2788 (ЛП) - Эдвардс Джанет. Страница 26

– Я понимаю, – сказала я, хотя ничегошеньки не понимала.

– Миранда последует их примеру. Наш планетарный план по развитию направлен на то, чтобы сосредоточить все ресурсы на основании университета и через четыре года открыть первый вуз в Эпсилоне. Проблема не с постройкой, а с набором штата специалистов. Мы надеемся привлечь кое-кого из других секторов, но куда лучше, если среди преподавателей будут и уроженцы Миранды. Их задача не только учить студентов, но и стать образцом для подражания, показывая, что местная молодежь может заниматься не только фермерством. – Ломас наконец повернулся ко мне лицом. – Нам бы очень хотелось, чтобы среди преподавателей были женщины. Я считаю, что ты можешь стать одной из них, Амалия.

Я моргнула:

– Я? Но… Как? Нужна ведь определенная квалификация.

– Конечно, сперва тебе надо получить диплом, поэтому придется отправиться в университет другого сектора.

Я взъерошила волосы. Оставить Миранду, Эпсилон, семью и друзей и отправиться в другой сектор! Это…

На секунду я представила жизнь в одном из обустроенных секторов, как побываю в потрясных местах, которые прежде видела лишь по телику, получу диплом и вернусь домой, чтобы преподавать в университете Миранды. Но потом до меня дошло.

– Боюсь, это невозможно, учитель Ломас. Стоимость… У моих родителей отличная земля, мы собираем хороший урожай, но в семье одиннадцать детей. Они не могут все потратить на меня.

Учитель кивнул:

– Понимаю, но это не должно тебя останавливать, Амалия. Наш подкомитет даст нескольким отобранным студентам небольшие гранты из фондов по развитию Миранды, а еще существует система межсекторного обмена, по которой можно взять заем на получение образования. Потом придется выплатить его в виде налога, но это не проблема, ведь тебе будет гарантировано трудоустройство.

Я покачала головой:

– Но университет в другом секторе никогда не примет студентку с аттестатом фермера с Миранды.

Ломас чуть не рассмеялся:

– Как ни странно, подкомитет подумал и об этом. Во всех университетах есть несколько мест для студентов по особой программе. Она разработана для помощи тем, у кого не было возможности получить полноценное образование. Как девушка с пограничного мира ты уже подходишь, но с поддержкой Планетарного Совета по развитию и заявлением, что ты потенциальный лектор одного из первых университетов Эпсилона… – Он улыбнулся. – Тебе не нужна особая квалификация, Амалия, просто надо доказать, что ты на это способна. Я вот не сомневаюсь. Я знал, что ты очень умная девочка, невероятно быстро прошедшая курс фермерства, потому и давал тебе много дополнительной информации. Лучше всего ты усваиваешь исторические знания, и мы бы хотели, чтобы ты стала преподавателем истории, хотя, если предпочитаешь литературу, можно устроить и такое.

– Истории? Но зачем в университете Миранды учитель истории?

На сей раз Ломас не сдержал смех:

– Если мы хотим, чтобы университет Миранды стал уважаемым и вывел наш мир на первый план в Эпсилоне, то нужно обучать всему. Да, поначалу отделения сельского хозяйства, медицины и подготовки учителей станут самыми крупными, но у нас будет много других специальностей, включая небольшой исторический факультет. – Он поднялся. – Я знал, что предложение тебя ошеломит, Амалия, но прошу, подумай об этом. Я пришлю тебе на глядильник подробную информацию. Если возникнут вопросы или трудности с восприятием, напиши мне.

Я проследила, как Ломас вернулся в купол, а потом спрятала лицо в ладонях. Я никогда не путешествовала дальше Мемориала. Сама мысль провести годы в другом мире далекого сектора…

Вдруг правую ногу окутало странное тепло. Я посмотрела вниз и увидела, что небольшая пандовая мышь пытается залезть мне в ботинок. Легкая встряска – и зверек с жалобным писком упал на землю, но стоило опустить ногу, снова взялся за старое.

Я застонала и отнесла мышь в ближайшие кусты. Из-за любви к обуви эти проказники до смерти надоедали. Мой старший брат часто порывался задавить следующего, кого найдет спящим в своем ботинке, но, конечно, так и не претворил угрозу в жизнь. Ни у кого не хватало духу причинить вред пандовой мышке. Говорят, длинная черно-белая шерстка и огромные выразительные глаза делают их такими же милашками, как человеческие детки. Лично я считала, что мыши намного симпатичнее младенцев, и у них есть большой плюс: пеленки менять не надо.

Я вернулась на скамейку, и тут зазвонил глядильник. Наверное, Ломас прислал информацию. Я постучала по экрану и с удивлением обнаружила, что это входящий вызов. А еще большее изумление испытала, когда на экране появилось знакомое мужское лицо. Слегка зеленоватое из-за сбоя цветовых настроек, но вне всяких сомнений звонил Родриш Джейн, тот, что рисовал розовую колибри.

Он просиял:

– Амалия! Все готово, и он чудесен. Даже более того, просто потрясный!

– Что готово?

– Мой дом! Ну, не полностью, но крыша и стены внутри. Можешь завтра прийти посмотреть.

Прийти и посмотреть его дом завтра? Возникло чувство, что мне не хватает сведений. Я присмотрелась к зеленому лицу Родриша:

– Ты снова напился?

– Немного. Пара стаканчиков домашнего виски Педры.

– Пара стаканчиков этого виски собьет с ног асгардского бизона.

– Знаю, я просто переживал… Хаос, у меня не очень получается, да?

Я улыбнулась:

– Понятия не имею, что ты пытаешься сделать, поэтому нет, не очень.

– Я думал, что все испортил, когда свалился с крыши. Это, наверное, худшее предложение руки и сердца на свете, поэтому я не осмелился даже написать тебе потом. Но раз ты послушалась моей просьбы и подождала, пока я выстроил дом…

Предложение руки и сердца? Я попыталась вспомнить, что случилось в день розовой колибри. Я точно не осознала, что Родриш позвал меня замуж. Он что-то крикнул перед тем, как свалился с верхушки купола, но ничего внятного, не считая последнего «Ох, ядрить!», когда поскользнулся.

– Родриш Джейн, ты предлагаешь мне выйти за тебя? – уточнила я.

– Да.

И как на это реагировать? Обычно я не задумываясь отвергала все предложения о браке, сделанные по пьяни, но это же Родриш Джейн, отпрыск одной из семей, основавших Миранду.

– Родриш, ты пьян, – заметила я после недолгого молчания. – Если не шутишь, то спроси меня об этом, когда протрезвеешь. Желательно лицом к лицу, а не по глядильнику.

Он отчаянно покачал головой:

– Но я не могу сделать это трезвым. Мне понадобилась пара стаканчиков, прежде чем я осмелился позвонить, а вживую будет и того хуже. Поэтому я напился в последний день в школе. Все думал, мол, еще стаканчик не помешает...

Я нахмурилась. Это многое объясняло. Несмотря на свою принадлежность к семье основателей, Родриш Джейн был тихим и застенчивым мальчиком, который почти не пил. Как раз из-за несвойственного ему поведения все и запомнили случай с розовой колибри.

– Я понимаю, что тебе сложно, но повторять предложение не придется. Если позвонишь мне завтра, я пойму, что ты серьезно хочешь жениться.

– Ладно, – согласился Родриш.

– Тогда пока.

Повисла долгая пауза. В конце концов я снова попыталась завершить разговор:

– До свидания, Родриш.

– Да, конечно.

И он нажал отбой.

Я хмуро смотрела на пустой экран глядильника. Если Родриш Джейн не шутил (а он не шутил, несмотря на два стакана виски), мое будущее решено. Он милый надежный парень, по крайней мере, в трезвом состоянии, а уж положение его родителей…

«Я выйду за Родриша Джейна». Я попыталась осознать эту мысль; представила, как сообщаю новость потрясенной семье и всем любопытным соседям, которые изводили меня, попрекая долгом. Можно даже сказать, дескать, Родриш сделал мне предложение еще в прошлом году, но, прежде чем открыться, мы решили подождать, пока мне исполнится семнадцать, а он построит дом.

Я вообразила шок и смущение на их лицах. Все, кто язвил о том, что я уклоняюсь от своей обязанности, почувствуют себя полными идиотами. Они критиковали девушку, уже помолвленную с сыном одной из семей-основателей!