Закваска - Слоун Робин. Страница 1

Робин Слоун

Закваска

* * *

Едок номер один

Я собиралась, как обычно, поужинать питательным гелем, но обнаружила у себя на двери рекламный проспект – предлагали доставку еды из нового ресторана неподалеку.

Я только пришла с работы, и от стресса лицо у меня слегка подергивалось – такое со мной бывало, – и обычно в таком состоянии мне ничего нового не хотелось, тем более что меня ждала ежевечерняя порция Суспензии.

Но рекламка заинтриговала меня. Меню было напечатано темными внушительными буквами: каждое блюдо описывалось вначале по-английски, а затем еще раз – на незнакомом мне языке, буквами, похожими на кириллические, с множеством точек и завитков. Меню было короткое: предлагалось заказать острый суп, острый сэндвич или комбо (двойной острый), причем все без мяса.

Вверху пугающе огромным шрифтом было напечатано название ресторана – «Суп и Закваска на Клемент-стрит», внизу – номер и обещание быстрой доставки. Клемент-стрит была всего в паре кварталов от моего дома. Меню очаровало меня, и в результате тот вечер и вся моя жизнь круто изменили курс.

Я набрала номер, трубку взяли сразу же. Слегка запыхавшийся мужской голос произнес:

– Суп и Закваска на Клемент-стрит, подождете минутку?

Я согласилась, и в трубке заиграла песня на непонятном языке. Клемент-стрит была многоязычной артерией, она пульсировала китайским, бирманским, русским, тайским, а иногда даже шотландским. Но песня была на каком-то другом языке.

В трубке снова заговорили:

– Алло, здравствуйте! Что вы хотели бы заказать?

Я заказала комбо.

Я приехала в Сан-Франциско из Мичигана. В Мичигане я выросла и училась, там мое существование было в основном безмятежным и предсказуемым.

Папа работал в «Дженерал Моторс» администратором баз данных. Он любил свою работу и с самого детства окружал меня компьютерами. Его план сработал: я всегда хотела пойти по его стопам и даже не думала ни о чем другом, особенно с учетом того, что программирование стремительно развивалось и факультеты компьютерных наук изо всех сил заманивали к себе девушек. Приятно, когда тебя хотят.

И к тому же у меня хорошо получалось. Меня пленял ритм этой работы, я любила решать сложные задачи. Два лета подряд я была стажером в «Кроули Контрол Системс» – саутфилдской компании, которая делает софт для управления двигателями электромобилей «Шевроле». Когда я закончила университет, они ждали меня с распростертыми объятиями.

Все было четко расписано и идеально выверено; у меня было ощущение, что я кладу кирпичи – ряд за рядом, аккуратно, потому что переложить заново не получится. Компьютер у меня был старый, до меня им пользовались как минимум два человека, но база исходных текстов – интересная и современная. На столе возле компьютера я поставила фото родителей, а рядом – крошечный кактус (я назвала его Кубрик). Я купила дом в городке неподалеку, Ферндейле.

А потом меня пригласили на эту работу. Со мной связались через мой куцый профиль в линкедине – мне написала женщина, младший кадровый специалист в «Дженерал Декстерити» в Сан-Франциско, как было указано на ее странице, и спросила, можно ли мне позвонить. Я согласилась. Я прямо по телефону слышала, как она ослепительно улыбается. Она сообщила, что «Дженерал Декстерити» производит роботов премиум-класса для лабораторий и заводов. Им были нужны программисты со специализацией в управлении двигателями, а в Сан-Франциско таких трудно найти. Автоматический фильтр просканировал мое резюме и обозначил его как «многообещающее», а она согласилась с этой оценкой.

Я вот что думаю: все мое поколение – дети Хогвартса, и больше всего на свете мы хотим, чтобы нас распределили.

Я сидела в машине на крохотной парковке «Кроули Контрол Системс» на Десятой Вест МайлРоуд в Саутфилде. Мой мир треснул. Трещина была крошечная, с волосок толщиной, и все же этого хватило, чтобы впустить ко мне свет.

На другом конце провода кадровый специалист сулила мне сложные задачи, посильные только самым светлым умам. Она сулила щедрые вознаграждения и бесплатную еду – кстати, я ведь вегетарианка? Вегетарианка, и она каким-то образом об этом знала. Она сулила мне солнце. Небо над парковкой «Кроули» было серым и изношенным, как днище автомобиля.

И – кроме шуток – кадровый специалист сделала мне оффер. Денег было больше, чем зарабатывали мои родители вдвоем. Я только выпустилась, и вот меня опять хотят.

Я продала дом в Ферндейле, выплатив всего десять месяцев скромной мичиганской ипотеки, практически без потерь. Я даже на стены не успела ничего повесить. Прощаясь с родителями, я плакала. Колледж был меньше чем в часе езды, так что я впервые по-настоящему уезжала. Все мои вещи были свалены на заднем сиденье, а рядом, на пассажирском, ехал, пристегнутый ремнем безопасности, мой настольный кактус.

Я двигалась на запад – проехала по узкому шоссе сквозь Скалистые горы, миновала пустую пыльную Неваду и ворвалась в зеленые вертикали Калифорнии. Я сгорала от нетерпения. Юго-Восточный Мичиган совершенно плоский, чуть ли не вогнутый, а здесь я наконец вступала в трехмерное пространство.

В Сан-Франциско меня ждали съемная квартира и кадровый специалист. Она поджидала меня на тротуаре возле кирпичного офиса «Дженерал Декстерити» – миниатюрная, ростом от силы футов пять, но рукопожатие у нее было крепче некуда. «Тебе тут понравится!»

Первая неделя прошла отлично. Вместе с дюжиной других свеженьких декстров (так нам предлагалось называть себя) я заполняла анкеты для страховки, скупала акции по льготным ценам и прослушивала экскурсы в историю компании. Мне показали первый прототип механической руки, мощной, с тремя узлами-шарнирами, ростом почти с меня, – она покоилась в нише прямо посреди столовой. Можно было крикнуть: «Рука, новая команда! Приветствие!» – и она принималась дружелюбно махать тебе.

Я разобралась в устройстве софта под названием «АрмОС», с которым мне предстояло работать, и познакомилась со своим менеджером Питером – он пожал мне руку даже крепче, чем кадровый специалист. Корпоративный риэлтор нашла мне квартиру на Кабрильо-стрит в Ричмонде; плата оказалась в четыре раза выше, чем ипотечный платеж в Мичигане. Она сунула ключи мне в руку и буркнула: «Места там немного, но ты все равно редко будешь там появляться».

Основатель «Дженерал Декстерити», на удивление молодой мужчина по имени Андрей, провел нашу группу по Таунсенд-стрит до Центра освоения задач (ЦОЗа), приземистого здания, в котором раньше располагалась крытая парковка. На бетонном полу все еще виднелись масляные пятна. Теперь вместо машин здесь по тридцать штук в ряд стояли механические руки разных моделей, некоторые по одной, другие парами – правая и левая рядышком. Все они были в пластиковой оболочке корпоративного голубого цвета, с приятными очертаниями и легким намеком на бицепсы.

Все руки шевелились одновременно – сгибались, хватали воздух, толкались и тянулись куда-то. Это должно было впечатлить нас: руки работают!

Андрей объяснил нам, что сейчас все эти движения управляются человеческим мозгом и осуществляются за счет человеческих мускулов. Повторение – враг творчества, сказал он. Повторение – удел роботов.

Мы должны были закончить работу.

А работы была хренова туча.

Мой недельный инструктаж закончился в пятницу вечером – мы выпили пива и сразились в пинг-понг с механическими руками (они, естественно, победили). А затем началась работа. Не в понедельник, а прямо на следующее утро – в субботу.

Меня как будто засосало – хлоп! – в трубу пневмопочты.

Программисты в «Дженерал Декстерити» были совсем не похожи на моих коллег в «Кроули» – расслабленных мужчин средних лет, которые больше всего на свете любили что-нибудь терпеливо разъяснять. Декстры были какие угодно, только не терпеливые. Многих выперли из колледжа: в школьные годы они очень спешили попасть сюда, а теперь хотели поскорее все доделать и разбогатеть. Они были все как один костлявые трезво мыслящие молодые люди, призраки в японских джинсах и кроссовках из лимитированной серии. Приходили на работу поздним утром, уходили после полуночи или даже спали в офисе.