Линия Периферии (СИ) - "Klot Veil". Страница 13

Ядерных бомб нигде не наблюдалось. С таким же успехом они могли быть спрятаны в любом из этих контейнеров. И чтобы вскрыть их, Джеффри потребовалось бы перешерстить все, что, учитывая вес даже пустого корабельного контейнера, было фактически невозможно. Обнаружить интересующее оборудование можно было только обойдя каждый из них со счётчиком Гейгера наготове. Но это же ядерный бункер, верно? Здесь должно было быть как минимум по одному на каждого потенциального посетителя.

Немного остыв, Джеффри прошёлся по складу, и на обратном пути, аккурат возле выхода, заметил то, что поначалу, из-за впечатлений от общей картины, ускользало от взгляда. Стальной ящик. Почему все малые ящики — деревянные, а именно этот — стальной? В чём его особенность? Простая прихоть транспортировочных нюансов, или же он хранил нечто, требовавшее дополнительной защиты? Бросив оценивающий взгляд на замок, Джеффри, чувствуя растущее в груди напряжение, снял давно переживший свой срок годности огнетушитель и без лишних церемоний вдарил по креплению. Замок не поддался, и тогда он ударил ещё раз, и ещё, распространяя по залу оглушительные звуки столкновения металла о металл. Спустя десяток ударов, крепление поддалось, слетев вниз вместе с крышкой. Однако внутри, к некоторому разочарованию, оказались не ядерные бомбы, а всего десяток современных винтовок. На фоне имеющегося на складе разнообразия — слишком современных. Пилот даже не мог поручиться, что когда-то сталкивался с этой моделью. Судя по виду, не совсем стандартные буллпап-винтовки [9], каждая с подствольным гранатомётом, голографическим прицелом и полным отсутствием каких-либо надписей и нумераций. Но основное внимание привлекли даже не винтовки, но сам ящик — он оказался единственным, содержащим подпись не на русском или китайском языках, но на чистом английском, гласившим «Доставка Тринн Интернейшенл, Австралия, 15.06.2016».

15 июня 2016? Четыре дня назад? Что за чёрт? Венансио, и без того явно не пользовавшийся бункером на постоянной основе, был уже как несколько месяцев мёртв, и при всём желании не мог доставить сюда этот контейнер.

Значит, предположение о камерах верно?

Или же надпись — фальшивка?

Но тогда кто, как, и зачем? И, самое главное, почему датой оказался день, предшествующий заселению потерпевших крушение в бункере?!

Что здесь, чёрт возьми, происходит?!

Джеффри, не в силах сдерживать дрожь, закрыл крышку с такой резкостью, словно это могло дать немедленный ответ на все его вопросы. Он в спешке покинул склад, обуреваемый туманностью собственных предположений, и направился к инвентарной.

По пути он столкнулся с Виктором, ошивающимся возле сети щитков. Заметив чрезвычайную взвинченность и сосредоточенность на лице Джеффри, тот подозрительно нахмурился, но промолчал.

Ворвавшись обратно в схрон, Джеффри, пытаясь сформировать в голове хоть какую-то чёткую мысль, начал осмотр, дотошно проверяя каждый ящик и контейнер.

И, спустя какое-то время, счётчик начал издавать характерный треск, становившийся всё громче с каждым последующим шагом. Немного повертевшись, пилот обнаружил источник излучения, улавливаемого устройством. Замка на ящике не оказалось, как и снимаемой части в принципе, так что Джеффри решил пойти напрямую, вдарив что есть силы по деревянной стенке огнетушителем. Лишь для того, чтобы услышать оглушительный металлический лязг в ответ. На ящике осталась продолговатая царапина, оголяющая внутреннее металлическое покрытие со знаком радиоактивной опасности.

Ясно. Очередной обман — просто краска древесного цвета. С каждой минутой он всё более уверялся в том, что сам бункер — одна чертовски большая иллюзия, созданная для того, чтобы сокрыть истинную цель его последних властителей.

И всё же, он правда сумел. Он действительно сумел отыскать их.

Не моргая, словно стоит закрыть ему глаза, как достигнутая цель вновь ускользнёт из его хватки, Джеффри, завороженный мощью, хранящейся в столь компактном объёме, сел на один из ящиков с боеприпасами, вымученно стряхивая пот, и погрузился в размышления.

Медленно потягивая красное вино из столовых запасов, он уже второй час безуспешно пытался привести голову в порядок. Пилот идентифицировал ядерные заряды и подтвердил теорию своего начальства. И вот, перед ним, буквально вчера оперившимся выпускником Академии ВВС, предстаёт возможность предотвратить реальную угрозу мирового ядерного терроризма. Ему следовало просто выждать появления американской команды, но ощущал, что бункер не позволит ему этого сделать. Он уже достаточно долго подозревал, что на сцене присутствует седьмая пара глаз, хотя и не располагал прямыми доказательствами, а открытая провокация сейчас была бы чересчур рискованной затеей — все намёки, совпадения, движения камер, перепады напряжения и даже активность изолированных дверей можно было спихнуть на автоматику. Учитывая то, что, как утверждает Виктор — система была серьёзно модифицирована, и без действий, способных вынудить невидимого наблюдателя выдать себя, было не обойтись.

Выход на связь с внешним миром исключён, а любые тактические манёвры — чреваты. Осознание абсолютного бессилия и единственного спасения в ожидании превращали стены и потолок бункерных помещений ощутимыми на собственной шкуре. Но если его теория о невидимом наблюдателе верна — ожидание наоборот похоронит их всех.

Существовал ли безопасный и безболезненный способ эту теорию подтвердить?

Как можно было выманить на свет кого-то, кто, по неведомым причинам, вёл слежку за группой людей в одной и той же точке замкнутого пространства, изолированного от окружающей вселенной?

Джеффри чуть было не воскликнул, когда его вновь озарила весьма очевидная мысль. Единственный способ, с помощью которого за всеми присутствующими можно было вести адекватное наблюдение — это камеры. Нельзя было отмахиваться от вероятности наличия и иной формы слежки, но идея уже прочно засела во вскружённой голове пилота, а Джеффри, когда дело доходило до спонтанных идей — иногда мог терять над собой контроль.

— Рота подъём! — произнёс тот вслух, поднимаясь со стула у импровизированной барной стойки, обращаясь к самому себе.

Прогоняя все лишние мысли, Джеффри, оставив алкоголь, сконцентрировался на предстоящей задаче. Правда, удалось ему это не сразу — в предшествующих размышлениях он продолжал механически хлебать спирт, и, судя по лёгкой качке перед глазами, принял его гораздо больше, чем планировал изначально.

Что-то происходило. Что-то, чего он всё ещё не мог понять.

Всё ещё слегка покачиваясь, Джеффри достал съёмный глушитель, который он заранее прихватил с обнаруженного оружейного склада, и установил его на свой вспомогательный «Макаров».

— Итак, дамы и господа, — протянул он, глядя прямо в объектив одной из камер столовой, — пожалуй, начнём.

И резко поднял пистолет.

Попивая древний чёрный чай, за годы хранения потерявший большую часть своих вкусовых качеств, Виктор снова и снова проматывал недавние записи с уничтоженных камер, пытаясь заметить что-нибудь необычное. Но сколько бы он их не пересматривал — ему всё так же не удавалось сконцентрироваться на деталях. С тех пор, как были уничтожены все камеры, кроме четырёх в коридоре, находившемся в непосредственной близости от зала управления — Виктор так и не шелохнулся, продолжая тянуть уже четвёртую кружку совершенно безвкусного, терпкого напитка.

Разъярённое восклицание, за которым последовал звук разлетающейся вдребезги керамической чашки, прорезало атмосферу технического отсека.

— Высокомерный щенок! — взвыл тот. — Убью! Прикончу своими же руками! Проклятье!

С этого момента, он был лишён всякого ощутимого преимущества над остальными обитателями бункера. Контроль над административным функционалом сохранялся, и по желанию Виктор мог убить любого, просто настроив систему жизнеобеспечение на высасывание воздуха в одном из отсеков — жертва даже была неспособна осознать грозящую ей опасность. Но это не то, что ему было нужно. Он бы с радостью прикончил назойливого пилота в этот же день, но не мог себе этого позволить, пока не выяснит, что именно Джеффри известно о бункере. Могло статься и так, что именно эта ищейка и могла привести Виктора к его главной цели, и он не мог пойти даже на допрос с пристрастием.