Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 179

Рован положил руку ей на плечо.

— Мы встретимся с ними вместе. Маэвой и Эраваном.

— А сто тысяч солдат, идущих на Оринф?

— Вместе, Огненное Сердце, — все, что он сказал.

Она разглядела только столетия тренировок и крутой расчет в его лице. Эту нерушимую волю.

Она положила голову ему на плечо, ее спина опиралась на легкие доспехи.

— Мы сделаем это? И все, что останется?

Он убрал волосы с ее лица.

— Мы постараемся. Это лучшее, что мы можем сделать. — слова командира, который веками сражался на полях убийств.

Он соединил их руки, и они вместе смотрели на армию внизу. Клочок спасения.

Была ли она дурой, потратив эти три с трудом завоеванных месяца своей магии на эту армию, а не на Маэву? Маэву и Эравана? Даже если бы она начала копить сейчас, это не могло бы быть так же сильно.

— Не обременяй себя тем, что произошло, — сказал Рован, читая слова на ее лице.

— Я не знаю, что делать, — тихо сказала она.

Он поцеловал ее в макушку.

«Вместе».

И когда ветер пронзил пики, Аэлина поняла, что у ее мэйта, возможно, тоже не было решения.

Глава 81, часть 1

— Сто тысяч, — выдохнул Рен, согревая руки перед ревущим огнем в Большом зале. Они потеряли двух Молчаливых Ассасинов из-за лучников Мората, которые хотели отомстить за разрушение башен ведьм, но не более того, к счастью.

Тем не менее, ужин был мрачным. Никто по-настоящему не ел, даже когда наступила темнота и не вспыхнули вражеские костры. Больше, чем они могли рассчитывать.

Эдион задержался здесь после того, как все остальные спустились в свои комнаты. Остался только Рен, Лисандра провожала все еще дрожащую Эванджелину в их комнату. Что принесет утро, знали только боги.

Возможно, боги снова оставили их, теперь, когда их единственный способ вернуться домой был заперт в железном гробу. Или если бы они полностью сосредоточили свои усилия на Дорине Хавильярде.

Рен глубоко вздохнул.

— Вот и все, не так ли? Нам больше некому прийти на помощь.

— Это не будет красивым концом, — признался Эдион, прислонившись к камину. — Особенно после того, как эта третья башня снова заработает.

У них не будет другого шанса удивить Морат сейчас.

Он дернул подбородком в молодого лорда.

— Ты должен немного отдохнуть.

— А ты?

Эдион просто смотрел в пламя.

— Это было бы честью, — сказал Рен. — Служить в этом дворе. С тобой.

Эдион закрыл глаза и тяжело сглотнул.

— Это было бы действительно честью.

Рен похлопал его по плечу. Затем его уходящие шаги прозвучали по коридору.

Эдион оставался в одиночестве в потрескивающем свете камина еще несколько минут, прежде чем он направился к кровати, чтобы хоть немного поспать.

Он почти достиг входа в восточную башню, когда заметил ее.

Лисандра остановилась с чашкой чего-то, что казалось парящим молоком, в руках.

— Для Эванджелины, — сказала она. — Она не может спать.

Девочка дрожала весь день. Выглядела так, как будто ее вырвет прямо за столом.

Эдион только спросил:

— Могу ли я поговорить с ней?

Лисандра открыла рот, как будто она сказала «нет», и он был готов позволить ей отказать, но она наклонила голову.

Они шли в тишине весь путь до северной башни, затем вверх, и вверх, и вверх. В старую комнату Роеса. Рен, должно быть, позаботился об этом. Дверь была открыта, золотой свет пролился на коридор.

— Я принесла тебе немного молока, — объявила Лисандра, едва вздрогнув от подъема. — И компанию, — добавила она девочке, когда Эдион вошёл в уютную комнату. Несмотря на годы пренебрежения, комната Роеса в королевском замке осталась целой и невредимой — одна из немногих комнат, претендующих на такое.

Глаза Эванджелины расширились при виде его, и Эдион улыбнулся девочке, прежде чем он уселся на ее кровать. Она взяла молоко, которое Лисандра предложила, сев на другом краю матраса, и сделала один глоток, обхватив руками белую чашку.

— Перед моей первой битвой, — сказал Эдион девочке, — я провел всю ночь в уборной.

Эванджелина пискнула:

— Ты?

Эдион ухмыльнулся.

— О да. Куинн, старый капитан гвардии, сказал, что было удивительно, что ко времени рассвета у меня осталось что-то внутри. — старая боль пронзила грудь Эдиона при упоминании его наставника и друга, человека, которым он так восхищался. Кто, как и Эдион, дрался в последний раз на равнине за этим городом.

Эванджелина рассмеялась.

— Это отвратительно.

— Конечно, так и было, — сказал Эдион и мог поклясться, что Лисандра слегка улыбнулась. — Значит, ты уже намного смелее, чем я когда-либо был.

— Меня вырвало раньше, — прошептала Эванджелина.

Эдион сказал заговорщицким шепотом:

— Это лучше, чем менять штаны, дорогая.

Эванджелина рассмеялась, схватив крепче чашку, чтобы не пролить.

Эдион ухмыльнулся и взъерошил свои золотистые волосы.

— Битва не будет красивой, — сказал он, когда Эванджелина потягивала молоко. — И тебя, скорее всего, снова вырвет. Но просто помни, что у тебя есть страх. Это означает, что у тебя есть что-то, за что стоит бороться — что-то, что ты так сильно боишься потерять, — это настолько больно, что ты не можешь себе даже представить. — он указал на замерзшие окна. — Эти ублюдки на равнине? У них ничего этого нет. — он положил руку ей на плечо и нежно сжал. — Им не за что бороться. И хотя нас может быть не так много, как их, у нас есть кое-что, что стоит защищать. И благодаря этому мы можем преодолеть наш страх. Мы можем бороться с ними до самого конца. Для наших друзей, для нашей семьи… — он снова сжал ее руку. — Для тех, кого мы любим… — он осмелился взглянуть на Лисандру, чьи зеленые глаза сверкали серебром. — Для тех, кого мы любим, мы можем победить этот страх. Помни это завтра. Даже если тебя вырвет, даже если ты проведешь всю ночь в уборной. Помни, что нам есть за что бороться, и это всегда дарит победу.

Эванджелина кивнула.