воспользовавшись дезориентацией врага, Стаффа изо всех сил засадил кулаком Бротсу в нос и другой рукой в глаз. Его ловкость и опыт очень помогали ему. Под конец Стаффе удалось повалить гиганта на песок. После этого он нанес два коротких удара, первым из которых разбил Бротсу коленную чашечку на правой ноге, вторым сломал ударную руку в районе запястья.

С этого момента Бротс уже перестал выглядеть человеком. Это была шевелящаяся кроваво-мясная туша, которая продолжала сопротивление и издавала какие-то нечленораздельные хриплые звуки.

Стаффа отошел назад, разбежался и с размаха нанес удар кулаком в солнечное сплетение. Этим была пресечена попытка Бротса вновь подняться на ноги. Стаффа упал рядом с ним на песок и схватил руками его огромную голову. Натруженные мышцы перекатывались под тонкой, почерневшей от загара коже. Стаффа неистово колотил по чувствительному месту на шее Бротса. В это самое время толстые, как сосиски, пальцы здоровой руки нащупали сухую шею Стаффы и стали сжимать горло.

В течение минуты оба противника отчаянно тужились, напрягая мышцы и почти не дыша, — ибо не было возможности дышать, — пот лил с обоих ручьями и кожа заблестела под луной. Лица искажали боль и ненависть. Шея Бротса раздулась. Зрение Стаффы затуманилось, лицо его побагровело от недостатка воздуха.

Позвонки оглушительно хрустнули в тишине ночи. Бротса выгнуло дугой, и в следующую секунду его хватка ослабела и он замер.

Стаффа отпихнул от себя тушу и откатился по песку в сторону. Он жадно хватал широко раскрытым ртом живительный воздух и через каждые два вздоха надсадно кашлял. Шея его распухла и дышать было больно.

— С тобой все в порядке? — тихо спросила Кайлла, обняв руками его голову и заглядывая в его лицо, которое теперь вместо багрового стало бледным.

— П-п… Похоже, — с ужасным хрипом ответил Стаффа. Грудная клетка его мощно вздымалась. Что-то мокрое… — слеза — упала на его лицо. Он приподнял руку и похлопал ее по плечу, успокаивая.

— Зачем? — спросила она дрожащим голосом. — Зачем было убивать его из-за меня?

Он снова сглотнул тяжелый комок в горле, который будто камень рухнул по пищеводу в желудок. Он обнял ее и притянул к себе. В голове у него был хаос, но он собрался с мыслями и проговорил, запинаясь.

— Т-ты стоишь… б-большего…

Они лежали обнявшись на теплом песке, и Кайлла держала в своих руках его подрагивающие, разбитые руки.

— Надо возвращаться, — сказала она ему.

Стаффа бросил взгляд в сторону обмякшей туши Бротса.

— Сначала надо похоронить. Иначе Англо заметит его с воздуха, когда прилетит обратно в лагерь.

Общими усилиями они столкнули труп во впадину в дюне и обрушили на него ногами горы песка, сравняв за несколько минут яму с поверхностью пустыни.

По дороге в лагерь Кайлла спросила:

— А что мы скажем?

Стаффа усмехнулся, но ему стало больно и тут же улыбка переросла в гримасу.

— Он велел передать надзирателям, что не сделан еще тот ошейник, который удержал бы его. Что пустыня для него — ерунда. И что Англо легче поцеловать свою задницу, чем сделать из Бротса раба. Идет?

Она положила свою руку ему на плечо и проговорила:

— А знаешь… Ведь если бы не ты, в конце концов он бы убил меня. Жажда чужой смерти была в его глазах. Я видела.

— Я подумал сейчас о Скайле… Что, если бы она очутилась в таком положении, а меня бы не оказалось рядом?..

Господи, что это я говорю?! — Он сплюнул в песок и покачал головой, внутренне упрекая себя за то, что позволил себе так расслабиться и размягчиться. — Пошли скорее. Завтрашнее утро обещает быть жарким и тяжелым. Нам необходимо поспать. Хоть немного.

Она взглянула на его лицо, освещенное лунным светом, чему-то своему улыбнулась и кивнула.

— Твоя Скайла счастливая женщина, Тафф, — проговорила она и ушла в темноту искать свой матрац.

Утро наступило в тот день рано. Стаффа поднялся с матраца и чуть снова не упал. Раны, полученные ночью, причиняли невыносимую боль. Каждый сустав ломило так, словно он был выворочен со своего места. Горло горело, шея распухла, дышать было трудно и больно.