Звездный удар - Гир Уильям Майкл. Страница 97
— Ну и чего мы добились? — спросил Клякса.
Атмосфера накалилась.
— Теперь у Ахимса есть будущее! — заворковал Толстяк. — Посмотри на них! Циклы свирепствуют, они в самом разгаре! Кровь и смерть! Если кто-то явится на станцию Тахаак, он увидит… вот это! Это станет доказательством сумасшествия Пашти во время циклов! Ахимса потребуют, чтобы Пашти вернули награбленное. И мы опять станем владыками вселенной! Это отличный урок для Пашти — они навсегда покорятся!
Клякса стал похож на сдувшийся шарик с острыми шипами — из его боков начали вырастать беспорядочные манипуляторы.
На другом мониторе прыжковый корабль Пашти оторвался от поверхности станции, быстро набирая скорость. На сером фоне звезд блеснул серебром его корпус. Генератор нулевой сингулярности завибрировал на шестиугольном выступе корабля Ахимса.
— Что это? — спросил Толстяк, чувствуя, что бока его начали обвисать. — Что это за корабль? Где майор Данбер?
Озабоченное лицо Шейлы Данбер появилось на экране.
— Да, Толстяк?
— Корабль Пашти! Он покинул станцию! Видите? Видите? Он разворачивается! Он направляется к нам! — У Толстяка выросло множество манипуляторов, изножие провисло, мозги начали распадаться на части.
— Увидела. — Шейла посмотрела на свои мониторы. — Кажется, это прыжковый корабль. Попробуем сбить его до того, как он приблизится.
— Уничтожьте его! — завизжал Толстяк. — Уничтожьте его! Быстро!
Шейла проговорила что-то в свой микрофон. Две иглообразные торпеды оторвались от станции Тахаак и устремились по следам корабля Пашти, высвечивая лучами движущуюся цель. Экран мигнул, одна из торпед превратилась в огненный шар взорвавшегося газа и металлических осколков. Потом зрелище повторилось — вторая торпеда погибла точно так же.
Шейла Данбер крикнула хриплым голосом:
— Черт бы тебя побрал. Толстяк! Ты не сказал нам, что их корабли оснащены оружием! — Ее странные человеческие глаза сверлили его гневным, яростным взглядом.
— Я не знал! Я не знал! — Бока Толстяка опадали, как паруса, ужас его рос, и тело постепенно утрачивало свою округлую форму.
Корабль Пашти замедлил ход и пришвартовался к входному люку.
— Они уже здесь! Убейте их! Убейте их! — Части его мозга свободно плавали в охваченном страхом организме.
Шейла выкрикивала команды, а Толстяк не отрывал глаз-стеблей от мониторов. На одном из них он видел людей, выстрелами разрывающих наступавших в коридорах Пашти на куски.
Но другие крабы продолжали упрямо наступать, с мрачным упорством забрасывая гранатами коридоры.
— Пашти на корабле! — заявила Шейла. — Группы разведки, займите свои позиции. Если увидите Пашти, стреляйте. — Она подняла глаза. — Я выставляю охрану на подступах к центральному командному пункту. Опустите ваши защитные барьеры, чтобы не поджарить моих людей.
Он приказал Кляксе:
— Выполняй!
На одном из экранов возникла Совещательная Палата Пашти, которую отчаянно защищали крабы. Раздался оглушительный взрыв, и экран заволокло огнем и дымом.
— Оверон? — пропищал Клякса. Он стал таким плоским, что воздух едва слышно выходил из его дыхательных отверстий. — Вот эта последняя сцена. Готов поклясться…
— Мы взяли станцию! — объявил Виктор Стукалов.
— …что я уже видел эти разрушенные механизмы.
— Молчи, Клякса! Мы близки к гибели! Ты ненормальный!
— Отступайте, Виктор! — приказала Шейла напряженным голосом. — Корабль подвергся атаке!
— Мы потеряли двоих! — отозвался Сэм Даниэлс. — Мы не можем уйти, пока не найдем наших людей и не уничтожим следы пролитой ими крови!
— Поняла, — ответила Шейла. И обратилась к Толстяку: — Откройте люки и снимите оборонительные заслоны. Мы идем очистить корабль от последней банды Пашти. Потом ты отвезешь нас домой. — Она перевела дыхание и мрачно добавила: — Я не знала, что у нас будет так много потерь. Толстяк. Ты говорил, что они не будут отвечать на огонь.
Толстяк смотрел на нее — мысли его разбегались. Я не знал. Пашти не должны были отвечать на огонь. Они цивилизованные существа. Я не знал. Только один раз. Я не… О, спасибо людям. Слава богу. Слава богу.
— Толстяк? Ты собираешься открыть охранные люки? — в его охваченный страхом и смятением мозг ворвался голос Шейлы.
— Открой, открой их. Клякса!
— Оверон, что-то не сходится…
— Отключи защитную систему!
Клякса протянул трясущийся манипулятор к центральному пульту и отключил систему. Издав прерывистый свист, Клякса лег плашмя на пол и стал отчаянно хныкать.
Замерший на месте Толстяк наблюдал за тем, как люди выпрыгивают из торпеды, занимая позиции у входа в командный отсек. В одной из женщин он узнал Катю Ильичеву. Ружья в их руках выглядели устрашающе. Они устраивались поудобнее, держа в руках запасные обоймы, обратившись лицом к уходящим вдаль коридорам.
Толстяк проверил другой монитор: ситуация изменилась — Пашти медленно продвигались к центральному контрольному отсеку. Ему стало так жалко себя, что он еще больше сплющился. Клякса был похож на бугристую лужицу, глаза его не отрываясь смотрели на мониторы, дыхательные отверстия высвистывали что-то отчаянное, что-то жалобное.
— Мэрфи! Мэйсон! Маленков! — послышался на линии голос Шейлы. — Идите к ближайшей торпеде! Вниз по центральному коридору, сектор А-15. Идите туда! Там вы получите специальный приказ. Идите!
Мэрфи втянул носом воздух — перепуганные Пашти испускали странные запахи горящего шафрана и аниса — и побежал по коридору к торпеде. Только бы не видеть больше этих уродливых крабов, заползающих друг на друга!
— Толстяк боится этих? Черт побери! Они безвреднее баранов!
Зачем они столько тренировались? Ну и дерьмо, парень, они даже не отвечали на выстрелы! Он побывал во всех отсеках станции и не видел ничего, даже смутно напоминающего оружие!
Он чуть не убил самого себя, когда одна из мелких тварей, наверное, самка, едва не сбила его с ног, в панике пробегая мимо по сумеречному коридору. Он от неожиданности выстрелил, чудом избежав смерти: и его, и маленькую самку могло разнести на куски. Через несколько секунд он, задыхаясь, подбежал к Мэйсону. Тот устанавливал одну из атмосферных заплат, которые он смастерил с Маленковым, чтобы заштопать дыры после того, как торпеды покинут станцию.
Гулко затопали ботинки по металлическому полу, из-за угла показался Маленков. Он улыбался во весь рот.
— Отлично сработано! Никакого намека на серьезное сражение! — Давай, давай! Пошевеливайтесь! — позвала их из торпеды Барбара Дикс. — Берите новые инструкции и пристегивайтесь. Через пять минут мы должны быть на местах на корабле Ахимса! Читайте — и в путь, черт побери!
Мэйсон и Маленков в последний раз проверили, хорошо ли закреплена заплата, похожая на лепестки цветка, и бросились к трапу. За ними следом взобрался на торпеду Мэрфи. Люк захлопнулся.
Торпеда взвилась, и Мэрфи стало мотать из стороны в сторону, его чуть не стошнило. Он взял себя в руки и стал просматривать предназначенные им инструкции. Странички были исписаны аккуратным мелким почерком Шейлы Данбер.
— Святая Дева Мария! — взорвался Мэйсон, быстро ознакомившись с приказом. — Неудивительно, что они назвали это операцией “Иом Киппура”!
Словно огромная пластмассовая канистра с водой свалилась на грудь Мэрфи — такое он испытал чувство. Ему стало трудно дышать, глаза заволокло туманом. Потом ему показалось, что тело его стало невесомым, желудок подпрыгнул и застрял в глотке. Он упрямо боролся с тошнотой. Маленков потерпел поражение в этой битве — он изверг потоки рвотных масс, сопровождая этот взрыв русскими отборными ругательствами, которые из-за отсутствия перевода теряли свою прелесть.
— О, парень! — простонал Мэрфи. — Мы с Катей и с Габания не собираемся отскребать все это! Это твое дерьмо, Ники, и чистить будешь ты!