Лангбэрроу (ЛП) - Плэтт Марк. Страница 5

— Земля, — сказал он.

— Выглядит не очень, не так ли? Но кто-то явно положил на неё глаз.

— Вы имеете в виду Высший Совет?

— Среди прочих… У неё, должно быть, отличное стратегическое положение, но я никогда не думал, что… — Лицо Джомдека внезапно осветилось гордостью. — Вот куда направлен луч трансдукции!

Куб на панели стал синим.

— Сейчас он начал поиск, — сказал Хофвинтер. — Мыслеидентичность по секретному посланию.

Почти как искать иголку в стоге сена, но он может вычислить один мозговой образец среди миллиардов населения.

На лице Джомдека появилось беспокойство.

— Но послание секретное…

— Оно может быть засекреченным, — ответил Хофвинтер, — но чья будет вина, если всё пойдет не так, как надо, а? Я следил за выполнением секретных поручений в бюро ещё в те времена, когда здесь управлял Мазвен. Ещё четыре года, и я получу своё тысячелетнее право на отдых. И никогда и ничто здесь не терялось.

Он поискал взглядом что-нибудь хрупкое, чтобы разбить на удачу, но видел только твёрдый углерод, кремний и слюдяную пыль.

В комнате раздался сигнал тревоги. Куб вспыхнул красным пламенем. Хофвинтер почувствовал, что у него пересохло горло. Бог Судьбы должен был соблазниться. Как рыба в ледяных реках Галлифрея, что клюёт только на самую сочную приманку.

— Что произошло? — спросил капитан. — Мы что-то нашли? Хофвинтер принялся щёлкать по кнопкам на порте.

— Исчез, — хрипло произнёс он.

— Что исчезло?

— Луч. Что-то обрезало его. Отключило. Мы потеряли объект. Джомдек выглядел испуганным.

— Но в таком случае, что мы можем сделать?

— Ничего! — тут же ответил Хофвинтер. — Мы просто следовали инструкциям. Мы ничего не делали и ничего не знаем!

* * *

Куда ты направляешься?

— Домой. Я иду домой, — подумала она.

Дороти перемещалась без осязания и других чувств. Просто её мысли разделялись. Она должна была держаться за них или отбросить прочь в темноту. Где в данный момент находились её тело и мотоцикл.

Куда?

— Земля. Англия. Нет, теперь это — Франция. Париж.

Нужно быть увереннее, не так ли?

— Париж, — заверила она.

Ты считаешь, что снова увидишь его?

Голос следователя был жестким и дразнящим. Голос другой женщины в её собственных мыслях. Это переворачивало и разбивало их. Они были её собственными.

— Что тебе нужно? — подумала она.

Скажи сама.

— Я хочу домой!

И это — Париж, не так ли?

— Да!

Лгунья!

— Никто не называет меня так.

Никто никак не называет тебя.

— Ты только что назвала меня лгуньей.

Должно быть, это твоё имя.

Трудно возражать кому-то в своих мыслях.

— Прекрасно. Можешь звать меня лгуньей. А кто ты? Что ты называешь собой?

Разве ты не знаешь?

Дороти попробовала усмехнуться. Ребяческий смех, так жестоки могут быть только дети. Это и испугало её, и в то же время было утешительно знакомо.

Я — твой злейший враг. Я нахожусь рядом с тобой, — услышала она в ответ.

— Где? Кто ты?

Скажи мне, где ты хочешь, чтобы я была?

— Что я хочу — так это оказаться дома! Всё закрутилось.

— Чёрт возьми!

Дороти сидела на низкой кровати. Белая комната была пустой и холодной. Шесть глухих стен без окон или дверей. Позади неё послышался шум. Она обернулась.

Девочка была в чёрном, простом чёрном костюме и ботинках. Она выглядела просто тенью, лицо девочки было скрыто во тьме. Оно выглядело бесформенным, незаконченным или неопределённым.

Затем тень поднялась, и лицо стало проявляться. У неё были длинные каштановые волосы и большие карие глаза, которые пристально смотрели на Дороти. Она видела этот взгляд раньше. Холодный и обвиняющий.

Она всегда считала, что во Вселенной любой мог оказаться похожим на неё. Но здесь было что-то другое.

— Возвращайся в зеркало, — сказала она.

— Зеркала не огрызаются, — ответила девочка. Она подошла ближе. — Я… Эйс.

— Вот чёрт, — сказала Дороти.

— Точно.

— Докажи.

Эйс подняла гладкий черный карабин, который был прикреплен ремнём к плечу, и выстрелила в Дороти в упор.

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

Парижское отделение «Маркс и Спенсер» закрылось в начале 2001 года, таким образом, мне просто сошёл с рук этот факт! Предупреждение! Если Вы пойдете в «Вулвортс» в Южной Африке, то заметите, что он немного больше, чем магазин «Вулвортс» в Великобритании.

Если бы Дороти праздновала сочельник в кафе «Момус» в Париже в 19-ого века, то могло бы оказаться, что её шумные соседи — Мими, Рудольфо и прочие герои «Богемы» Пуччини. Жорж Сера, с которым веселится Дороти — французский художник (1859–1891). Его картины составлены из тысяч цветных пятен. В пьесе Стивена Сондхейма «Воскресенье в парке с Джорджем», которую я очень люблю, любовницу Сера зовут Дот. Извините, но я не смог удержаться.

Галлифрей Роберта Холмса — это смесь между уютным джентльменским клубом и Ватиканом, и я всегда использовал его в качестве образца для изображения Капитолия. Он очень стар. Если бы общество перестало развиваться, то ритуалам потребовалось бы ещё множество веков, чтобы сойти на нет. Здесь возникает большое количество обществ и странно названных чиновников, соперничающих друг с другом. У большинства работников — аналитический склад ума, они примечают множество мелких деталей. Они изучают Вселенную, записывая и пересматривая свои наблюдения, в то время как их лидеры заняты в бесконечно изменяющемся, сложном и величественном танце власти.

ГЛАВА 2. Длинная тень

Кабинет кастеляна, где велось обсуждение всех вопросов безопасности Капитолия, был практически пуст. Беспристрастное место без окон и мнений. Он находился в основе Цитадели, втиснутый как запоздалая мысль в древнюю каменную кладку величественного и обширного здания.

Кастелян Андред сидел за столом, раздражённо постукивая пальцами в ожидании доклада. Сообщение о сверхсекретном посетителе Капитолия слегка запоздало, и в настоящее время никто не мог сказать ничего определённого.

Андред вступил в должность около года назад, но продолжал чувствовать себя новичком.

Старейшие Повелители Времени, в основном, ленивые и высокопоставленные, стремились встретиться с ним с такой регулярностью, что он подозревал, что они составили расписание дежурства. Он мог бы обратить внимание на неисправность лифта в третьей башне? Когда будут вычищены вестибюли Паноптикума? Охрана канцлера стала слишком небрежной — то грязная форма, то неправильное поведение на церемониях. Ничего подобного не происходило при Спандрелле.

Большинство этих дружественных замечаний вообще не имело ничего общего с вопросами безопасности. Андред был уверен, что братство китриархов просто осторожно исследовало его.

В настоящее время его тревожило, почему последний из этого парада, почтенный алмонер^[14] Йукс выбрал столь неподходящее время, чтобы нанести ему дружеский визит.

— Я попытался встретиться с президентом этим утром, — прогудел Йукс, — но мне сказали, что она будет недоступна до следующего уведомления. Они попытались всучить мне ту ужасную женщину, канцлера Теорасдаворамилонитен. Я имею в виду, что Внутренний Совет теперь полностью состоит из женщин. Они, кажется…

— Я тоже вхожу во Внутренний Совет, — кратко ответил Андред.

— Да, но… Извините, но Вы — лишь формальный ординал, ведь так?

Андред воздержался от грубого возражения. Он попытался вспомнить, в чём состояла работа алмонера. Название уходило слишком глубоко в геральдические традиции для любого, кто попытался бы вспомнить.

— У президента действительно весьма плотный график, — сказал он.

— О, вполне возможно. — Йукс неотрывно смотрел на Андреда. — Но позднее в архиве причинно-следственных записей^[15] я встретил кардинала Перандина, и он столкнулся с той же самой ситуацией три дня назад. И он всё ещё не видел президента. Она даже не присутствовала на приёме для посланника Хелониан. Я имею в виду, никто не знает, где она.