Люблю тебя (ЛП) - Эверхарт Элли. Страница 42

Глава 21

— Ты умеешь подбирать слова, Гаррет. — Я сползаю с его коленей и сажусь рядом с ним на диван.

Он выглядит удивленным.

— Да? А что я такого сказал?

— Просто, в целом.

Почему для меня это так трудно? Почему я не могу сказать Гаррету, как много он для меня значит, и как я ценю все, что он делает и говорит, вроде тех милых слов, которые он только что произнес? Что со мной не так? Он раскрывает мне душу, а я сижу и боюсь выразить свои чувства.

— Твои слова прозвучали как комплимент, — говорит он. — За него я их и приму, потому что твое одобрение — это редкость.

Вот видите? Ну почему я так редко хвалю его? Я ужасная, кошмарнейшая подружка. И никак не могу себя переделать.

— Я заказал столик на семь, а значит нам пора собираться, — говорит Гаррет. — Мы поужинаем здесь же, в отеле. К ним приходят со всего города — видимо, их ресторан очень неплох.

— Наверняка так и есть. Здесь все просто замечательно.

— И поскольку завтра мы уезжаем, я забронировал столик в ресторане недалеко от моего дома. Это очень приятное место. Туда пускают только в вечерней одежде, поэтому я собираюсь заехать переодеться домой, чтобы не надевать костюм в дорогу. Ты тоже, если хочешь, можешь там переодеться.

— Когда ты успел все продумать? Наверняка это заняло у тебя уйму времени.

— Я хотел, чтобы наш праздник получился особенным. А для особенного всегда нужно время.

— Что ж, спасибо тебе. За все. Я никогда этого не забуду.

— Значит оно того стоило. — Гаррет встает, уходит в спальню и возвращается с двумя коробочками в руках. Одна совсем маленькая, другая побольше, и обе очень красиво завернуты. — Несмотря на то, что фактически День святого Валентина наступит лишь завтра, я хочу вручить подарки сейчас. Они могут понадобиться тебе уже сегодня.

Сначала он протягивает мне коробку побольше. Она аккуратно завернута в бело-розовую бумагу — явно работал профессионал.

— Гаррет, мне так неудобно, ведь я ничего тебе не купила. Мне и впрямь надо устроиться на работу.

— Не надо. То, что ты здесь, со мной — для меня лучший подарок. Плюс черный бикини, в котором я хочу еще раз увидеть тебя перед отъездом. Итак, ты собираешься открыть это или нет?

Я открываю коробку и вижу внутри белье, на которое он намекнул в общежитии. Это короткая шелковая комбинация с кружевной отделкой — она розовая, но не яркого, не кричащего цвета — и такие же трусики.

— Мне нравится, — говорю я, расправляя белье. — И даже нравится розовый цвет. Ты правда снова выбирал это сам?

— Да, — отвечает он, очень гордый собой.

— И не стеснялся?

— Нисколько. В первый раз мне было немного неловко, но сейчас полный порядок. Я придумал, как не смущаться.

Я закатываю глаза.

— О, неужели? И как же?

— Главное — не терять уверенности и не дать продавщицам себя запугать. А они, уж поверь, обязательно попытаются это сделать. Начнут подходить к тебе со всякими вопросами. Фишка в том, чтобы отказаться от их помощи и выбрать что-нибудь самостоятельно. Тогда они просто впадают в ступор и не знают, как реагировать. Они слишком привыкли к парням, которые блуждают по их магазину с потерянным видом.

Я сразу же представляю, как Гаррет заруливает в магазин нижнего белья, уверенно выбирает нужные вещи и, сверкая своей знаменитой дерзкой ухмылкой, протягивает их ошеломленной продавщице на кассе. Это так уморительно и так похоже на Гаррета.

— Теперь открой эту.

Он протягивает мне крошечную коробочку. Нежно-бирюзового цвета, как у «Тиффани». Она может содержать в себе нечто, что изменит мою жизнь навсегда. И хотя я буквально минуту назад призналась себе в желании выйти за Гаррета замуж, я к этому не готова. Только не сейчас. Не в эту минуту.

— Ты собираешься открывать ее?

Я с трудом сглатываю. Потом, не в силах вымолвить ни слова, киваю и медленно снимаю с коробочки крышку.

Когда я вижу, что там не кольцо, меня накрывает волна облегчения. В коробочке сережки с бриллиантами. И они великолепны.

— Гаррет, они прекрасны. Я просто в восторге. Мне очень, очень нравится.

— Те серьги, которые я подарил тебе раньше, немного вычурные, чтобы надевать их каждый день, поэтому я купил эти. Их можно носить с чем угодно. По крайней мере, так заверила меня Харпер. Я спрашивал ее мнение, прежде чем определиться с выбором.

Я поднимаю сережки и замечаю, как ярко они переливаются на свету.

— Каждый бриллиант по полкарата. — Он наклоняется и шепчет мне на ухо: — Если ты когда-нибудь выйдешь за меня замуж, я куплю тебе бриллианты вдвое больше, чем эти.

Я оборачиваюсь, чтобы поцеловать его.

— Эти уже очень большие. Наверняка стоят целое состояние. Ты потратил чересчур много денег. — Я захлопываю рот рукой, поняв, что произнесла запрещенное слово.

— Отлично! — Гаррет смеется. — Я знал, что серьги вынудят тебя это сказать. Сегодня вечером Гаррета ждет стриптиз.

— С большим удовольствием приму свое наказание. — Я снова целую его. — Спасибо тебе за подарки.

— Пожалуйста. — Он поднимает меня с дивана. — Пошли собираться на ужин.

Наш ужин при свечах в ресторане плавно перетекает в ночь развлечений в постели с показом нижнего белья и обещанным стриптизом.

На следующий день мы заказываем завтрак в номер и едим у окна, любуясь видом на океан. Выходные вышли поистине идеальными, и мне жаль, что они подходят к концу.

Около полудня мы выписываемся из отеля и едем к Гаррету. Приехав, мы обнаруживаем, что дома никого нет.

— Наверно, Кэтрин повезла Лили ужинать, — говорит Гаррет. — Надо позвонить Лили и поздравить с Днем святого Валентина. Убью двух зайцев сразу — обрадую Лили и разозлю Кэтрин.

— Ты звонишь Лили? У нее есть свой сотовый?

— Детский. С него можно звонить только на определенные номера и только членам семьи. Однако Кэтрин не любит, когда я звоню Лили, не предупредив. — Он набирает номер. — Я включу громкую связь, чтобы и ты могла с ней пообщаться.

— Алло? — отвечает Лили своим тоненьким голоском.

— Привет, Лили. Это Гаррет и Джейд. Мы хотели поздравить тебя с Днем всех влюбленных.

— Здравствуй, Лили, — говорю я. — С Днем святого Валентина.

— Знаете, что у меня есть? — Она сразу же отвечает, не давая нам угадать. — Бабушка подарила мне конфеты и розового медвежонка!

— Значит, ты у бабушки Кенсингтон? — спрашивает Гаррет.

— Нет, у бабушки Джейкобс.

— Ты в Нью-Йорке? Не знал, что мама тебя туда отвезет.

— Мамы здесь нет, только я. Гаррет, я нарисовала для тебя рисунок.

— Хорошо, покажешь, когда вернешься домой. Когда ты приедешь?

— Не знаю. Мне надо идти. Дедушка зовет меня есть мороженое. Пока.

Она вешает трубку.

— Странно, — говорит Гаррет. — Кэтрин никогда не оставляет Лили одну. Даже со своими родителями. — Он убирает телефон. — Давай поднимемся наверх и переоденемся.

Его комната вызывает вихрь воспоминаний о нас в его постели.

— Когда я здесь, то не могу не думать о ... ну, ты понимаешь.

Гаррет смеется.

— Не можешь не думать о чем, Джейд? Скажи это вслух.

— Зачем? Ты и так понимаешь, о чем я.

Он начинает медленно наступать на меня, отчего я пячусь назад и в итоге падаю на кровать. Потом ложится сверху и приближает лицо к моему.

— Ты имеешь в виду секс? Моя комната напоминает тебе о нашем первом сексе? И обо всех последующих?

Мои щеки начинают пылать.

— Видишь? Ты отлично понял, о чем я.

— Да, но мне кажется забавным, что ты никогда не произносишь вслух это слово. Как будто это какое-то ругательство, хотя я много раз слышал, как ты ругаешься. По-моему, за все время ты произнесла слово «секс» всего раза три.

— Ну и что. Просто мне не нравится это слово. Бывают же какие-то более благозвучные выражения.

— Например? Заниматься любовью?