Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1 - Гитин Валерий Григорьевич. Страница 57
В те времена, когда еще не было традиционных средств массовой информации, их роль исполняли авторы комедий. Эти люди, в массе своей, конечно же, не представляющие ни малейшего интереса для истории литературы, довольно оперативно откликались на злобу дня, а скорее на злобу сплетен.
Они обвинили Перикла в вопиющем разврате, утверждая, будто на строительной площадке Парфенона (!) Фидий устраивал Периклу любовные свидания со свободными женщинами! Глупость, конечно, но каков размах! Строительная площадка Парфенона в качестве холостяцкой квартиры! Ни больше ни меньше!
Мало того, авторы народных комедий обвиняли Пирилампа, друга Перикла, в том, что он дарил павлинов из своего птичника тем женщинам, которые отдавались Периклу.
Павлины во все времена ценились очень высоко, так что женщина, достойная павлина, должна была бы обладать либо неземной красотой, либо неземным интеллектом, что обнаружить весьма и весьма проблематично.
КСТАТИ:
«Историческому исследованию, очевидно, чрезвычайно трудно и мучительно установить истину: более поздним писателям продолжительность истекшего времени мешает определить, каков был действительный ход событий; история же, современная описываемым событиям и людям, искажает и извращает истину, частью из зависти и вражды, частью из угождения и лести».
Плутарх
Относительно павлинов и адекватных им красоток можно высказать достаточно серьезные сомнения, но роман Перикла и Аспасии является неоспоримым фактом, ни в коей мере не зависящим от прославляющих или проклинающих его уст.
ФАКТЫ:
Аспасия (ок. 470 гг. до н.э.) — знаменитая афинская гетера. С 445 года — жена Перикла.
Интеллектуалка высочайшего уровня, у которой сам Сократ учился ораторскому искусству.
Самая авторитетная и квалифицированная из всех советников Перикла в вопросах государственного управления и международной политики. Будучи «первой леди» государства, содержала публичный дом.
Она была свободной женщиной, но не гражданкой Афин, и поэтому ее брак с Периклом не считался законным.
Один из борзописцев-комедиографов по имени Кратин так высказался об этой чете:
«Аспасию — Геру родила богиня Похоти ему,
Содержанку — суку, тварь бесстыдную и гнусную…»
А в другом подобном «шедевре» Перикл спрашивает о своем сыне, которого родила ему Аспасия:
«А мой ублюдок жив?» На что ему отвечает другой персонаж:
«Он мужем был бы уже, Коль не стыдился б, что от шлюхи он рожден».
И ничего им за это не было (авторам): как же, демократия… Но как смаковали эти строки афинские обыватели! А тут еще Перикл бросает очередной вызов сложившимся стереотипам: он прилюдно целует Аспасию, причем дважды в день, уходя из дому и возвращаясь после самоотверженной службы интересам народа. Это настолько противоречило нормам супружеских отношений, что попросту повергало в шок.
Построенные им храмы и театры тоже вызывали массовое брожение умов. Дело дошло до того, что в народном собрании прозвучало недвусмысленное обвинение в разбазаривании государственных денег. Перикл поставил вопрос ребром: «Итак, народ считает, что я истратил много денег?» В ответ послышались крики: «Много! Слишком много!» И тогда Перикл сказал: «Хорошо, в таком случае все расходы на эти сооружения я беру на себя». Народные избранники выразили горячее одобрение. «Но, — продолжал Перикл, — в таком случае на всех этих зданиях будут вывешены мраморные доски с именем владельца, то есть моим». Народ возмутился: «Как так?» Перикл в ответ лишь пожал плечами. И тогда народ постановил, что отныне Перикл волен единолично распоряжаться государственной казной.
Пройдет совсем немного времени, и они попомнят этот эпизод…
Наступил довольно длительный период войн, порожденных, в основном, неуемной алчностью афинян, жаждущих новых земель, богатств, рабов, и при этом не желающих чем-то пожертвовать, рискнуть или испытать какие-либо лишения, а если уж случится подобное, то готовых найти виновного во всех бедах народных, и тогда, конечно, горькая пилюля подслащивается осознанием справедливости отмщения…
КСТАТИ:
«Самодержец может быть Нероном, но порой бывает Титом или Марком Аврелием, народ часто бывает Нероном, однако Марком Аврелием — никогда».
Антуан де Ривароль
Коллективная порочность никогда не брала на себя ответственность за жуткие результаты своих проявлений. Она во все времена находила козла отпущения то ли в лице Перикл, а то ли — Робеспьера, Ленина, Гитлера, Сталина, Саддама и т.д. Таков стереотип: народ не может ошибаться, не может быть негодяем, грабителем, нет, нет и нет. Фраза «народная мудрость» — общепринятая норма, а вот «народная глупость» — это извращение, гнусная клевета на традиционные святыни. Увы…
КСТАТИ:
«На свете существуют две истины, которые следует помнить нераздельно. Первая: источник верховной власти — народ; вторая — он не должен ее осуществлять».
Антуан де Ривароль
«Мало ли кто чего не должен…»
Народ разочаровался в Перикле как в отце нации и, естественно, приступил к жестокой травле экс-кумира.
Первый удар был нанесен Фидию, великому скульптору и другу Перикла. Его обвинили в том, что он якобы присвоил часть золота, предназначенного для украшения одной из статуй, над которой работал по заказу городских властей. Его обвинили также и в том, что, изображая на щите бой с амазонками, он одному персонажу барельефа придал свои собственные черты (а почему бы и нет?), а другой персонаж уж очень напоминал Перикла (!). И хотя первое из обвинений разбилось вдребезги о простое взвешивание золотого покрова статуи, а остальные были уж очень надуманны, если не смехотворны, Фидий был брошен в тюрьму, где вскоре умер якобы от какой-то болезни.
Доносчику, который представил судьям заявление о «преступлениях» скульптора, народ, по словам Плутарха, даровал освобождение от всех налогов и выдал охранную грамоту.
Через некоторое время самого Перикла обвинили во взяточничестве, а его жену Аспасию — в том, что она устраивала ему свидания со свободными женщинами.
Если Периклу удалось отмести нелепое обвинение (всем было хорошо известно, что он за годы служению народу Афин не только не приумножил своего состояния, но и вложил немало личных средств в благоустройство города), то оправдания Аспасии ему пришлось добиваться ценой многих унижений. Современники отмечали, что гордый Перикл плакал и умолял судей пощадить его жену.
И это вместо того, чтобы дать команду войскам…
Впрочем, вскоре боги наслали на Афины эпидемию чумы, тем самым хоть в какой-то мере восстановив попранную справедливость.
В такой «карательной экспедиции» нуждалось не только народное собрание, но и те, кого принято называть «родными и близкими». Более всех отличился Ксантипп, старший из законных сыновей Перикла. Этот молодой человек, не имеющий никаких достоинств, кроме родства с главой государства, крайне избалованный, капризный и расточительный, к тому же имеющий супругу с аналогичными чертами характера, постоянно обижался на отца за то, что тот, будучи человеком бережливым, давал ему ровно столько денег, сколько требовалось для жизни достойной, но не столь роскошной, на какую претендовала эта паразитическая пара.
Как-то Ксантипп занял от имени Перикла весьма крупную сумму у одного из его друзей. Через некоторое время тот, естественно, обратился к Периклу с просьбой возвратить долг. Перикл, как и следовало ожидать, отказался покрывать сыновнюю подлость и даже возбудил по этому поводу судебное дело.