Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 84

Чернота подземной реки давила на нее, раскрыла свои объятия и поглотила.

Отличная от черноты железной коробки. Тьма, которую она обнаружила внутри себя.

Место, куда она никогда не сможет сбежать.

Ее сила всколыхнулась, пробуждаясь. Аэлина сглотнула, отказываясь признать это. Успокойся.

Она не хотела. Не получалось. Еще нет. Пока она не была готова.

Она увидела лицо Рована, когда она говорила о том, что его обман с ошейником побудил ее сделать. Он заметил, как ее спутники смотрели на нее, жалость и страх были в их глазах. Что с ней сделал, кем она стала.

Новое тело. Инороднее, странное тело, как будто ее вырвали из одного человека и засунули в другого. Как бы то ни было. Она еще не пробовала переходить в свое человеческое тело. Не видела смысла.

Сидя в тишине, когда лодка прорывалась сквозь мрак, она чувствовала вес этих взглядов. Их страх. Они чувствовали, как она была разбита.

Ты не уступишь.

Она знала, что это было на самом деле, — что это был голос ее матери, который говорил, а не кто-то другой.

Поэтому она не уступит этому. Что было сделано. Что осталось.

Для соратников вокруг нее, чтобы избавить их от страха, отчаяния, она не уступит.

Она сражалась за это, выцарапывала свой путь назад к тому, кем она была раньше. Не забывать быть развязанной, усмехаться и подмигивать. Она сражалась с этим затяжным пятном на ее душе, боролась, пыталась игнорировать его. «Используя это путешествие в темноте, ты сможешь собрать себя обратно — достаточно, чтобы убедить его».

Даже если эта раскалывающая тьма теперь обитала внутри нее, даже если речь была трудной, она показывала им то, что они хотели видеть.

Несломленную Огненосицу. Аэлину Дикий Огонь.

Она будет показывать это миру, который тоже лжет. Заставит их поверить.

Может быть, однажды она тоже поверит.

Глава 37, часть 1

Прошли дни почти безмолвного путешествия.

Три дня, если ощущения Рована и Гавриэля не обманули их. Возможно, последний носил карманные часы. Аэлину это не особо волновало.

Она использовала каждый из этих дней, чтобы рассмотреть то, что было сделано, что было перед ней. Иногда рев ее магии заглушал мысли. Иногда он дремал. Она не прислушивалась.

Они плыли сквозь тьму, внизу была такая темнота, будто они проходили через царство самой Эллады.

Был почти конец четвертого дня сквозь темноту и скалы, их сопровождающие неустанно тащили лодку, когда Рован пробормотал:

— Мы входим на территорию кургана.

Гавриэль принюхался со своего места.

— Откуда ты знаешь?

Фенрис, идущий рядом с ним, все еще в форме волка, поднял уши вверх.

Она не спросила его, почему он остался в теле волка. В конце концов, никто не спросил ее, почему она осталась в форме Фэ. Но она предположила, что, если он облачиться в форму Фэ, возможно, он захочет поговорить. Получить ответы на вопросы, которые он, возможно, еще не готов обсуждать. Может он просто начнет кричать и кричать о том, что с ним сделали, с Коннэлом.

Рован указал татуированным пальцем в сторону ниши в стене. Тень замаскировала нишу, но по мере того как синий свет фонаря касался ее, золото сверкало на скалистом полу. Древнее золото.

— Что такое курган? — прошептала Элида.

— Порождение злобы и мыслей, — ответил Лоркан, осматривая проход, рука потянулась к рукоятке его меча. — Они охотятся за золотом и сокровищами и наполняют древние гробницы королей и королев, чтобы их души могли быть среди них. Они ненавидят свет любого рода. Надеюсь, это удержит их.

Элида съежилась, и Аэлина почувствовала желание сделать тоже самое.

Вместо этого она совладала с собой и спросила Рована:

— Он такой же, как тот, в котором мы были?

Рован выпрямился, его глаза зажглись от ее вопроса — или от того, что она вообще заговорила. Он сдерживался эти дни, беззвучное постоянное присутствие. Даже когда они спали, он оставался в нескольких шагах от нее, все еще не прикасаясь, а просто был рядом. Достаточно близко, чтобы его сосново-снежный запах успокоил ее.

Рован протянул руку вдоль обода лодки.

— В Вендалине много человеческих курганов, но между Кембрией и Доранеллой нет других, кроме тех, которые мы прошли. Насколько нам известно, — поправился он. — Я не знал, что их гробницы были сделаны так глубоко.

— Людям нужен был проход, а двери с гробницами, вероятно, были запечатаны выше, — заметил Гавриэль, изучая большую нишу, которая показалась справа. Не альков, а сухой вход пещеры, рядом с которым текла река, поднимающаяся вверх.

— Остановите лодку, — сказала Аэлина.

В ответ тишина, даже от Рована.

Аэлина указала на берег у входа в пещеру.

— Останови лодку, — повторила она.

— Я не думаю, что мы сможем, — пробормотала Элида. В самом деле, двое из них пользовались ведром, чтобы справить свои нужды в течение этих нескольких дней, мужчины, вели беседу, чтобы сделать тишину более сносной.

Но лодка направилась к нише, ее скорость увеличилась. Фенрис поднялся на ноги, обнюхивая воздух, когда они приблизились к берегу. Рован и Лоркан наклонились, упирая руки в камни, чтобы ослабить удар.

Аэлина не дождалась, пока лодка перестанет качаться, она схватила фонарь и прыгнула на ровную поверхность реки.

Рован выругался, прыгая вслед за ней. «Оставайтесь здесь», предупредил он тех, кто остался в лодке.

Аэлина не посмотрела, кто повиновался, войдя в пещеру.

…

Королева была безрассудной до того, как Каирн и Маэва поработали над ней в течение двух месяцев, но сейчас казалось, что у нее вообще нет здравого смысла.

Лоркан воздержался от высказывания, обнаружив, что он и Элида остались вдвоем в лодке. Гавриэль и Фенрис ушли после Рована и Аэлины, их путь был отмечен только затухающим блеском синего света на стенах.

Никакого света огня. С тех пор, как они вошли в пещеру.

Элида сидела напротив него на левой стороне лодки, ее спина упиралась в закругленные края. Последние несколько минут она молчала, наблюдая за темным входом в пещеру.

— Нечего бояться горных существ, если ты вооружен магией, — сказал Лоркан.

Ее темные глаза скользнули по нему.