Владыка - Лисина Александра. Страница 58

— А Таррэн знает?!

— Конечно, — усмехнулась Гончая. — Думаешь, для чего мы с Каррашем рискнули сливаться прямо по дороге? Именно для того, чтобы сегодня стать одним целым. Только, в отличие от некоторых, Таррэн сразу сообразил, что мы задумали, потому-то и рычал, когда мы ушли без предупреждения. А узнай он раньше, ни за что бы не позволил.

— Ты… вы… — Шранк буквально задохнулся от возмущения. — Ракша! Как они тебя-то уговорили?!

Молоденькая самочка смущенно кашлянула.

— Боги… сколько?!

— Грр, — кокетливо опустила реснички костяная кошка и дважды прянула ушами.

— Ясно. Двоих, значит, пообещали… Ну, Торковы дети… Твоя работа?! — вдруг грозно повернулся воевода к Каррашу. — Отвечай, зараза, иначе потом полгода не пущу на заставу! И воровать мясо с кухни по ночам ты тоже не будешь!

Мимикр, посопев для приличия, покаянно вздохнул. Да, его. И взрослую дочь подбил на это сумасшествие тоже он. Не просто так, конечно, а за чудесную возможность пару раз с помощью уз побыть в шкуре брата, а еще поохотиться вволю и отыскать в Проклятом лесу достойного партнера. Для нее это было важно, и хитрый зверь отлично знал, чем можно привлечь свою малышку, которая в другое время не рискнула бы покинуть Серые пределы. Но сейчас, рядом с матерью и Белкой, она была довольна.

— Сволочь, — уже спокойнее констатировал Страж. — Белик, ты хоть не сорвешься в неподходящий момент? Мне бы не хотелось разгребать завалы из трупов, если у тебя вдруг сдадут нервы… От тебя одного-то хлопот не оберешься. Половину Стражей надо собирать, чтобы угомонить твои звериные инстинкты, а когда вас четверо… боюсь, пределы не устоят.

— Да не трусь, — смилостивилась Белка. — Мы с Ракшей уже давно ходим в одной связке. Ирташа в пару тоже брали, но ненадолго, потому что он еще молод. К счастью, малыш пошел в мать, а не в отца, поэтому против Карраша нам приходилось справляться втроем, а это неплохой противовес его коварной натуре.

Шранк недоверчиво покосился на жизнерадостно улыбнувшегося мимикра.

— Втроем?

— Ну да. А если считать Таррэна, то уже вчетвером. Но сейчас нам и так нормально. Правда, Ракша?

Молодая хмера согласно рыкнула и, вопросительно глянув на мать, успокоенно втянула когти.

— Вот так, — заключила Белка, посматривая по сторонам сразу через всю стаю. — Ирташ, кстати, вписался даже лучше Каррашика, и это его усилиями они нашли нас так быстро — у мальчика развиваются замечательные способности.

— К-как… Ирташ? — немеющими губами переспросил Маликон, непонимающе глядя на самых что ни на есть хмер. У них с Каррашем лишь глаза остались прежними — желтыми, хищными, да двойной ряд зубов никуда не делся. Как пугали их в обличье гаррканцев, так и сейчас угрожающе скалились. — И Карраш… они же были… Тьма! Белик, кого ты сюда привел?!

— Свою стаю, — гордо улыбнулась Гончая. — Теперь она здесь вся, целиком. И полностью принадлежит мне. До последнего коготка.

— Так ты… вожак, что ли?!

— Я ведь уже говорил.

— Боже… — простонал Сартас. — Я думал, ты только Гончими командуешь!

— Не. Со мной, почитай, никто в пределах не рискует связываться. Хмеры за сто верст обходят, черные питоны издалека раскланиваются. Верно, Траш?

Хмера согласно наклонила голову.

— Так и живем помаленьку. — Белка внимательно оглядела ошарашенных перворожденных и довольно кивнула. — Ох, как вы замечательно смотритесь! Все прониклись, нас снова уважают. Линни, вы справляетесь? Учти, дворец скоро опомнится и найдет способ увернуться от моих мечей. Так что нам срочно нужен Таррэн… или любой другой сильный маг, который сможет завершить ритуал передачи власти, иначе минут через десять нас снова попытаются достать.

Младший хранитель тяжело вздохнул.

— Прости, я не могу добраться до Таррэна. Кажется, он слишком далеко ушел. Тир, ты как?

— Плохо, — неслышно прошептал смертельно бледный юный маг. — Его нить слабеет — едва ее чувствую. А Тирриниэль вообще не знаю, как держится.

— Почему? — вдруг нахмурилась Гончая, быстро направившись в ту сторону. — У Таррэна резерва на трех владык хватит. Он не мог растратить! Тирриниэль ему не соперник.

— Но он до сих пор не вернулся, хотя от нашей общей силы там все буквально горит. Я такого огня в жизни не видел, но, кажется, даже его не хватает.

Белка стянула с руки перчатку и положила ладонь на лоб Тира — он был горячим и влажным. Сердце мальчишки билось чаще, чем надо, причем рывками, будто ему не хватало сил. А огонь в зеленых глазах то почти полностью гас, то неуверенно вспыхивал снова. Так, словно его настойчиво пытались загасить.

— Тир, выходи. Немедленно! — рыкнула Гончая, отталкивая его от неподвижного тела владыки.

Юный маг вздрогнул от мощного толчка и неловко упал на спину. А Белка провела рукой по лицу Тирриниэля. Убедилась, что он жив. Озадаченно пожевала губами, безошибочно определив, что он не просто не приходит в себя и даже с помощью сына едва держится на этом свете. А ведь Таррэн получил силу Изиара в нетронутом виде! Запас магии в нем был такой, что страшно лишний раз потревожить! Он одним движением мог уничтожить половину Проклятого леса, поэтому и настоял на том, чтобы покинуть заставу. Не хотел случайно навредить друзьям, ведь его огонь был сильнее магии Велимира и настолько страшнее магии хранителей, что Белка не сомневалась: он сегодня сумеет… до этого самого момента.

Однако сейчас, видя его напряженное лицо, сосредоточенно прикрытые веки и тревожно подрагивающую жилку на шее, она неожиданно осознала, что могучий эльф все-таки не справляется. Душу отца нашел, привязал к себе, пытается вытянуть к свету, но отчего-то теряет так много сил, что не может вернуться обратно.

— Он меня не пускает! — поднялся с земли Тир. — До деда даже дотронуться не дал! Сказал, что я не справлюсь!

— Он прав, — прошептала Белка. — Ты действительно мог погибнуть. Кажется, ему что-то мешает… но я не могу понять, что именно.

— Он тебя слышит? — вмешался Линнувиэль.

— Нет. Но я знаю способ докричаться до любого из вас. Не трогай меня, понял?

Хранитель вздрогнул, поспешно отдернув руку, а она взяла лицо своего лорда обеими ладонями, требовательно притянула к своему и, почти касаясь его плотно сомкнутых губ, прошептала:

— Та-аррэ-эн…

— Так нельзя, — всполошился Линнувиэль. — Ты заберешь его, а владыку оставишь на той стороне!

— Они связаны слишком тесно, поэтому-то ничего и не получается: Тирриниэля что-то убивает изнутри, и с тех самых пор, как Таррэн его коснулся, это «что-то» хочет убить и его.

— Но так не бывает!

— Нет, — прошептала она. — Я хорошо знаю: истинный Уход не причиняет боли, а они… думаю, им сейчас очень плохо. Сомневаюсь даже, что они помнят о нас и прежней жизни — там очень быстро стирается все: чувства, память, долг… Отойди, Линни. Не хочу, чтобы тебя снова зацепило. Во второй раз ты не выдержишь, а я не хочу твоей смерти.

Эльф послушно отстранился, во все глаза следя за тем, как ласково гладит она неподвижное лицо его кровного брата. Как мягко улыбается, будто Таррэн мог это видеть. Сидит возле него на коленях, бережно перебирает упавшие на лоб пряди, ласкает его теплым взглядом и тихо шепчет что-то на самое ухо.

Линнувиэль не слышал слов, да, собственно, и не хотел подслушивать. Он мог лишь догадываться о том, как она зовет Таррэна, — по глазам, по слегка подрагивающим от волнения губам, по легчайшим прикосновениям пальцев, порхающим по коже невесомыми бабочками. Зовет так, как только может любящая женщина звать домой своего мужчину.

— Иди ко мне, — прошептала Белка чуть громче, чем надо, а потом пристально взглянула. И Таррэн будто услышал, неуверенно качнулся навстречу. — Ты мой, остроухий. Ты поклялся. И сказал, что вернешься ко мне отовсюду. Вернись… ты мне очень нужен…

Маликон поджал губы и отвернулся, не в силах на это смотреть. А Белка прижалась лбом к лицу Таррэна и властно повторила:

— Ты мой!

— Да… — вдруг шепнул эльф, не открывая глаз.