Невеста из USA - Гладкий Виталий Дмитриевич. Страница 24

– Это Зина, – почему-то сурово сказала Ксана.

Да хоть Маня, подумал я неприязненно. Что она тут забыла? Неужели сегодня мне светит полный облом? Сначала ресторан с этим придурком Фролом, затем Зинка…

Зинка… Зина, Зиночка, Зинуля… Стоп! Неужели!? Я поднял мгновенно ошалевшие глаза на Ксану.

Она едва заметно кивнула.

Зина Клычкова! Вот кто сидел передо мной, выставив напоказ истинное женское сокровище.

Теперь понятно, почему Кирик втюрился в Зинку. У бывшей закадычной подружки Ксаны были просто потрясные бедра, а что касается ног, то они поражали художественной законченностью.

Создавалось впечатление, что их ваял гениальный зодчий, притом для себя.

А вот личиком Зинка подкачала, подумал я не без некоторого удовлетворения. Красивой ее можно было назвать только с большой натяжкой. Ксана все-таки гораздо краше.

«Ты сказала ей?…» – спросил я Ксану глазами. «Нет, – ответила она. – Зинка не знает. Скажи сам. Мне как-то не по себе…»

М-да… Ситуэйшен… Роль черного вестника одна из самых неблагодарных. В каких бы она ни была отношениях со своим благоверным, но все равно, потерять богатого кормильца – это не фунт изюма скушать.

Начнутся вопли-сопли, причитания, возможно, катание по полу и превращение одежды в рванину… Ксана начнет утешать, отпаивать Зинку минералкой и чаем, а затем оставит ее ночевать. Что касается меня, то мне придется уйти, не солоно хлебавши.

До чего же я «везучий»!

Ну и денек выдался. Сплошные приключения. Другие за всю свою жизнь не испытают таких потрясений, некоторые уезжают за три девять земель, в джунгли или пампасы, чтобы погонять адреналин по жилам, а тут все, можно сказать, на дому, почти что не отходя от постели и теплого сортира.

И главное – куда не ткнись, везде пролет.

Я испытующе посмотрел на Зинку. Она сидела с закаменевшим видом – как изваяние. Нет, мне кажется, Зинуля не должна бы сильно расклеиться, когда я скажу ей, что Кирику пришел кырдык. (Еще чего – теперь все богатства директора рынка принадлежат ей, как законной жене). Если уж я сегодня пролетел, как любовник, то, возможно, меня посетит удача в качестве частного детектива.

А Зинка, по идее, кое-что может рассказать.

– Ксана, у тебя не найдется чего-нибудь?… – спросил я не без задней мысли, выразительно почесав кадык.

Нам пришлось так быстро улепетывать из ресторана, что я просто позабыл запастись спиртным. (Увы, свою знаменитую фляжку с коньяком я принципиально оставил дома; не хватало еще, чтобы Ксанат приняла меня за анонимного алкоголика).

А сидя в такси я больше думал о том, как бы покрепче прижаться к девушке, и совсем не обращал внимания на ночные магазины, попадающиеся по пути.

– Момент… – понимающе кивнула девушки и ушла на кухню.

Вскоре она возвратилась с бутылкой недорогого молдавского конька. Разлив напиток по рюмкам, я сказал:

– Есть предложение выпить за знакомство.

Зинка посмотрела на меня долгим изучающим взглядом (словно только сейчас заметила), затем взяла рюмку и осушила ее, как за себя кинула – одним глотком. Круто! Должен сказать, что рюмки были отнюдь не коньячными, и каждая вмещала грамм семьдесят.

Мы с Ксаной последовали ее примеру: я тоже выпил до дна, а девушка сделала пару глоточков.

Выпив, Зинка начала шарить в своей миниатюрной сумочке – похоже, в поисках сигарет. Достала оттуда пачку, заглянула в нее и нервным движением смяла.

Все понятно – курево закончилось. Дурной знак. По себе знаю. Это как предупреждение свыше: будь начеку, потому что это начало неприятностей.

Зинка беспомощно посмотрела на Ксану, и огорченно вздохнула. Я знал, почему – Ксана не курила, поэтому искать в ее квартире сигареты было бессмысленно. Тогда Зинка перевела взгляд на меня – и невольно подалась назад: я уже протягивал ей одной рукой пачку «Мальборо», а в другой держал зажигалку.

– Спасибо, – сказала она коротко, прикурила и сделала глубокую затяжку.

– Чем богаты… – ответил я, вежливо улыбаясь.

Снова воцарилось молчание. Ксана выжидательно посматривала на меня, догадываясь, что у меня на уме, а я тщательно готовил атаку, пытаясь сообразить с какого фланга начать.

– Вы чем-то сильно огорчены? – сказал я, обращаясь к Зинке с сочувствующим видом.

Мне вдруг пришла в голову идея сыграть на том, что мы с ней незнакомы и я, по идее, не знаю, что она жена Клычкова. Если ее так сильно огорчила не его смерть, то что же? Это было бы интересно узнать.

– Есть немного, – откликнулась она короткой фразой.

– Наверное, семейные проблемы… – намекнул я осторожно.

Зинка остро взглянула в мою сторону, – возможно, хотела отбрить, как привыкла согласно своему козырному «статусу» – но тут коньяк, наверное, упал на то место, что нужно, и она нехотя ответила:

– В общем, да…

– Как это мне знакомо! – соврал я, не моргнув глазом. – Давайте выпьем, чтобы наши неурядицы не превратились в беды… и гори оно все гаром.

От моей игры несло такой откровенной фальшью, что меня самого передернуло. Но, Зинка, занятая своими мыслями, ничего не заметила. В отличие от Ксаны, у которой от удивление даже нижняя челюсть отвисла.

Мы снова выпили. Зинка, как и до этого, хлопнула рюмашку чисто по-мужски – одним махом. Можно было подумать, что в своей семейной жизни она только тем и занималась, что шастала по кабакам и безбожно пила.

Что, конечно же, было совсем не так. Ее лицо было бледным, но свежим, не испитым.

Я исподтишка наблюдал за Зинкой, выбирая момент для атаки. Но она опередила меня. Все-таки сто сорок грамм коньяка почти без закуски – две дольки лимона с сахаром не в счет – это для человека малопьющего или привыкшего к легким сухим винам чересчур много.

– Вы развелись? – спросила она участливо.

Я бросил быстрый взгляд на Ксану (она глядела на меня, как снайпер в прицел, – с острым прищуром) и продолжил свое вранье:

– К счастью, мы не были расписаны. Она предпочла меня другому.

Судя по всему, я попал в «яблочко». Зинка вдруг вспыхнула, ее лицо пошло пятнами, и она с ненавистью сказала:

– У меня та же история. Два дня назад привел домой… заморскую чувырлу. И спрятал ее на даче… думал, что я не узнаю. Как он мог!? Гад, гад, гад! – Она закрыла руками лицо и заплакала без слез, но с причитаниями: – За что мне такое-е… Какая я несчастная-а… Ксана, он мерзавец… негодяй! Ты была права-а… Все, разведусь, разведусь к чертовой матери! А эта… американка. Все невинной прикидывалась… в душу влезла. Сука, сука! У-у-у!…

– Успокойтесь, пожалуйста! – беспомощно засуетился я возле Зинки, чувствуя себя последним негодяем.

Терпеть не могу женских стенаний и слез.

Ксана к истерике своей бывшей закадычной подружки отнеслась гораздо хладнокровней. Она сходила на кухню, принесла стакан холодной воды и заставила ее выпить. Зинка немного успокоилась.

– Сегодня утром я устроила ему сцену и ушла, – сказала она куда-то в пространство. – До города меня довезли соседи – я не стала брать машину. Пусть подавиться ею! Мне от него ничего не нужно. Ни-че-го! Целый день я бродила по городу сама не своя. Даже не помню, где… А вечером, – она наконец посмотрела на Ксану, – пришла к тебе. Мне просто некуда податься… – Она жалобно всхлипнула. – Но тебя долго не было. Я ждала, ждала… и уснула на скамейке. На той, что возле детской площадки. Проснулась, смотрю, в твоих окнах горит свет… Вы уж извините меня… я не знала…

– Зина, перестань, – строго сказала Ксана. – Ты правильно сделала, что пришла ко мне. Твой Клычков еще тот фрукт. Между прочим, когда ты выходила за него замуж, то хорошо знала об этом. А еще скажу тебе, подруга – ты родилась в рубашке. Так что не разводи тут слякоть, все в жизни относительно.

Она с решительным видом посмотрела в мою сторону. Я кивнул: все верно, пора. Так уж и быть, приму огонь на себя.

– Ты о чем? – встрепенувшись, с тревогой спросила Зинка. – Что-то случилось!?

Ах, это знаменитое женское чутье! Хватило всего одной фразы, чтобы сработала Зинкина интуиция. Она еще не знала, о чем пойдет речь, но уже поняла, что слова Ксаны не сулят ей ничего хорошего.