Звездный удар - Гир Уильям Майкл. Страница 131

Оцепеневшие земляне с удивлением наблюдали за спектаклем, развернувшимся на небе, запуганные тем, что происходило с Луной, с ее привычным, таким родным ликом. Шейла взглянула на проплывающие мимо звезды — невероятно, как однажды сказал Сэм Даниэлс.

— Майор? — вмешался в ее размышления голос Мэрфи.-Я не слишком поздно?

Она подняла глаза и пожала плечами: ее мысли все еще находились далеко — в космосе, в воспоминаниях.

— Что-то неладно?

— Нет, мэм. Просто я хотел убедиться, что с вами все в порядке.

Она слабо улыбнулась.

— Неужели у кого-нибудь из нас может все быть в порядке?

Он ответил:

— Не уверен, майор. Ни у кого из нас не было времени подумать об этом. Черт побери, не знаю. Мне кажется, у меня все в порядке.

Она рассмеялась, сама удивляясь звуку, вырвавшемуся из горла.

— Поразительно. Я никогда не думала, что кто-нибудь может столько выпить. Тринидад и Колорадо надолго запомнят тебя. Именно из-за этого младший брат Круза оказался на борту. Вы вдвоем наделали столько шума!

— Но я же обещал Крузу навестить его семью и отведать настоящей жратвы. Кстати, его мамочка послала парочку отличных маисовых лепешек. Если вам это интересно, мы положили их в морозильник. Его младший братишка повсюду ходит за мной как привязанный. Кажется, ему не терпится скорее стать героем, таким же, как его старший брат.

— Ведь это Катя — виновница этого маленького представления? Полиция Тринидада страшно не хотела вас выпускать — несмотря на мои просьбы.

Он опустил голову и переступил с ноги на ногу.

— Ну, в общем-то так, я не ожидал, что она захочет остаться здесь. Я никогда раньше так не любил. То есть, конечно, она как создана для такой работы, но я думал… Черт, разве это имеет значение?

Шейла устало покачала головой:

— Конечно, имеет. Она будет отличным переводчиком при Еетаке. И она так любит солнце, так любит купаться!

Долгое время они молчали.

— Ладно, пойду-ка я осмотрю корабль. Может, Барбаре нужна помощь, может, надо приглядеть за кое-какими вещами. Я просто думал… ну ладно, ничего. Ну, если вам когда-нибудь захочется поговорить, дайте мне знать. — Он направился к коридору, держа руки в карманах. Казалось, он нервничает.

— Минуточку, Мэрфи.

Он остановился, услышав ее голос, и вернулся.

Шейла собиралась с мыслями.

— Когда ты убил Габания, что… — Она покачала головой, расстроившись от того, что не может облечь свою мысль в слова. — То есть я хочу сказать, это случилось так быстро. Он выстрелил в Виктора, и ты убил его. Ты должен был почувствовать что-то.

Он подошел к ней и сел в кресло, прислонившись спиной к стене кабины наблюдения.

— Просто я делал свою работу. Не беспокойтесь по поводу смерти, майор. Она всегда с нами — или за горизонтом, или в глубине сознания. Что же касается Виктора, он не почувствовал ничего. Мика был профессионалом. И Габания не почувствовал ничего — потому что я тоже профессионал.

— Я говорила не об этом. Все это было настолько глупо! — Ее глаза смотрели на него с мольбой, ей так хотелось, чтобы он понял ее.

Он улыбнулся и вздохнул.

— Это были последние судороги старого режима, майор. Зачем думать о смысле всего этого, искать причины? Это свершившийся факт.

— Сэм говорил мне. Он просил меня держаться поближе к тебе. Спасибо тебе, лейтенант. Вы с Виктором в конце концов спасли всех нас. Вы оба герои.

Он опустил глаза и запустил руку в свои рыжие волосы.

— Я не делал ничего героического, майор. Я просто не мог позволить, чтобы наше дело провалилось. Ведь было столько сделано. Но что вы хотели сказать о майоре Стукалове?

Она посмотрела на звезды.

— Не знаю почему. Правда не знаю. Но мне почему-то кажется, что именно Виктор в конце спас нас всех.

— Каким образом?

— Когда Сэм вызвал меня и сказал, что Чиилла очухался, я думала о Викторе и смотрела на звезды. Помнишь, Чиилла хотел узнать, зачем мы живем?

Мэрфи кивнул.

— Я одна должна была говорить с самым мудрым существом во вселенной… и я не знала, что ответить. — В уголке глаза появилась слезинка. — И тогда я сказала Чиилле, что мы живем для того, чтобы задавать вопросы. Я сказала ему, что, если нас уничтожат, мы не сможем задавать вопросы. А если мы не сможем спрашивать, то не сможем учиться, узнавать ответы. Если бы жизнь не была познанием, зачем бы тогда существовала вселенная?

— Значит, в скором времени Солнце взорвется?

Она медленно покачала головой:

— Нет. Чиилла ответил, как я поняла, приблизительно вот что: в наших с ним целях есть что-то общее. Потом он перечитал все наши файлы, посвященные философии, буддизму и другим мистическим традициям и верованиям, заискрился всеми цветами радуги и поплыл к своему космическому кораблю. Сказал, что вернется через парочку миллиардов лет, чтобы обсудить сущность бога, — за это время наши информационные процессоры должны будут приблизиться к совершенству. Забавно, еще он сказал, что Толстяк неверно понимал пространственные измерения. И заключил свою речь тем, что, когда он вернется, ему бы хотелось получить в подарок магнитофон,

— А сколько существует путей выигрыша шахматной партии? Он сказал?

— Не знаю, — Шейла снова взглянула на звезды. — Число, которое он назвал, тут же перегрузило компьютерную память.