Владыка - Лисина Александра. Страница 49

Владыка Л’аэртэ повелел докладывать ему в любое время дня и ночи, если Линнувиэль пришлет весточку, и об этом тоже хорошо знали. Поэтому сегодня тронный зал был полон как никогда. А едва в проеме показались долгожданные гости, на них уставилось такое количество пристальных взглядов, что под их тяжестью впору было пошатнуться. И сквозила в них такая гремучая смесь любопытства, нетерпения и раздражения (а как же! Столько волнений в такую рань!), что Таррэн не сдержал усмешки: надо же, сколько нынче внимания их персонам! Такого ажиотажа он не помнил, даже когда во всеуслышание заявил об отречении. Видать, сильно темных припекло, раз даже совет старейшин заявился сюда в полном составе. Вон как таращатся — все десять глав высших эльфийских домов, включая отца Мирены и ближайших родственников Корвина, Маликона и их эльтаров.

Но кто из них все еще верен трону? Вот в чем вопрос.

При виде смертных, спокойно осматривающихся в тронном зале, многие эльфы поджали губы. Однако присутствия Линнувиэля оказалось достаточно, чтобы даже самые недовольные оставили свое мнение при себе. Приходилось терпеть до разъяснения ситуации, напряженно гадать, почему вместо лорда Торриэля здесь оказались двое обычных смертных. Впрочем, Белку чужие переживания волновали мало — мазнув по ушастым рассеянным взглядом и мгновенно углядев пустующий трон, она словно ушла в себя, на какое-то время отключившись от внешних раздражителей. Владыка еще не соизволил прийти, хранители тоже не появились, а значит, все остальное не имело значения. Так что она преспокойно уселась прямо на траву, проигнорировала возмущенный ропот и, прикрыв глаза, глубоко задумалась. А Шранк привычно заслонил ее собой и этим неуловимо напомнил большого взъерошенного пса, готового в любой миг сцепиться с огрызающейся стаей гиен.

— Что-то народу сегодня многовато, — скупо заметил Маликон, делая вид, что не замечает недвусмысленных знаков отца, требующего подойти и доложить о результатах немедленно. — Кажется, сюда только ленивые не пришли.

— М-да, — хмыкнул Корвин. — Мы с тобой нынче в большой цене.

— А когда это нас не ценили?

— Ну, судя по тому, что за лордом Таррэном отправили именно нас… знаешь, я даже начал сомневаться, что раньше был по-настоящему замечен. Результат ведь мог быть гораздо плачевнее, а мы могли не вернуться. Верно, Шранк?

— Безусловно, — спокойно кивнул воевода, возвышаясь над Белкой непоколебимой скалой. — Я бы на месте Таррэна вовсе вас на заставу не пустил. Вам невероятно повезло, что наш Белик так любопытен, а этот остроухий…

— Сейчас обрежет чей-то длинный язык! — свистящим шепотом пообещал Таррэн. — И это будет гораздо милосерднее того, что с тобой сделает твой вожак, если ваша болтовня собьет его с мысли!

— Извини.

— Да заткнитесь вы наконец! — не открывая глаз, рыкнула Белка.

И, кажется, сделала это слишком громко, потому что в тронном зале наступила гробовая тишина. Такая внезапная и звенящая, что Гончая невольно отвлеклась от размышлений и непонимающе завертела головой. Правда, ничего необычного не увидела: окруженная со всех сторон отвернувшимися эльфами, Гончая смогла рассмотреть только девять пар запыленных сапог и таких же грязных плащей, за которыми пропадало все остальное. Иными словами, спутники просто заслонили ее собой. Более того, их голоса немедленно смолкли, а черные головы одновременно повернулись куда-то в сторону.

Снаружи прошуршали чьи-то шаги.

— Высокородный ллер Линнувиэль лерре Л’аэртэ! — взлетел под самые своды чей-то звонкий голос. — Младший хранитель знаний, полномочный представитель леса в Серых пределах просит личной аудиенции!

Линнувиэль сделал шаг вперед и, почтительно склонив голову, опустился на одно колено.

— Высокородный ллер Сартас, первый локквил [8] дома Таррис, командир первой сотни, официальный посол в Интарисе, первое доверенное лицо и личный помощник владыки просит слова! Высокородный ллер Корвин, первый локквил дома Аларон, эльтар-рас первой тысячи, первый советник трона просит соизволения присутствовать! Высокородный ллер Маликон, первый локквил дома Урриал, эльтар-тар второй тысячи, второй советник трона также просит соизволения присутствовать! Высокоуважаемый ллер Атталис, пятый локквил дома Хаттарин, второй эльтар первой тысячи и высокоуважаемый ллер Аззар, третий локквил дома Ис гарре, второй эльтар второй тысячи, испрашивают разрешения остаться возле темного трона!..

Белка изумленно моргнула, когда ее спутники начали по очереди склоняться в почтительном поклоне, тем самым открывая ее для десятков любопытных взоров, словно на людной площади в полдень. Более того, в переполненном зале все до единого гостя очутились на коленях. Кроме Таррэна, Элиара и Шранка, разумеется, которые молниеносно притянули к себе яростные взгляды.

— Высокородный ллер Элиар сарт Эллираэнн, старший хранитель трона, первый советник и личный посланник светлого владыки! — продолжал надрываться глашатай.

— К’саш! — негромко прошипела Гончая, запоздало сообразив, что трон больше не пустует, а народу заметно прибавилось. — Как же не вовремя! Всего-то минутка осталась… Иррадэ!

Радостно вещающий глашатай, к счастью, был слишком увлечен расписыванием заслуг Элиара, а потому ее ворчания не услышал. Как не услышали этого владыка Л’аэртэ и шестеро хранителей в традиционных белых нарядах. Все они, как один, тяжело смотрели на чужаков, отказавшихся преклонить колени перед повелителем эльфов. Глупо… очень глупо раздражать перворожденных в их доме. Однако длилось это молчаливое противостояние недолго, потому что укутанный в плащ Таррэн привлек их внимание гораздо больше, поскольку не просто смел стоять в присутствии владыки эльфов, но еще и демонстрировал потертые ножны с мечами, которые чужаки вообще не имели права вносить в тронный зал.

— Вышеперечисленные ллеры смиряются перед величием и силой владыки и униженно просят их выслушать! — наконец закончил длинную, никак не соответствующую действительности речь глашатай и незаметно перевел дух.

— Мой лорд, — взволнованно начал Линнувиэль, но повелитель эльфов коротким знаком заставил его осечься, а потом обратил величественный взгляд на незнакомые лица.

В отличие от хранителей владыка Л’аэртэ не выглядел сердитым, раздраженным или оскорбленным. Напротив, бесцеремонности гостей он словно не заметил. Коленопреклоненных эльфов пересчитал по головам, дабы убедиться, что посольство цело и невредимо. Шранку, что возвышался над ними подобно вековой скале, даже кивнул, показывая, что узнал и вспомнил. Светлого внимательно изучил и знаком показал, что признателен за своевременный отклик. Затем с едва уловимым нетерпением оглядел склоненные головы эльфов, мазнул рассеянным взглядом по смутно знакомой каштановой макушке, хмыкнув про себя от мысли, что в таком положении, сидя на полу и скрестив ноги, его еще не приветствовали. Тем более люди! А потом в упор взглянул на закутанную в плащ фигуру и радостно вздрогнул: она была высока для смертного и чересчур широкоплеча для перворожденного. Знакомая до боли… точно такая же, как у того, кто появился в этом дворце полтора месяца назад и вызвал среди эльфов настоящий переполох.

И вот сейчас он снова стоит напротив. Снова упрямо не желает покоряться правилам. Молчит, выжидательно смотрит, уступая право первого вопроса старшему в роду, и совсем не выглядит встревоженным.

В раскосых глазах владыки промелькнула надежда, а исхудавшие пальцы стиснули подлокотники с такой силой, что оставили на неподатливом дереве глубокие отметины. Эльф даже вперед подался, чтобы убедиться окончательно, и совсем не старался скрыть, насколько его взволновала неожиданная догадка.

— Торриэль? — хрипло спросил он в звенящей тишине, с бьющимся сердцем всматриваясь в непроглядную тень под капюшоном.

Таррэн спокойно откинул капюшон.

— Здравствуй, отец. Кажется, ты забыл, что я больше не ношу это имя?

По залу пробежал взволнованный шепоток, свидетельствующий о том, что перворожденные тоже его узнали. А владыка жадно уставился на возмужавшего, обретшего удивительную силу сына. Смотрел на него, улыбался, чувствуя, как потеплело в груди, и словно не верил своим глазам.