Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 23

Паук прошипел:

— Мне не нужна милость юнца…

— Ты получаешь милость короля, — холодно сказал Дорин, — и я предполагаю, что тебе следует помолчать, чтобы и дальше её получать.

Редко, так редко Манона слышала этот голос от него, тот тембр его голоса, который заставлял холодеть её кровь. Голос короля.

Но он не был её королем. Он не был лидером ковена Тринадцати.

— Мы позволим ей жить, и она продаст нас по самой высокой цене.

Сапфировые глаза Дорина вспыхнули, рука сжала меч. От этого созерцательного, холодного взгляда Манона напряглась. Это был лишь небольшой намёк на умного хищника, скрывающегося под маской прекрасного лица короля.

Он только сказал пауку:

— Кажется, ты освоила искусство перевоплощения всего за несколько месяцев, не так ли?

…

Его судьба найдёт его здесь, сказал ему Гэвин.

Путь в Морат. Не физическая дорога, и не само путешествие, но это.

Она долго молчала, прежде чем всё-таки произнесла:

— Наши дары — весьма странны и ненасытны. Мы питаемся не только вашими жизнями, но и вашими особыми силами, если вы обладаете ими. Как только магия была освобождена, я научилась использовать эти способности, которые позволили мне перевоплощаться в иных существ.

Эфес Дамариса потеплел в его руке. Истина. Каждое слово, которое говорил паук, было правдой. И это… Способ попасть в Морат — как нечто совсем другое. В чужой шкуре.

Возможно, в качестве раба, какой была Элида Лочан. Тот, чье присутствие останется незамеченным.

Его первозданная сила могла приспособиться к любой другой магии, она была способна изменяться от пламени и льда до исцеления. Менять своё обличие… возможно, он и это сможет делать?

Дорин спросил паука:

— У тебя есть имя?

— Король без короны просит имя у ничтожного паука, — пробормотала она, ее бездонные глаза уставились на него. — Ты не сможешь произнести его на своем языке, но ты можешь называть меня Сайрин.

Манона скрипнула зубами:

— Неважно, как мы тебя называем, потому что скоро ты умрешь.

Но Дорин бросил на нее косой взгляд.

— Руннские горы являются частью моего королевства. Таким образом, Сайрин — одна из моих подданных. Я думаю, это дает мне право решать, живет ли она или умирает.

— Вы оба зависите от того, что скажет мой ковен, — прорычала Манона. — Отойди в сторону.

Дорин слегка улыбнулся:

— Я?

Ветер холоднее, чем горный воздух, заполнил перевал.

Он мог убить их всех. Будь то удушье или ломание шей. Он мог убить их всех, включая виверн. Осознание этого пробило внутри него ещё одну дыру. Ещё одно пустое место. Беспокоило ли когда-нибудь обладание такой силой его отца, или Аэлину?

— Берём её с собой — более подробно допросим её на следующем привале.

Манона огрызнулась:

— Ты собираешься взять это с нами?

В ответ на это замечание паук превратился, приняв облик темноволосой женщины с не загорелой кожей. Маленькой и незаметной, за исключением нервирующих черных глаз. Не особо красивой, но обладающей смертельным, древним видом очарования, которого не могло скрыть даже новое обличье. И совершенно голой женщины. Она вздрогнула, потирая руками свои предплечья.

— Такой облик подойдёт для вашего путешествия?

Манона проигнорировала слова паука.

— И что будет, если она ночью вернётся в своё обличье, чтобы убить нас?

Дорин только наклонил голову, на кончиках его пальцев плясали ледяные искры.

— Она не будет этого делать.

Сайрин втянула воздух в лёгкие.

— Редкий магический дар — её взгляд стал хищным, когда она взглянула на Дорина. — Для редкого короля.

Дорин только нахмурился, испытывая отвращение.

Манона взглянула на Астерину. Глаза её Второй настороженно следили за пауком, её губы были сжаты в тонкую ниточку. Соррель, стоявшая в нескольких футах от неё, сердито посмотрела на паука, но её рука перестала касаться эфеса её меча.

Тринадцать, подчиняясь какому-то невысказанному приказу, вернулись к своим вивернам. Только Сайрин смотрела на них, эти ужасные, бездушные глаза время от времени моргали, когда её зубы начали стучать от холода.

Манона наклонила к нему голову.

— Ты сегодня… какой-то другой.

Он пожал плечами.

— Если ты хочешь, чтобы твою постель согревал тот, кто подобострастно ловит каждое твоё слово и подчиняется каждой твоей команде, то ты явно ошиблась в выборе.

Её взгляд скользнул к бледной полосе вокруг его горла.

— Я всё ещё не убеждена, князек, — прошипела она, — в том, что я не должна просто убить её.

— И что же, ведьмочка, тебе нужно, чтобы убедить тебя? — он не потрудился скрыть чувственное обещание в своих словах.

В челюсти Маноны дрогнул мускул.

Создания из легенд — вот кто его окружал. Ведьмы, паук… Он мог бы быть персонажем в одной из книг, которые он одалживал Аэлине прошлой осенью. Хотя ни один из этих персонажей никогда не знал такой пустоты внутри себя.

Хмуро смотря на свои босые ноги в снегу, Сайрин дернула своими руками, прислонив их к бокам, это был лишь отголосок тех жвал, присущих её истинному облику.

Дорин постарался не вздрогнуть.

Проникновение в Морат — это просто самоубийство, даже как только он узнает, что ему нужно от этой твари.

Он снова почувствовал тяжесть взгляда Маноны, и выдержал его. Он выдержал слова Маноны, когда та сказала:

— Если ты так невысоко оцениваешь свою жизнь, доверяя этой твари, тогда, пожалуйста, пусть она летит с нами.

Это было испытанием посмотреть не в сторону Мората или паука, но внутрь себя. Она точно видела то, что грызло его изнутри, хотя бы потому, что подобный зверь грыз и её.

— Мы скоро узнаем, действительно ли она говорила правду о крошанках.

Паучиха сказала правду. Когда Сайрин говорила, эфес Дамариса потеплел в его руке.

И когда они найдут крошанок, когда Тринадцать будут отвлечены, он узнает то, что ему нужно от паука.