БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН - Гиршгорн Вениамин. Страница 5

– Эй, молодчик, зря ты сюда забрался, – рявкнул канонир с закоптелой рожей и банником в руках, – у нас не так много орудий, чтобы на них кататься верхом!

Владычин, побуждаемый не столь окриком, сколь жжением в некоторой области, плохо защищаемой брюками, соскочил с пушки, и через секунду из дула ее с веселым свистом вырвалось ядро.

Ватерлоо!

Неуклюжие ядра носились в воздухе, бухали ружья, падали люди, вообще все было очень похоже на настоящее сражение.

Роман сделал несколько шагов ногами, обутыми в моднейший остроносый башмак ХХ столетия, ступил в разжиженную дождем глину.

Он попробовал сосредоточиться. Его растерянный вид и диковинный костюм уже привлекли любопытно-недружелюбные взгляды. Грянул новый выстрел, и Романа на мгновение обняли и ослепили клубы густого дыма. Роман зачихал, обстоятельно высморкался и окончательно пришел в себя.

Звякнули шпоры, и молодой офицер отчаянно закричал над самым его ухом:

– Qu'est ce que vous faites ici, monsieur? Repondez, alors! [1]

– Мне нужен император! Немедля проведите меня к императору!

– Но кто вы такой?… Откуда вы взялись?…

– Я спрыгнул с монгольфьера. Шар летит сейчас в сторону англичан. Но мне нужно к императору!

– Смею вас уверить, сударь, что вы увидите императора – немедленно! – иронически сказал офицер.

Двое рослых гренадер, повинуясь категорическому знаку, с категорическими лицами подошли к Владычину.

– В штаб! К императору!

– Который час, сударь? – спросил Роман.

– Первый, вероятно; но, сударь, вас ждут.

«Гм! – подумал Роман. – Значит, Ней уже без артиллерии. Надо поспешить на помощь Наполеону».

Ему подвели лошадь.

Цокали копыта, и навстречу росла группа деревьев с белым пятном – палаткой императора.

2

– В чем дело?

Роман вскинул глаза. Раззолоченная, забрызганная грязью фигура рыжеватого маршала показалась знакомой.

«Даву!»

– В чем дело, лейтенант? – скрипуче произнес Даву.

Офицер объяснил.

– Шпион… Расстрелять! – Даву повернулся, чтобы уйти.

Роман загородил ему дорогу:

– Имею я честь видеть маршала Даву? Маршал, у меня дело к императору. Мне необходимо видеть императора! Я спрыгнул со снизившегося воздушного шара – у меня важное сообщение, и я тороплюсь… Я очень тороплюсь, маршал.

– Но кто вы, сударь? Почему на вас такой странный костюм?

– Я из Америки, маршал. Я спрыгнул с воздушного шара. У меня срочное сообщение о расположении неприятеля.

– Хорошо. Я попытаюсь вам поверить. Идемте!

Пасмурный день лег в палатке скупым отсветом, брезентовые стены намокли от вчерашнего дождя, были они сырые и тяжелые, и, почти сливаясь с ними, тускло яснели в полумраке мундиры генералов.

Взволнованный и бледный, смотрел Роман на этих людей, что шли сквозь жизнь под наполеоновскими знаменами от победы к победе, бряцая оружием и славой что давно уже умерли и сгнили в тесной, тяжелой земле и что вот сейчас, сейчас стоят перед ним, стоят и смотрят пристально и пытливо…

И Владычин увидел кандидата на Св. Елену.

Классическая поза.

Быстрый взгляд.

Знак говорить.

И Роман, протянув Наполеону браунинг, сказал:

– Ваше величество! Вот мое оружие! Прикажите всем оставить палатку. Всего две минуты, но величайшей важности! Вы проиграли сражение, ваше величество!…

Наполеон недоумевающе вертел браунинг.

– Уйдите! – махнул он генералам.

Ветер кромсал и рвал палатку.

– Ну! – бросил Наполеон.

– Выше величество! – сказал Владычин ровным и серьезным голосом. – Ваше величество, приготовьтесь к великому для вас удару – вы проиграли все: битву, империю, свободу. Через полтора часа вам в тыл зайдет Бюлов, а за ним и Циттен. О да, да, я знаю, вы ждете, конечно, Груши – увы, ваше величество, он уже отрезан от вас. Пруссаки заняли дефиле и спешат к Сен-Ламберту! Я видел все с аэростата. Немедля пошлите две дивизии и захватите дефиле с этой стороны; топкие дороги не позволят пруссакам свернуть. Усильте наступление на центр англичан, бросьте туда всю вашу гвардию и отдайте Нею приказ не наступать так густо – у англичан убийственный огонь…

Император опустил голову.

Томительное молчание.

– Рустан! – крикнул Наполеон.

Громадный араб откинул полог палатки.

– Рустан! Возьми этого человека и…

– Ваше величество! – упругим прыжком очутился Владычин около Бонапарта и взволнованно зашептал ему на ухо: – Нельзя медлить!… Верьте, я единственный, кто знает сейчас точно все обстоятельства битвы.

– Рустан! – сказал Наполеон. – Возьми этого человека и обращайся с ним хорошо; очень может быть, что через два часа я его прикажу расстрелять! Введи генералов.

Роман передернул плечами.

Наполеон усмехнулся:

– Что ж делать, сударь? Ведь я всем рискую!

Генералы столпились у входа. Выражения лиц были подобающие моменту – несколько озабоченные, но отнюдь – отнюдь! – не безнадежные. О, наполеоновские генералы – крепкие люди!

Бонапарт отдавал приказания.

«Эге! – подумал Владычин торжествующе. – Эге! Послушался небось меня. Правильно, товарищ Наполеон!»

– Гвардию поведу я сам! – сказал Бонапарт.

– Ваше величество, по окончании сражения мы должны укрепиться в Льеже… Мы…

– Мы?! – оборвал Наполеон. – Я, хотите вы сказать… Молчите, если вас не спрашивают!

Но… после паузы Бонапарт произнес глухо:

– Действительно, необходимо укрепиться в Льеже… Генерал Монтен, вы слышали? Вы возвратитесь по Старо-Льежскому дефиле!

Генералы переглянулись.

Роман, взяв со стола браунинг, подошел к Наполеону.

– Ваше величество, в случае прямой опасности стрелять надо вот так…

Роман передернул ствол и нажал гашетку. Пуля впилась в землю.

– И так далее, – добавил Владычин, – нужно только нажимать.

Император покровительственно сунул револьвер в карман необъятного сюртука и, окруженный генералами, вышел.

– Прошу за мной, сударь! – проворчал Рустан. Они перешли в соседнюю палатку.

– Эй, черномазый страж! – сказал по-русски Роман и прибавил по-французски: – Я голоден, Рустан!…

Тот быстро достал из угла корзину.

«Бордо и холодная баранина! Неплохо!» – подумал Роман и приступил к своей первой закуске за восемьдесят лет до собственного рождения.

Плотно закусив и выпив, Роман раскинулся в широком кресле. Роман устал…

Необычен и прекрасен был этот день…

Совсем недавно, несколько часов назад, в предместье Брюсселя из гостиницы «Золотой лев» вышел человек с каким-то аппаратом под мышкой. Человек дошел до Ватерлооского поля, сел на камень и задумался. Дышал он глубоко и часто, как будто запыхался от быстрой ходьбы. Но это было не так… Путь еще только предстоял ему… Человек тронул что-то в своем аппарате…

И вот…

Битва при Ватерлоо!… Маршал Даву!… Наполеон!…

Роман задремал.

«Черт возьми, ведь я забыл заплатить по счету в отеле!… А Рустан совсем не такой, как у Сарду в „Мадам Сан-Жен“. Что будет завтра в газетах о Советской России?…»

Он заснул…

Спал он без снов… Какой лучший сон мог ему присниться, чем тот, который он видел наяву?…

3

Бюлову удалось сломить наполеоновские дивизии, но когда он прорвался к Сен-Ламберту, ему сообщили о полном разгроме Веллингтона, а через час поредевшие ряды немцев были атакованы победоносной гвардией. С тыла наседал вовремя извещенный Груши… Настроение Бюлова испортилось – и как назло ни Циттена, ни Блюхера.

Через несколько часов Бюлова уже допрашивал император французов.

Битва при Ватерлоо была выиграна. Новые лавры вплелись в триумфальный венец Наполеона. И, вопреки законам небесной механики, с первыми лучами рассвета взошла над миром звезда Романа Владычина…