Собирающая звезды (СИ) - Лаевская Елена. Страница 7

— Любопытно. Вы думаете, пятнадцатилетняя девочка могла вырубить здорового мужчину? Вы тоже считаете, что мы имеем дело с обыкновенным ребенком? Постарайтесь задержать ее в самое ближайшее время. И будьте осторожны. Я не хочу, что бы кого-нибудь из моих людей нашли со свернутой шеей.

Ливень только что кончился. С густой листвы часто-часто падают крупные капли. Под ногами — мокрая трава и прошлогодняя бурая хвоя. Башмаки давно промокли. До нитки вымокло старое платье.

Меня зовут Синдерелла. И я не попала сегодня на бал. Но мне все равно.

Я сижу на поваленном дереве. Вода с пропитавшихся влагой волос стекает по лицу. Принц наклоняется и осторожно стирает дождинки с моей щеки. Рука теплая. И нежная. До боли знакомая. Чуть поворачиваю голову и целую задубевшую от упражнений с мечом ладонь.

Принц накидывает мне на плечи свой бархатный плащ. Он одет в дорогие одежды. Я — нет. Разве это имеет значение? Ушла сегодня из дома раньше, чем прилетела старая забывчивая фея с ворохом кружевных панталон и пышных розовых юбок.

— Принц, почему у тебя нет имени?

— Потому что ты его не придумала, Синдерелла.

— Не придумала? А я и не заметила. Вот глупая. Почему мы не на балу, принц?

— Потому что я не умею танцевать. Разве ты забыла?

— Король будет расстроен твоим отсутствием!

— Не надо было в свое время экономить на учителе танцев!

Из чащи выбирается древняя, как M афусаил, лошадь с отвисшим мешком животом.

— Принц, это твой конь?

— Что ты! Здесь у Принцев не бывает коней, Синдерелла.

— Давай убежим на Землю.

— Мы уже на земле, любимая. Только на Земле идет дождь.

— Ты никогда не уйдешь?

— Никогда.

— И будешь здесь, когда я проснусь?

— Буду. Я всегда буду.

Слезы катятся по щекам и смешиваются с дождевыми каплями.

Снова начинается ливень. Стена дождя все гуще и гуще. Я почти ничего не вижу вокруг. Пропали и принц, и лес, и старая лошадь. Дождь переходит в град. Крупные голыши сильно бьют по голове, по лицу, по плечам. Инекуда укрыться. Больно! Больно! Больно!

Меня везут в электромобиле. Второй раз за сегодняшний день. Сейчас — вообще неизвестно куда. За рулем длинный вихрастый мальчишка лет семнадцати-восемнадцати. Кажется, его зовут Димыч. Он как то там нас прикрывал. Мужчина рядом со мной пока безымянный. Крепко держит меня за руку. Заботливо подсунул мне вместо подушки свою скомканную куртку, но каждая трещина на асфальте больно отзывается в голове. Не буду больше голосовать за нашего мэра — он не чинит городские дороги.

— Сейчас приедем, и все будет хорошо, — обещает мне незнакомец добрым голосом перевоспитанного Бармалея. — Потерпи еще немного.

Почему — то я ему не верю. Меня трясет от нервного возбуждения и боли. В тишине слышен перестук зубов.

— Может, все-таки отвезете меня в Дом? Портовый Проспект, семнадцать. Я заплачу, — спрашиваю без особой надежды. — Я вас не просила меня спасать! Я сама всегда разбираюсь с неприятностями.

— Скаут, она что — вообще полная дура? — бросает через плечо мальчишка.

Мужчина нехорошо скалится в ответ. В другой обстановке я бы расстроилась или запаниковала, но мне по-настоящему худо. По-моему так худо мне еще никогда не было. К тому же сильно подташнивает. Изо всех сил стараюсь, чтобы меня не вывернуло на аккуратную псевдокожаную обивку. А то возьмут и снова дадут по носу. Кровь все время затекает в горло. Какой противный у нее вкус. Сглатываю слюну и стараюсь глубоко и ровно дышать. Но долго мне не продержаться.

Мобиль подъезжает к ничем не примечательному блочному дому веселенького голубого окраса. Таких под Куполом сотни. И район, судя по количеству зелени вокруг — для людей со средним достатком. Люди побогаче селятся в парковой зоне в отдельных коттеджах. Победнее — вдоль шумных автострад и в промышленной зоне. Или поближе к Космопорту. Корабли взлетают довольно бесшумно. Но считается, что там в воздухе больше вредных примесей. Хотя никто толком не знает, правда ли это на самом деле.

По лестнице, отказавшись от помощи, стиснув зубы, поднимаюсь сама. На четвертый этаж. Чувствую соленый вкус на губах. Плевать. Поносили на руках и хватит. Нечего лапы распускать.

В темной квартире на последнем этаже нас встречают женщина и пацан. Все окна зашторены. На двери множество запоров. Просто Замок Синей Бороды. Меня тут заточат и… И что? Что им от меня вообще нужно. Нету у меня, ничего, нету. И вообще вы меня с кем-то перепутали.

— Вы ее по дороге уронили, что ли? — ехидно интересуется мальчишка.

— Сейчас перекись найду, — тихо говорит женщина и бесшумно исчезает из поля зрения.

Перед глазами все колышется, плывет. Голова набита ватой, a переносица пульсирует горячей болью. Незнакомец проводит меня в одну из комнат, помогает улечься на диван (хорошо, что хоть раздеться не предлагает), подкладывает под голову плоскую подушку. Какое блаженство.

Мужчина смывает мокрым теплым полотенцем кровь с моего лица, прикладывает лед к переносице. Затыкает ноздри бумажными салфетками, вымоченными в перекиси водорода. Розовая от крови жидкость сразу вскипает множеством пузырьков. Вытряхивает на ладонь белую таблетку из пузырька. Я отрицательно мотаю головой — мало ли что мне подсовывают.

— Это обезболивающее, — успокаивает меня мужчина. — Без обмана.

Морщась, глотаю таблетку. Запиваю холодной водой из стакана. Сил моих больше нет терпеть боль. Будь что будет.

Молча разглядываю незнакомца. Дяденька лет сорока. Годится исключительно мне в папики. Коротко подстриженные наполовину седые волосы, светлые глаза, глубокие складки вдоль губ. И большие лопоухие уши. Довольно смешное сочетание, если задуматься. Хочется спросить: «А почему, бабушка, у тебя такие большие уши?» «А мух отгонять, внученька.»

Незнакомец среднего роста. Мощная шея. Широкие плечи. И не только плечи. Весь он какой-то массивный и объемный. Но двигается быстро. Гибрид платяного шкафа c большим диким животным. Например, с гиппопотамом.

В комнате тепло. Мужчина стягивает свитер и остается в одной футболке. От удивления на секунду забываю о боли. На правой руке знакомая татуировка: круглая, с четкими объемными прожилками. Только не желтая как у меня — черная. И я знаю, кому она принадлежит.

— Ты Питбуль? — напрямую интересуюсь я у незнакомца.

— Я — кто? — удивленно переспрашивает он.

— Вадим сказал, ты — Питбуль. И что ты такой же как и я. И умеешь то, чего не умеют нормальные люди. И что ты меня искал.

— Забудь про Вадима, — cоветует мой собеседник. — Меня зовут Галилей, в честь того самого Галилея. Но для своих можно просто Гали. Или Скаут. И да, я тебя искал. Очень жаль, что нашел позже, чем хотелось бы.

— Что-то меня в последнее время многие ищут. Ты тоже будешь предлагать мне все на свете и требовать непонятно чего?

— Предлагать ничего не собираюсь, а требовать буду.

— А если я откажусь? Или возьму и убегу?

— Найду и придушу, — обещает Гали вполне серьезно.

Шутит? А если нет? Такой придушит и не поморщится. Зажмет мою шею между большим и указательным пальцем. Хрусть, и привет.

— Ты слишком важная персона, — поясняет Гали, — От тебя много чего зависит. Для нас, во всяком случае. Да и для тебя тоже. Но нос у тебя сломан. Когда сможем, отведем тебя к врачу. А пока он у тебя будет немножко набок. Били справа. Значит на левую сторону. Неэстетично, но не смертельно. До свадьбы починим.

Мамочки мои! На кого же это я буду похожа. И как я такая работать буду? До свадьбы! Будет ли она, эта свадьба. Мне надо сейчас. Кому нужна Питомоца с перебитым, как у боксера, носом?

— Поговорим завтра. На твою свежую голову. А теперь тебе надо поспать. Я попрошу кого-нибудь с тобой посидеть. На всякий случай, — Скаут гасит свет и уходит.