БП 21 (СИ) - Зурков Дмитрий. Страница 17

Уже из здания яхт-клуба Михаилу Ивановичу удалось сделать короткий телефонный звонок доктору Хавкину и попросить прислать санитарный автомобиль. Именно в нём, Терещенко и Фельтен, переодевшись в санитаров, сумели добраться до Стрельни. Расчёт на то, что санитарка с номерами военного ведомства не вызовет подозрений, вполне оправдался.

Именно там, в мастерских яхт-клуба и находился заветный ледовый буер, носящий символичное имя "L'espoir" ("Надежда"). Остаток ночи прошёл без происшествий. Сидя возле печки в буфетной, Михаил Иванович сумел ясно и доходчиво объяснить Фельтену, что он просто обязан спасти не столько самого Терещенко, но в его лице надежду на победу угнетённого народа над царским режимом. В его трактовке Регент Михаил был фантасмагорической реинкарнацией Ивана Грозного, Петра и Николая Первых одновременно, действия генерала Келлера - точной копией зверств карательного отряда генерала Меллер-Закомельского в тысяча девятьсот пятом. В общем, семена упали на подготовленную почву, и рано утром тепло одетые Терещенко и Фельтен уже сидели в буере, который его друзья-яхтсмены Стрельнинского парусного клуба перетянули на лёд Финского залива.

-Ну-с, с Богом! Поехали!..

Буер, не спеша двинувшись, постепенно набирал ход. Паруса упруго натянулись и даже, казалось, слегка позванивали. Когда они отдалились от причала уже на сотни две шагов, там началась какая-то неразбериха, появились военные, и прозвучало несколько выстрелов.

- Опоздали, господа жандармы! - Весело оскалившись, прокричал Фельтон. - Нас вам уже не достать!.. Скоро наберём узлов двадцать. Обедать, Мишель, будем уже в Великом Княжестве Финляндском. Вот только отойдем подальше от берега - там лед получше, и понесёмся стрелой.

Терещенко, с облегчением откинулся на спинку сидения и, прикрыв глаза, предался прерванным размышлениям, сильный вымпельный ветер не позволял погрузиться в дрёму.

- Чухонцы не выдадут. - Думал Михаил Иванович, - Нужным людям уже намекнули, что после свержения царя в княжество вернут все привилегии, а в будущем, возможно обсуждение вопроса и о полной независимости от России.

На пристани, между тем, неразбериха улеглась, закончившись пуском трёх красных ракет. А через несколько минут одновременно с обоих сторон раздался всё усиливающийся характерный треск, напоминающий работу двигателя аэроплана. Терещенко и Фельтен, не сговариваясь обшаривали взглядами небо в поисках возможной угрозы. Сброшенная бомба или несколько горстей флешетт могли уничтожить ледовую яхту вместе с пассажирами.

Черт, возьми! Не летают аэропланы в таких облаках! - Прокричал Фельтен. И, действительно, в небе никого не оказалось. Вместо этого, стремясь взять буер "в клещи", сзади мчалась пара аэросаней. Пока казалось, что судьба благоволит беглецам, их "L'espoir" набирала скорость и вот-вот должна была вырваться из захвата. Николай Евгеньевич, выкрикивая ругательства и угрозы в сторону погони, даже ухитрился управляя одной правой рукой, левой продемонстрировать едущим сзади кукиш...

Жирную точку, а точнее - многоточие на надежде спастись, поставила пулемётная очередь, которая почти перебила мачту и разлохматила парус. Буер зашёл в крутой вираж, оторвался левым полозом ото льда и перевернулся на бок.

Последним, что сохранилось в памяти теряющего сознание Терещенко, был стихнувший треск мотора, скрип снега под ногами подходивших людей и брошенная кем-то непонятная фраза: "Ну, Пашка, молоток. С первой очереди попал. Вашбродь, что - пакуем голубчиков?"...

*

- Рад, что Вы наконец-то появились, Денис Анатольевич. - Келлер выглядел уставшим, однако от этого не менее "суровым, но справедливым". - Кстати, у меня два вопроса. Просто так, из чистого любопытства... Что Вам, господин капитан, строжайше было приказано и куда Вы вместо этого так внезапно и загадочно исчезли?

- Появилась информация, которую надо было срочно проверить.

- Да? И настолько важная?

- Вероятное местонахождение Терещенко. Барановский сдал...

- И где он? - Генерал тут же забывает про своё ехидство.

- Ушёл за где-то полчаса до нашего приезда. Осторожный, сволочь! Нюх у него на опасность.

- А где обитал?

- Сначала у Мережковского с Гиппиус, потом съехал к какому-то рифмоплёту-наркоману.

- Почему сами не остались и не послали кого-нибудь другого?

- Потому, что Котяра... прапорщик Ермошин и поручик Стефанов отсутствовали, вели бой на Литейном мосту. Мне надо было старшего унтер-офицера Паньшина отправить? Чтобы он там дров наломал? Я его здесь оставил за старшего с тремя "пятёрками" резерва. Как вести бой в городе он знает, а вот как разговаривать с людьми искусства - нет.

- Угу-м, а Вы знаете... Они живы хоть, эти гении?

- Кто?.. А, да. У Мережковского руки завтра-послезавтра перестанут трястись, а вот мадам Гиппиус теперь декламировать свои стихи будет с лёгким заиканием. А насчёт пиита - когда мы его взяли, он уже под кайфом был. Перепутал нас с гигантскими тараканами, вылезающими прямо из пола и стен.

- ... Ладно, признаю действия верными. - Генерал с силой провёл ладонями по лицу, будто стараясь стереть усталость, затем крикнул своего неразлучного денщика. - Прохор, будь добр, свари нам с господином капитаном кофейку, только покрепче... Устал что-то...

- Фёдор Артурович, новости из Москвы есть?

- Есть. Начну по степени важности. Ваша семья и Институт в целости и сохранности. Были, есть и будут. Нападение планировалось, но до ворот эти энтузиасты не дошли. Подробности узнаете завтра... Точнее - сегодня утром. От своего Михалыча...

От кого?!.. От Михалыча?!.. Та-ак!.. Это значит, что?.. Что у нас будут гости! Да ещё какие!..

- Судя по выражению лица - уже догадались, что приезжает Великий князь Михаил. - Констатирует очевидный факт Келлер. - По просьбе Вдовствующей императрицы и Николая. Будут хоронить Аликс. Пока шли бои, не до того было. Забальзамировали, запаяли в цинк и в домовой церкви оставили.

- Что так?

- Не так всё просто, Денис Анатольевич. Необходимо создать "Печальную комиссию", тщательно обговорить всю церемонию, пошить специальные траурные одежды... Это у простых людей на третий день похороны с поминками. А тут ещё даже не решили, где Её Величество должна упокоится.

- Насколько я знаю, тут в крепости собор-усыпальница ещё со времён Петра Великого...

- Да, только Вы же знаете, как относились все эти "родственники" к супруге Императора. Кто-то ещё осенью высказался, что в случае кончины она должна быть похоронена в Александро-Невской Лавре.

- Там же только попы и министры!.. Титул "Ея Величества" носила? Носила. Значит - Петропавловка... А кто не согласен, того можно и в Лавре закопать. А то и под забором. За сортиром.

- В том-то и дело, что им положено быть закопанными здесь, но в другой усыпальнице... А если серьёзно, то в Семье наступает раскол. С очень возможным кровопролитием... Ладно, об этом позже...

- Что позже, что раньше... Мы за кого играем? За белых, или за чёрных?

- И кого же капитан Гуров относит к белым?

- Регент, Наследник, Император, княжны, принц Ольденбургский... Возможно - вдовствующая императрица. Соответственно, чёрные - все остальные, кто что-нибудь вякнет против их единственно правильных решений.

- Мне бы Вашу уверенность, Денис Анатольевич. - Келлер тяжко вздыхает, но оживляется при виде Прохора с ароматно парящим кофейником на подносе. - Благодетель ты наш, Прохор, свет Иваныч! Спасибо!.. Давайте, господин капитан, по чашечке, и можете потом отдыхать. Предварительно уведомив дежурного о местонахождении и не далее, чем в трёх минутах ходьбы отсюда...

*

Выспаться всё равно не удалось, да и спать не очень-то и хотелось. Под утро вернулись Котяра и Стефанов со своими. Привели "пленных" и привезли четырёх "двухсотых". После чего возникло сильное желание не размещать пригнанных по камерам, а вывести к ближайшей проруби и поступить по законам военного времени...