Тайна Холмистого плато - Гир Тильда. Страница 28

Но ведь что-то приближалось к ним?

— Оно высоко или низко? — шепотом спросил брат Лэльдо.

Звук его голоса, как он ни был тих, словно спустил курок невидимого оружия.

В воздухе раздался тонкий свист, режущий уши, и на беглецов внезапно обрушились потоки невидимого кипятка. Что-то жгло и бурлило, обдавало влажным жаром и стекало по коже… и тут до священника донесся отчаянный крик брата Лэльдо:

— Стекло! Стекло!

В тот момент, когда беглецы прорывались в виварий, Иеро, воспользовавшись инопланетным аппаратом неведомого назначения, сунул свое стекло в карман куртки, не завернув его снова в изолирующую ткань, а брат Лэльдо тщательно укутал свой аппарат в темный невесомый бинт. Теперь Иеро поспешно сунул руку во внутренний карман, едва не закричав при этом от боли, поскольку его рука была сильно обожжена, — и выхватил стекло, не зная, что с ним, собственно, делать. Он лишь мысленно послал ко Всевышнему короткую горячую молитву, прося о помощи и подсказке. И подсказка пришла. От Бога она явилась, или от самого стекла — Иеро не знал, да и не время было задумываться об этом. Просто священник, сам не слишком хорошо осознавая, что делает, крепко прижал большим пальцем овальный розовый камешек, расположенный в центре темной стеклянной пластинки, — и в то же мгновение очутился внутри… ну, как бы гигантского мыльного пузыря, чья поверхность слабо переливалась радужными бликами. Волны невидимого кипятка отхлынули, не в состоянии прорваться через едва заметную завесу. Через две-три секунды и брат Лэльдо справился с экранирующей тканью и тоже укрылся под радужным пузырем. Но Лэса была еще не в силах действовать, а у Горма и Клуца стекол не было… Тут брат Лэльдо стремительно бросился к лорсу, крикнув медведю:

— Горм, прижмись к Клуцу!

Иеро понял, что он должен делать. Он в два прыжка очутился по другую сторону лорса и, держа стекло на раскрытой ладони, поднял руку вверх. Брат Лэльдо сделал то же самое — и два пузыря слились в один, укрыв всех беглецов.

Невидимые кипящие волны, свистя и шипя, продолжали биться о едва заметную преграду, но обожженные беглецы были уже в безопасности.

Брат Лэльдо передал стекло Горму, сказав: «Держи повыше», и принялся поспешно рыться в своей поясной сумке. Священник не сомневался: у эливенера найдется лекарство от ожогов. Так оно и оказалось. Брат Лэльдо извлек из кожаного мешка довольно большой флакон из темного непрозрачного стекла, закрытый деревянной пробкой. Лорс тем временем зажег огоньки на своих ветвистых рогах, обеспечивая эливенеру освещение.

Едва слышно прочитав короткую молитву, брат Лэльдо вытащил пробку и в первую очередь занялся Гормом. Медведь пострадал меньше других: густая шерсть защитила Горма, и у него были обожжены только нос и подушечки передних лап. Эливенер быстро смазал ожоги душистой жидкостью, и Горм облегченно вздохнул. Потом брат Лэльдо осмотрел Клуца. Шерсть лорса тоже оказалась достаточно плотной, и эливенеру пришлось врачевать лишь нос и уши лорса. Потом брат Лэльдо осторожно обошел лорса, прижимаясь к его лохматым бокам, — радужный пузырь был не слишком просторен, и эливенер, не зная, можно ли касаться прозрачных стенок, старался двигаться как можно сдержаннее. Священник был уверен, что брат Лэльдо хочет заняться Лэсой, висевшей, как тряпичная кукла, поперек седла, однако эливенер начал смазывать ожоги на лице самого Иеро. При каждом прикосновении руки брата Лэльдо жгучая боль отступала, и Иеро наконец вздохнул свободнее. Потом Лэльдо смазал ему шею и левую руку. Но в высоко поднятой правой священник держал защищавшее их стекло. Иеро тихо сказал:

— А Лэса?

— А ты присмотрись к ней, — так же тихо ответил брат Лэльдо.

И только теперь священник заметил, что иир'ова ничуть не пострадала. На ее светлой пятнистой шкурке не было видно ни единого ожога.

— Возьми стекло в левую руку, — сказал эливенер.

— А можно? — усомнился Иеро.

— Можно, можно, — чуть заметно улыбнулся брат Лэльдо.

Священник переложил стекло на ладонь левой руки, а правую руку, истерзанную дергающей болью ожога, протянул эливенеру. Через несколько секунд и эта рука почувствовала себя вполне сносно.

Однако шипящие и свистящие волны все еще продолжали колотиться снаружи о тонкую радужную оболочку неведомого поля, укрывшего беглецов.

— Что будем делать? — спросил Горм.

— Думать, — ответил брат Лэльдо.

— Полезное занятие, — не удержался от шутки Клуц. — Ты только подскажи тему. А то мы что-то совсем одурели от этих приключений.

— То ли еще будет! — пообещал Горм.

— Думать нам надо вот о чем, — спокойно сказал эливенер. — Почему жгучие волны не задели Лэсу? На ней нет ни одного ожога.

— Она без сознания, — тут же откликнулся Иеро. — А значит…

— А значит, этот кипяток реагирует на мысль, — подтвердил его догадку молодой эливенер.

— Но мы ведь не можем перестать думать! — мысленно воскликнул медведь.

— Можем, — твердо сказал брат Лэльдо. — Можем. Точнее, мы можем сделать вид, что у нас нет ни единой мысли.

— Как? — спросил Клуц.

— Сейчас объясню. — Эливенер немного помолчал, сосредотачиваясь и подбирая наиболее точные слова, и негромко начал: — Сначала каждый из вас должен вообразить в воздухе перед собой какой-нибудь простой предмет небольшого размера, — неважно, какой именно. Это может быть лесной орешек, или маленький округлый камешек, или еще что-то в этом роде. Потом вы должны полностью сосредоточить все свое внимание на этом предмете и постараться увидеть его как можно более отчетливо, — его цвет, очертания, объем… Вы все владеете техникой сосредоточения, так что это будет не слишком трудно.

— Глаза должны быть открыты? — спросил Горм.

— Да, обязательно открыты. Потом вы должны увидеть, как из этого предмета начинает истекать бледный золотистый свет. Свет заливает все вокруг, свет растворяет в себе все сущее, и сам предмет тоже растворяется в свете, а потом свет вливается в вас…

Через несколько минут, когда брат Лэльдо закончил объяснения, все приступили к делу. А еще через несколько минут шипящие и свистящие невидимые волны, все это время бившиеся в радужный пузырь, отступили и растаяли в ночи.

Брат Лэльдо осторожно нажал большим пальцем на округлый розовый камешек в центре стеклянной пластинки. Радужный пузырь тут же уменьшился, теперь он прикрывал только Горма, по-прежнему державшего стекло на раскрытой ладони. Эливенер осмотрелся, прислушался. Клуц, также лишенный уже защиты, внюхался в ночной воздух. Иеро настороженно пригляделся к танцующим огням, все так же стоявшим полукругом далеко впереди. Вроде бы ничего особенного. Издали слышались уже знакомые звуки — лай, скрежет… но больше ничего. Горм по знаку брата Лэльдо также выключил защитный пузырь.

— Ну, как? — спросил брат Лэльдо. — Кто-нибудь чует близкую опасность?

Медведь, лорс и священник ответили отрицательно.

— Значит, можно двигаться дальше, — решил эливенер. — А если вы снова почувствуете приближение горячих волн, сразу включаем пузыри.

— А может быть, эти пузыри способны защитить нас не только от волн? — задумчиво сказал Иеро.

— Может быть, — согласился эливенер. — Но ты ведь уже понял — пузыри не задерживают мысль. А это значит, что на нас все равно могут предпринять ментальную атаку. И мы должны быть готовы ко всему.

— Ну, мы всю жизнь ко всему готовы, — передал лорс. — У нас и дома-то, в северных лесах, особо не расслабишься. Просто здесь всякой дряни погуще, вот и вся разница.

— Прорвемся, — фыркнул медведь. — Тем более, что кошка наша уже проснулась.

И в самом деле, Лэса внезапно села в седле и недоуменно оглядела всех огромными зелеными глазами.

— Что случилось? — спросила она. — Что это было?

— Да кто его знает! — весело ответил священник, обрадованный тем, что иир'ова выглядела абсолютно здоровой и невредимой. — И какая нам разница? Справились — и дальше! Но тебе лучше еще немножко прокатиться верхом, Лэса.

— С какой это стати? — возмутилась иир'ова, мягко спрыгивая на землю. — Я что, калека?