Я не я и свадьба не моя (СИ) - Вайс Лора. Страница 2

— Со мной? — и густые брови ползут вверх.

— Ну да, по вашей слегка скукоженной розочке в петлице могу предположить, что вы как минимум друг жениха, а как максимум — жених.

— Тут вы правы, я тот самый максимум.

— Потому и спрашиваю, у вас-то что не так?

— Истинный джентльмен не плачется о своих неудачах, — криво усмехается и опрокидывает очередной стопарь.

— А тихо пьёт… кстати, не желаете к нам присоединиться? За нашим столиком так весело, — вижу свою подругу, которая немного по касательной возвращается за стол.

— И жених не будет против? — вдруг широко улыбается. О, мой бог! Какая улыбка! Катька будет в восторге от его фотогеничности.

— Наверняка был бы против, если бы решил прийти на свою свадьбу. Но он воздержался.

— В таком случае не смею отказать. Джентльмены не бросают дам в беде.

— Мерси, — поднимаюсь и произвожу неуклюжий реверанс.

- Pas du tout, mon cher, — звучит идеально чисто, без акцента.

Пресвятые угодники, он еще и так может!

Катя окончательно теряется, когда за столик я прихожу под руку с идеальным женихом, которого осмелилась обидеть какая-то ненормальная женщина.

— Здрастье, — растерянно улыбается.

— Добрый вечер, — кивает поддатый джентльмен.

— Знакомься, Кать, — с трудом запихиваю пышный подол под стол, — это…

— Миша, — тоже опускается на стул.

— Приятно познакомиться, — мигом оттаивает Катька.

— Взаимно, Катерина, — и обращает взор на меня, отчего по коже бегут мурашки. Да, я пьяна, но не настолько, чтобы не ощущать эту завораживающую глубину зеленых глаз. — А как вас зовут?

— Есения.

— Красивое имя, Есения. Редкое. Что ж, выпьем за…

— За свободу, — поднимаю бокал.

— Пожалуй, да, — еще и убийственной улыбкой обдает.

Тут вдруг оживляется Катя:

— А давайте я вас сфотографирую!

— Я не против, — Миша неожиданно смело хватает мой стул и подтягивает к своему. — Жених и невеста! — затем обнимает.

А через минуту случается вспышка!

Последнее, что запоминаю, как сую карту от своего номера Катьке в карман ее фото-сумки, и мы расходимся. Она в номер, я же с Михаилом… ой, а куда мы? Почему на улицу? Откуда этот шикарный черный Кадиллак? Он наш? Вау! Хочу, хочу, хочу!

Глава 3

Глаза открываться никак не хотят… хотя надо, надо вставать, сегодня рабочий день. Последний в этом году. И как меня так угораздило надраться? Я ведь себя знаю, такое состояние возможно только после шампанского. Вот на вино у меня совсем другая реакция — после вина я покрываюсь красными пятнами, но способности к передвижению не теряю.

Так, сейчас надо собраться и попытаться открыть хотя бы один глазик, хотя бы чуть-чуть. Приложив титаническое усилие, таки поднимаю веко. Я не дома! И распахиваю глаза полностью, несмотря на адскую боль. Кровать с высокой спинкой, обтянутой белой кожей, такой же белый туалетный столик справа, рядом два кресла, на одном из которых висит мое платье. Свадебное! Точно! И в этот момент так удачно возвращается чувствительность во все остальные части тела. Во мне явно что-то изменилось. Появилось что-то лишнее. Тогда осторожно поднимаю правую руку и мне резко плохеет или хорошеет, пока неясно. На безымянном пальце красуется колечко из белого золота. Неужели? Неужели Макс приехал? И мы расписались! Следом приходит понимание, что в кровати я не одна. Вот Макс засранец, но за это славное колечко я готова ему простить столь скверную выходку.

Осторожно поворачиваюсь на бок и вижу обнаженную спину. Хм… странно. Откуда такая смуглая кожа без единого прыщика? И, кажется, спина стала шире, мощнее, красивее. Или это на меня снизошла послесвадебная эйфория? Когда трава кажется зеленее, снег белее, а мужчина, с которым прожила столько времени и знаешь все его изъяны, вообще трасформируется в модель нижнего белья какого-нибудь модного журнала. Однако на землю меня возвращает кое-что другое. Мой, что б его, Максик махровый блондин, а тут я наблюдаю темно-каштановый затылок. Волосы густые, слегка вьются. Это чего такое вообще? Это кто это?

После столь ошеломляющего открытия заглядываю под одеяло и окончательно теряю связь с реальностью. Я, блин, голая! Вот совсем! И этот не Макс рядом со мной тоже голый. Потрясающе. Я черт знает где, черт знает с кем, причем, что у меня, что у него на пальце по одинаковому кольцу. Все, Карпова, ты доигралась! Мало тебе было в жизни острых ощущений, получи и распишись.

И что делать? Как быть? Время поджимает, работа ждет, а у нас с опозданиями в «Ла мер» чересчур строго. Но и выяснить бы надо, что за вакханалия вчера случилась. Хотя, нет… не хочу выяснять, хочу сбежать. Да! Хочу трусливо сбежать и представить, что ничего не было. Черт, ну как же я так, а? Вроде взрослая уже.

Все, надо бежать!

С трудом сползаю с кровати, собираю белье по ковру, хватаю платье, туфли, сумочку и на цыпочках удаляюсь в ванную. Нет времени на правильные взрослые поступки. По всей видимости я вчера так накидалась, что забыла ВСЁ … Надеюсь, память ко мне еще вернется. Пару раз так уже было, сначала сознание пугает девственной чистотой, а спустя несколько часов возвращается все то, что порою хочется забыть.

К счастью, когда одеваюсь и выхожу, брюнет продолжает крепко спать.

А сейчас бегом отсюда!

По пути к лифту происходит первое «прозрение». Это же отель «Леон». Именно здесь я забронировала столик в ресторане и номер. Но номер бронировала явно попроще, а очнулась в люксе.

Уже в лифте случается второе прозрение. Вчера я вызвала Катьку, мы встретились в фойе, после чего пошли в ресторан. И где теперь моя подруга? Ох, чувствую, придется идти в церковь, замаливать грехи. Что-то я натворила такое… страшно подумать какое.

— Прошу прощения, — подлетаю к стойке регистрации гостей. — А скажите, номер сто тридцать сейчас занят?

Девушка, оценив мой жутковатый вид, быстренько застучала маникюром по клавиатуре.

— Да, свободен.

— И когда освободился?

— В семь утра.

— Угу, спасибо, — тогда догадываюсь залезть в сумочку и взять телефон. — Алло, Кать!

И все, больше мне не дают и слова сказать. Всегда вежливая Катька первые пять минут кроет меня трехэтажным матом за то, что не отвечала на звонки, что как сквозь землю провалилась, а я видимо туда и провалилась, и только потом с трудом, но переходит на привычный нам обеим формат общения.

— «И где ты, каза?»

— Все еще в Леоне, — зажимаю телефон между головой и плечом, а параллельно ищу в сумке или деньги, или карту, что первое попадется. Н-да, налички никакой. — Блин…

— «Давай скину тебе на карту» — произносит на выдохе моя почти охрипшая подруга.

— Давай.

— «А потом жду с отчетом о проведенной ночи. Кошмар, Карпова. Стыд и позор тебе!»

— Да, да, стыд и позор. Между прочим, мы вместе пили. И что-то ты меня не кинулась спасать от необдуманных поступков. Ладно, всё… мне еще на работу надо. Потом поговорим…

И бегу в гардероб. К счастью, шубка на месте.

— А голуби где? — заглядываю за стойку.

Глава 4

— Так, нет голубей, — мужчина в белых перчатках подает шубу. — Вы с женихом их вчера забрали.

— Да что вы говорите, — и мысленно бьюсь головой о стойку, — и пришли без них?

— Без.

— Хорошо, ясно, спасибо…

Натягиваю свой кроличий полушубок. Надеюсь, мы догадались хотя бы выпустить несчастных птиц из клетки.

В машину забираюсь с такой скоростью, будто за мной гонится стая голодных волков, настолько хочется поскорее покинуть эту отныне обитель разврата. Моего личного разврата. И только когда машина трогается с места, позволяю себе расслабиться. Всё! Вот теперь всё… Послезавтра отпраздную Новый год, выброшу старый список с невыполненными пунктами и составлю новый, более реализуемый. И в нем точно не будет пункта — свадьба.

Уже дома позволяю себе высказать себе же всё, что о себе думаю. И пока ругаюсь, на чем свет стоит, выбираюсь из ненавистного платья, запихиваю его вместе с чулками и кружевной подвязочкой в пакет да отправляю в мусорное ведро. И да, черт побери, мне ни капельки не жаль этот кусок атласа с фатином за сорок тысяч рублей. А когда расправляюсь с осколками своих надежд на счастливую семейную жизнь, осознаю, как в квартире опустело. Просто очаровательно! Макс свалил и забрал все, что когда-то купил — плазму, мультиварку, тостер, пылесос, это не считая личного шмотья. Какой хозяйственный, ничего не забыл.