Волшебство не вызывает привыкания (СИ) - Текшин Антон. Страница 24

Мы всей пятёркой потопали куда-то через весь лагерь, но уже на полпути я был уверен, что конечным пунктом будет госпиталь. Так и случилось.

На месте нас встречал бледный как типичный мертвяк Плотников, дымящий очередную сигарету. Настроение доктора можно было понять – на утреннем обходе больных на месте не нашлось, ни под тентом, ни в палатке. Её бок, кстати, оказался вспорот в лоскуты, а внутри ткань и бельё были основательно заляпаны кровью, в лучших традициях дешёвых ужастиков.

Пропала та самая женщина с крокозябрами и мужик с забинтованной головой. Остальных больных, не таких тяжёлых, на ночь забрали родственники. Возможно это спасло им жизнь получше всяких лекарств.

– Ну что, долбохлопы, – грозно начал Колесников, встав перед понурыми дозорными. – рассказывайте, что слышали.

– Да ничего такого...

– Тишина была мёртвая!

Обоим, судя по осоловелым лицам, я даже охрану улиток не доверил бы. Эх, как же нужны собаки, пусть самые простые, двортерьеры...

– В башке у вас тишина, – в собственном репертуаре предположил Анвар, показавшийся на лесной опушке.

В руке у него оказался зажат обрывок колючей проволоки.

– Ну что там? – встрепенулся Сергей Петрович.

– Тебе это не понравится, – сразу предупредил смуглолицый. – Наших унесли.

– Кто?!

– Ну, раньше я бы сказал, что это были грёбаные йёти, не иначе, – разведчик недобро оскалился, блеснув фиксами. – Но вот буквально вчера мне как раз попался один живучий мудак с похожими лапами...

Нужного человека я обнаружил уже ближе к полудню, возле самой обычной четырёхместной туристической палатки, весёленького оранжевого цвета. Им оказалась худощавая женщина, далеко за пятьдесят, кутающаяся в длинный вязаный платок. Судя по домашним тапочкам и растянутому выцветшему сарафану, к срочному отъезду она оказалась совершенно не готова. Даже её очки с толстыми линзами, связанные на душках бельевой резинкой, вряд ли предназначались для выхода в свет.

Палатку женщина делила с ещё одной тёткой – явно подругой, и её небольшой семьёй. Пришлось немного подождать, пока они все разбредутся по лагерю, оставив мою цель в одиночестве, читающую пухлый маленький томик. Пусть я и не планировал вероломное нападение, но лишних свидетелей хотелось избежать. Пока что.

Поселение и так было взбудоражено ночной пропажей, и за разжигание дополнительной паники могли крепко так настучать по шее. Пусть защитный периметр худо-бедно удалось восстановить, людей это успокоило мало. Они хотели как минимум ответов, что за хрень творится у них под носом, но Плотников с ними спешить не собирался.

Была на скорую руку сформирована поисковая группа, в состав которой я неожиданно не попал. Сам виноват – засмотрелся на ворсинки лоскутов, оставшихся от разодранного бока медицинской палатки. С ними явно было что-то не так, но вот что именно?

А вот все остальные мои соучастники устранения дерева-людоеда оказались в деле. Хотя Павел категорически не хотел покидать сестру, которая сама оказалась на волоске от того, чтобы пополнить список пропавших. Выяснилось, что сердобольная девчонка иногда бегала по ночам к пациентам, когда брат особенно крепко спал. А ведь у него, по сути, больше никого больше не осталось – родители попали под волну монстров одними из первых, а любимая девушка была похоронена в пяти минутах ходьбы от лагеря, на импровизированном кладбище.

Видимо, поэтому небеса решили сжалиться над бедным парнем – его всю ночь мучили кошмары, наверняка навеянные нашими вчерашними пострелушками, и он смог перехватить Ромашку, когда та только открыла дверь машины. Поутру парень явно не единожды облился холодным потом, представляя, что было бы, проспи он её уход, и теперь собирался провести с ней очень серьёзную воспитательную работу. Но Сергей Петрович был непреклонен.

Сам лидер словно бы постарел лет на десять за одну ночь. Особенно, когда выяснилось, что неведомой лихорадкой заболело ещё двое, включая того самого бородача, с пивным пузом, который пытался меня обобрать в лучших традициях лесных братьев. Я так и не вспомнил, как его звали, а теперь его статус также представлял собой мешанину символов, будто взбитых миксером.

ЋЎа йсл© ў ўга¤ « Є

Мужик вяло реагировал на внешние раздражители и мог запросто использоваться в качестве домашнего обогревателя. В себя он за первую половину дня пришёл лишь раз, успев лишь напиться воды и пожаловаться на плохое самочувствие, после чего опять забылся. Только эта загадочная вспышка заболевания спасла меня от форменной головомойки, устроенной местным Айболитом с замашками инквизитора.

Оказывается, вместо того, чтобы отправить меня с остальными, он решил провести политбеседу и заодно вытряхнуть из меня по максимуму разведданных. Но не срослось – сначала в избу притащили моложавую тётку, которая никак не хотела просыпаться, а затем и моего старого знакомого мародёра.

Меня с осмотра больных вежливо попросили удалиться нахрен, но я всё равно успел рассмотреть на обнажённой лодыжке женщины странную полукруглую отметину, похожую на застарелую ранку. Будто та несколько раз укололась обо что-то острое. И даже сухая тёмная корочка, вроде бы указывающая, что повреждение было нанесено давненько, не смогла погасить в моей душе нарастающее беспокойство.

Что-то нехорошее надвигалось, и я пока не мог сообразить до конца, что именно. Для этого мне кровь из носу нужен был помощник.

Когда я осторожно расспрашивал людей в поисках толкового специалиста, поймал себя на интересной мысли – а ведь мне сейчас ничего не мешает просто взять и уйти. Оставить за спиной этих большей частью незнакомых людей, упрямо цепляющихся за старые порядки. Пока не стало слишком поздно. Ведь, скорее всего, достучаться до них не получится, а если слишком упорствовать, можно легко стать врагом народа. Со всеми вытекающими.

Я для них сейчас вроде дьявола-искусителя, предлагающего продать бессмертную душу в обмен на мелкие чудеса. Доказать, что мой интерес здесь чисто условный, будет очень тяжело.

Да, уйти могу, наплевав на решение монетки, но отчего-то не хочу. За неполные сутки прикипел как-то к людям, пусть они и конченые ортодоксы. Даже меньше сам с собой стал разговаривать. А как представлю, что монстры будут гоняться по здешним полянам за детьми и женщинами, колотить от ярости начинает. Кем я буду после этого, если оставлю их здесь?

Хотя противный голосок в голове так и тянул дать отсюда дёру...

Нет, выживать сообща гораздо легче, чем в одну каску. Я совсем не терминатор, даже после прокачки. Скорее – наоборот. Хожу, от ветра шатаюсь. А ведь даже простенький рейд к плотоядной деревяшке показал, что неприятная неожиданность может поджидать под любым кустом, только сунься. Но где один проглядит опасность, другой может заметить и среагировать. Взводом всегда проще воевать.

И самый убойный аргумент – если вокруг не будет никого в живых, то кто тогда оценит мои божественные шутки?! Вот то-то же.

Выдохнув, я уверенно подошёл к мирно читающей женщине и постарался улыбнуться как можно обаятельней:

– Здравствуйте, Мария Илларионовна! Вам не говорили, что ваше имя-отчество – это просто мечта логопеда?

– Много раз, – спокойно ответила она, откладывая маленькую книжицу. – Присаживайтесь, Тимофей.

– Вы-таки читаете запретные надписи? – по-еврейски удивлся я.

– Нет, просто слава бежит впереди вас.

Рядом с палаткой стояло несколько пластиковых складных табуретов, застеленных отрезами ткани. Один из них ещё хранил тепло её дородной соседки, сидевшей здесь минуту назад.

– Вы не выглядите удивлённой моему визиту, – поделился я, усевшись рядом.

– Вас сложно назвать мастером конспирации, – усмехнулась мудрая женщина. – Мне пришлось сплавить Иру подальше, чтобы вы, наконец, набрались храбрости и подошли.

– Предупреждаю сразу – я не свататься.

– Да уж надеюсь.

Она мне определённо начинала всё больше нравится. Сразу видно, что у неё с чувством юмора полный порядок.