Искупление (ЛП) - Хорст Мишель. Страница 18

— Но что если они начнут сплетничать?

Миссис Джексон тянется ко мне и проводит рукой по моим волосам.

— Милая, люди всегда найдут, о чём поговорить. Это не имеет значения. Они не имеют права голоса в твоей жизни. Если ты проживаешь свою жизнь, чтобы угодить другим, ты просто будешь несчастна. Однажды мудрый человек сказал мне, что ты получаешь только один шанс на эту жизнь. И только от тебя зависит, используешь ли ты его наилучшим образом. Если ты хочешь быть с Элаем, тогда иди за тем, чего хочешь.

— Вы правы, — шепчу я, думая над всем, что она только что сказала.

Я ставлю кружку на пол, боясь от волнения сломать её.

— Я… эмм, — я запинаюсь на том, что я хочу сказать дальше. — Я никогда не была с мужчиной. Элай намного старше, и я уверена, что он уже не…

Я позволяю словам повиснуть окружающем меня некомфортном воздухе.

Миссис Джексон встаёт и подходит к перилам. Она поворачивается и прислоняется к ним.

Я начинаю беспокоиться о том, что, может быть, я чересчур перешла на личное, когда она говорит:

— Когда дело доходят до того, что двое взрослых оказываются близки в первый раз, не должно иметь значения, с кем они были раньше. Всё, что имеет значение в этот момент, — это вы двое. Это будет впервые для вас обоих.

— Если даже мы зайдём так далеко, я волнуюсь, что испорчу все. Что, если я запаникую? Что если… — моё лицо кривится, когда я шепчу: — Кошмары никогда не прекращаются. Такое ощущение, что это запятнало меня, и я боюсь, что Элай увидит это. Это изменило меня, и я боюсь, что Элай не захочет быть с человеком, которым я становлюсь.

Миссис Джексон протягивает мне руку.

— Давай прогуляемся. Я хочу показать тебе кое-что.

Я беру её за руку, и мы молча идём, пока не добираемся до пляжа.

— Сними обувь, — говорит она, скидывая свои сандалии. Я разуваюсь, и она затягивает меня в воду. Холодно, но я делаю, как она говорит. — О чёрт, было гораздо теплее, когда я делала это в последний раз.

Я улыбаюсь её словам.

— Что ты чувствуешь, помимо леденящего холода?

Я хмурюсь и смотрю на неё.

— Воду? Она мокрая?

Она кивает.

— Она ощущается как всегда, верно?

— Да, — говорю я, не уверенная, что всё это значит.

— Посмотри вокруг. Что-нибудь изменилось?

Я смотрю на океан и качаю головой.

— Нет, всё так же.

Она вытаскивает меня из воды, и мы подбираем нашу обувь, прежде чем начинаем возвращаться домой.

— Ураганы приходят и уходят, но море все равно остаётся прежним. Конечно, для восстановления природы требуется некоторое время, но она не меняет общую картину. То же самое относится и к тебе, Куинн.

Я наконец-то понимаю, что она пытается сказать и улыбаюсь.

— Как вы стали такой мудрой?

Она смеётся.

— Я вышла замуж за Алекса.

Это заставляет меня засмеяться.

— Как продвигается обучение? Итан говорит, что ты довольно хороша.

— Слишком медленно. У меня была глупая фантазия, что всего за несколько дней я стану крутым бойцом.

Я срываю лист с дерева и начинаю кромсать его на кусочки.

— Станет ли когда-нибудь лучше?

Она молчит, пока мы не добираемся до дома и снова не садимся. Я начинаю надевать свою обувь, когда она говорит:

— Элай рассказывал тебе, как умерли мои родители?

Я качаю головой и сажусь поудобнее.

— Они были убиты.

Я не ожидала услышать эти слова, и они потрясают меня.

Она делает глубокий вдох, прежде чем продолжить:

— Мой отец и дядя связались с действительно плохими людьми. После того, как моих родителей убили, я была вынуждена бежать из Южной Африки. Я приехала сюда, и мне удавалось прятаться в течение семи лет, прежде чем они нашли меня. Тогда я винила себя.

Мои глаза прикованы к её лицу. Моё сердце начинает биться быстрее, когда она рассказывает мне о своём прошлом.

Раненое выражение омрачает её черты лица. Впервые я вижу всю боль, которую миссис Джексон скрывала внутри себя, и которой теперь позволила всплыть на поверхность.

— Они держали меня в контейнере и делали ежедневные записи, когда били меня. Я помню, что хотела, чтобы один из ударов или пинков просто бы закончил всё это.

Я хочу потянуться к ней, но знаю, что сейчас неподходящее время. Я держусь, просто слушая каждое ужасное слово.

— Четвёртый день был самым худшим.

Её лицо искажается от боли.

— Один из них изнасиловал меня.

Я задыхаюсь от шока и вскакиваю. Я встаю на колени рядом с ней, желая убрать эти ужасные воспоминания из её разума.

— Алекс нашёл меня на следующий день. Он убил их всех, и я помню, как думала, что их смерть была слишком быстрой, слишком простой. Я хотела, чтобы они страдали так же, как страдала я.

Я смотрю на неё, и слеза катится по моей щеке. По сравнению с ее травмой, моя выглядит, как прогулку в парке.

Миссис Джексон тянется ко мне и стирает слезу с моей кожи, а затем наклоняется вперёд и обхватывает моё лицо руками.

— Твоя боль так же реальна, как и моя, Куинн. Каждый справляется по-своему. Нет одинакового опыта для двух разных людей. Я не буду лгать, месяцы после этого были живым кошмаром. Я не могла спокойно находиться среди людей. Прошло несколько недель, прежде чем я почувствовала себя почти комфортно с Алексом. Я чувствовала себя грязной. Они использовали и выбросили меня, как кусок мусора. Это почти всё испортило между нами с Алексом, но он был так терпелив со мной. Первый раз, когда мы были близки, оказался довольно катастрофическим. Я думала, что погубила все шансы на наше совместное будущее, и только потом осознала, что всё это было в моей голове. Тогда я была врагом сама для себя. Наше сознание имеет свойство придумывать страхи, которые никогда не существовали. Нас так затягивает в эти страхи, что мы забываем жить.

— Думаю ли я о том, что произошло? Да, это часть того, кем я являюсь.

Она качает головой и шепчет:

— Но я не могу вспомнить их лица. Теперь воспоминания похожи на выцветшие пятна. Острый край боли был приглушён с годами, и у тебя будет также.

Я кладу руку на её колено.

— Это помогло? Когда мистер Джексон убил их, вам стало лучше?

Она качает головой.

— Не имело значения, были ли они мертвы или живы. В течение долгого времени я сама давала им силу, чтобы причинить мне боль. Не важно, были ли они где-то далеко или на расстоянии десяти футов. Это не делало боль ни меньше, ни больше. Только когда я увидела красоту, которая пришла из всего этого, то начала исцеляться.

— Какая красота может вообще прийти из чего-то такого ужасного? — спрашиваю я.

— Алекс. Элай. Итан.

Она улыбается, и боль отступает обратно в глубины, из которых она её вытащила.

— Мне пришлось пройти через ад, чтобы найти мой рай.

Я поднимаюсь и обнимаю её.

— Вы самый сильный человек, которого я знаю.

Она отодвигается и смотрит на меня.

— Тогда я не была сильной, Куинн. Я сделала это только потому, что я впустила Алекса. Мне пришлось научиться доверять ему. Я должна была сделать выбор, буду ли я бежать вечно или останусь и сражусь, чтобы быть с ним.

— Я понимаю. Большое вам спасибо за то, что поделились всем этим со мной.

Она улыбается и заправляет мои волосы назад.

— Я всегда буду здесь, чтобы поговорить, Куинн. Если дела станут очень плохи, а они станут, просто запомни одну вещь.

— Какую?

— Люди придут в твою жизнь и причинят тебе боль. После того, как они закончат с тобой, то двинутся дальше, как будто ничего не случилось. Тебе решать, дашь ли ты им власть разрушить всю свою оставшуюся жизнь, в то время как они забудут о тебе. Или же ты скажешь: «Ты, чёрт возьми, бьёшь, как сучка» и забудешь, что они когда-либо существовали. Они жалкие, Куинн. Они не заслуживают места в твоей жизни.

Её слова освобождают. Я хватаю её и крепко обнимаю, шепча:

— Большое вам спасибо.

Она тоже меня обнимает и целует в висок.

— Ты для меня, как дочь, Куинн. Я живу тобой.