Моногамия (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна. Страница 47

Освободился он около 10 вечера, дети уже спали, так и не дождавшись его. Алекс вскоре станет их кумиром, впрочем, и взрослые, все, кого я знала, охотно видели в нём объект обожания, он покорял абсолютно всех. Алекс общался с детьми на равных, то есть так, как если бы они были взрослыми, он внимательно выслушивал их, он всегда находил для них время, они разговаривали с ним больше даже, чем со мной. Ну и конечно игрушки, дорогие, сложные игровые приставки для сына, кукольные дома, наряды и ещё много чего для дочки. Он покорил их своими беседами ещё в самолёте, а дом его стал для них родным с первого же дня. Я не переставала удивляться: если бы у меня всё так легко получалось в жизни!

В тот вечер я притворилась спящей в теперь уже не его, а нашей постели. Он долго работал внизу, потом просто пришёл и лёг рядом.

{Lana De lRey — Music To Watch Boys To}

Я проснулась посреди ночи, лунный свет заливал белоснежную комнату, перемычки между стёкол отбрасывали длинные тени, делая её невероятной, неестественной, похожей на космическую станцию на орбите далёкой планеты. На нашей огромной белой постели можно было читать книгу без света. Алекс спал, и его тело было повернуто той частью, где теперь красовалась гигантская татуировка на половину спины и заходила сбоку небольшим краем на живот. Рисунок в этом освещении сложно было разобрать из-за его сложности и замысловатости, он переливался причудливыми мелкими узорами Кельтской тематики, но было ясно, что Алекс закрыл им свои шрамы. Мне стало жаль тех шрамов, они напоминали, как дорого он стоил мне…

Я не видела лица своего нового мужа, оно было повёрнуто в противоположную сторону. Изгибы его тела волновали меня как осеннее море… Как же он был красив, мужественен! Настоящая, здоровая сила растекалась по волнам мышц, одетых идеальной кожей. Его тело и раньше было восхитительно развито физически, но с оттенком женственности: в линиях и очертаниях талии, шеи, бёдер, длинных рук с довольно узкими запястьями проявлялась женственная грациозность. Теперь его мышцы были грубее и больше, ведь он был взрослее и крепче, а татуировки делали его брутальнее, без намёка на женственность. За эти месяцы, что я не видела его, он окреп так сильно, я едва сама могла поверить в то, что совсем недавно он так страдал от своей слабости и беспомощности, стыдился их…

Моя рука потянула легонько тонкую шёлковую простынь, которая едва прикрывала его бёдра, чтобы обнажить ягодицы: очень хотелось посмотреть на него полностью голого. Внезапно он развернулся на спину и натянул простынь обратно во сне, не просыпаясь. Теперь мне открылось его лицо… Красивое! Он спал, и я могла спокойно, не прячась и не смущаясь любоваться им. Да… Алекс был настолько восхитительным, соблазнительным, сексуальным, что мне в голову полезли совершенно ненормальные мысли. Я подумала, что это конечно хорошо, теперь он мой муж, и каждую ночь я смогу наслаждаться им в этой постели, но, с другой стороны, как несправедливо, что такое тело достанется только мне одной. Только я смогу видеть и ценить его красоту сполна, ведь он же не ходит по улице голым! Мне стало смешно от того, какие глупости рождаются в моей голове, я улыбнулась и, счастливая, легла спать дальше.

В следующий раз я проснулась уже от солнечного света: было ещё рано, но его лучи настойчиво поднимали мои веки, заливая всю нашу спальню, делая её волшебной. Алекса уже не было в постели, но шум воды в ванной нашей комнаты подсказывал мне, что он в душе. В нашей спальне две ванных комнаты, и поэтому я рванула во вторую чистить зубы. Потом подумала, что надо бы напялить какое-нибудь бельё посексуальнее, но внезапно прекратившийся шум воды заставил меня прыгнуть обратно в постель.

Алекс вышел мокрый, с завёрнутыми в полотенце бёдрами и, не глядя на меня, стал собирать свои вещи по комнате: смартфон, планшет, приготовленные свежие бельё и одежду. Он набрал сообщение и только потом заметил, что я смотрю на него.

— Ты не спишь? Прости, я не хотел будить тебя.

— Меня разбудило солнце. Который час?

Он посмотрел в смартфон:

— 7.15 ещё только. У тебя сейчас, по идее, должна быть акклиматизация, так что до 12 полно времени для сна.

— Уже уходишь?

— У меня в 10 разбор полётов в офисе, потом несколько встреч, к обеду я постараюсь освободиться. Если получится.

— Вся жизнь по расписанию?

— Вошла в своё обычное русло.

— Ты всегда так много работаешь?

— Мне приходится. Мою работу некому выполнить за меня.

Алекс сел на кровать, собираясь одеваться, и я снова увидела новую татуировку, стала рассматривать сложный рисунок: переливы геометрических фигур, состоящих из мелких, неизвестных мне символов, похожих на растения. В целом вся композиция была ассиметрично расположена почти по диагонали и очень отдалённо напоминала крыло, но это не было крыло, а скорее какой-то лабиринт, идеально гармонирующий с широким браслетом на руке, сделанным в той же стилистике. Совершенно определённо в этом изображении зашифрован особый смысл, но Алекс ведь никому не раскрывает тайн своих татуировок… Моя рука потянулась и дотронулась до того места, где должен был быть шрам, он был на месте, хоть и невидим, мои пальцы ощутили только деформацию на коже.

{Foxes — Devil Side}

От моего прикосновения Алекс вздрогнул, потом закрыл глаза и начал дышать чаще, я увидела это, хотя он сидел ко мне спиной. Он колебался какое-то время, потом медленно повернулся и лег рядом, вплотную ко мне, очень близко. Его тёплая ладонь легла мне на талию — этого я и хотела: сколько можно мучить меня? Назвать своей женой и ни разу не прикоснуться! Так умел только он.

Я не двигалась, мне было интересно, что сделает Алекс, но он не делал ничего. Его лицо зависло прямо над моим так близко, что мы могли бы целоваться дыханием. Не сразу, но наши взгляды встретились: вот это он умел делать превосходно — завораживать своими глазами. Томление ожидания закрыло мои веки, и я интуитивно, не выдержав этой пытки, подалась вперед туда, где были его ещё не до конца зажившие губы, коснулась их лишь слегка, но он не ответил, а я всё равно знала, как желанна для него, я это чувствовала каждой своей клеткой, всем свои существом. Мы сейчас далеки друг от друга, но постель — это то место, где супруги всегда мирятся. Вы ненавидите друг друга, вас съедает обида, но вот ваши ступни коснулись под одеялом, и она не так уж и страшна, потом бёдра и вы уже искренне хотите помириться, и когда рука супруга нежно нащупывает вашу в примирительном пожатии, вы больше не можете сдерживаться, вы любите друг друга, вы прощаете, вы живёте дальше. Так всегда было, так всегда будет.

Я думала, он обижается за своё разбитое лицо, поэтому придвинулась ещё ближе и поцеловала его губы в том месте, где они были разбиты. Я вложила в этот поцелуй всю свою нежность, это была моя просьба о прощении, и они простили меня ответным поцелуем, но не кротким, а жарким, сумасшедшим, горячим… В последний раз мы целовались так пять с половиной лет назад. Как же это долго! Как долго я ждала его! Меня переполняло желание и любовь к нему настолько, что я боялась потерять сознание. Но Алекс не дал мне этого сделать, он стаскивал с меня пижаму и целовал всюду жадно, горячо, страстно. В этот раз он не стал дожидаться, пока я назову его имя, и сделал всё быстро, но этого ему показалось мало, он руками поднял мою спину и перевернул нас так, чтобы главная роль досталась мне…

Я застыла от неожиданности, а Алекс, глядя мне прямо в глаза, ослеплённые ярким, рвущимся в наши окна солнцем, положил свои ладони на мои бёдра, и надавил на них, давая мне понять, что я могу выбирать темп нашего движения. Это была совершенно не та позиция, к которой я привыкла с ним, так мы полностью видели друг друга. Он сидел, отклонившись назад, и позволял мне делать с собой всё, что я захочу. Только грудь его вздымалась от глубокого частого дыхания высоко, выдавая страстное нетерпение, приоткрытые губы звали меня, потемневшие глаза пристально следили за мной и моими желаниями. А я хотела целовать его, и целовала в глаза, в губы, запустила пальцы в его мокрые волосы, вдыхала запах его кожи. Я двигалась и двигалась, так как хотела сама, а он всё время смотрел на меня, он наслаждался тем, как я наслаждаюсь им. Это совершенно не было похоже на то, что мы делали в постели раньше, что ОН со мной делал, а делал он многое, настолько многое и разнообразное, что я мысленно прозвала его «Богом своих удовольствий»…