Операция "Волчье сердце" (СИ) - Снежная Дарья. Страница 8

Кучер, повинуясь указаниям, натянул поводья, и я высунулась в окно:

— Капитан! Не составите ли мне компанию за обедом?

Я невольно поежилась, когда светло-ячменные глаза вперились в меня досадливым взглядом, и почти уверилась, что вот сейчас-то мне откажут в грубой форме, но капитан в последний миг передумал и развернулся в направлении моей кареты.

— В «Корону», Дуг, — предупредила я кучера и склонила голову, приветствуя вервольфа, устроившегося на противоположном сидении. — Доброго дня, мастер.

— Капитан, — поправил меня Лейт, и голос оказался хрипловатым, как будто мужчина передо мной долго молчал и отвык говорить.

Я позволила себе легкое извинение в голосе, повторяя за ним служебное обращение:

— Капитан!

— Чего вы хотели, мастер Алмия?

— Пригласить вас пообедать, — я взглянула в окно, и волосы привычно мазнули концами по шее. — Обсудить рабочие дела. Официальный отчет будет в конце дня, но кое-какие результаты у меня уже есть, и я готова ими поделиться…

Лейт сидел беззвучно — ни шороха, ни звука, и я даже оглянулась на него, чтобы убедиться, что капитан еще здесь, а не выскочил из кареты на ходу, лишь бы не оказаться один на один с главной гадюкой всея управления, как мне на миг показалось. И впрямь показалось — вервольф бесстрастно смотрел туда же, куда и я. На непогоду, зарождающуюся за окном. Крупный мужчина, когда хотел, мог занимать удивительно мало места в пространстве. Вроде бы и специально не зажимался, а вот стоило мне сейчас от него отвернуться — и я начинала сомневаться, что он в принципе присутствует.

Я тайком взглянула на капитана, пытаясь понять, как это у него выходит?

Крупный. Не просто рослый, а массивный, широкий в кости. Из костей вервольфов, кстати, интересные защитные артефакты получаются… Хотя это, конечно, запрещено.

Но приходилось сталкиваться, приходилось.

Лобастый, с широкими скулами и переносицей, и мощная нижняя челюсть прямо-таки вопиет о тяжелом характере. Волосы темные, остриженные до неприлично короткой длины — и, боги, неужели некому сказать ему, что с такой стрижкой он больше похож на собственных клиентов, чем на стража порядка в звании капитана и сыщика в ранге Мастера?!

Кожа смуглая, но не от природы, а от солнца, огрубевшая. А вот глаза — неожиданно светлые. Желтые, прозрачные, как цветочный мед. А взгляд — непроницаемый и тяжелый.

И будучи застигнутой им за разглядыванием, я и не подумала смутиться — а наоборот, откровенно оглядела его от макушки (нет, определено, уродство!) до ботинок и только затем отвернулась к окну.

Боги-боги. Ботинки на нем еще куда ни шло — и капитану стражи, пожалуй, надеть не стыдно. Но вот этот серый мешковатый свитер — вообще ни о чем.

 И заслуги заслугами, но с таким выбранным образом, да еще и без поддержки влиятельных покровителей ему никогда не взобраться выше по служебной лестнице.

И я, пожалуй, по доброте душевной, могла бы дать ему пару советов — но, увы, капитан существо грубое, нечуткое и склонен ставить под сомнение наличие у меня не то что доброты, а даже и души.

Честно признать, «Корону», самый шикарный ресторан в центре Лидия, я выбрала из мелочного желания еще разок поставить волка в неловкую ситуацию. Вряд ли капитану доводилась бывать в заведениях такого уровня — и сомневаюсь, что он представляет себе тамошние расценки. Откуда бы — на оклад капитана?

А вот я в средствах не ограничена и могу себе позволить…

Когда карета остановилась у парадного входа в «Корону», лицо вервольфа никак не переменилось — то ли он хорошо владел собой, то ли просто слышал, какие указания я давала кучеру, и был морально готов. Но невинного удовольствия полюбоваться его смятением капитан меня лишил. Благовоспитанно подал мне руку, помогая выбраться из экипажа, и я не преминула ее принять. Рука оказалась крепкой и мозолистой — трупы он по ночам закапывает, что ли?

— Капитан Лейт! Счастливы видеть вас и вашу спутницу в нашем скромном заведении! — расцвел улыбкой навстречу вервольфу кобольд-управляющий, и я поняла, что в мой коварный план вкралась ошибка. — Какие будут пожелания?

— Нам отдельный кабинет, — мрачно буркнул мой спутник. — И официанта. Молчаливого.

Управляющий, невысокий, смуглый и темноволосый, как все кобольды, понимающе заулыбался и рассыпался в заверениях, что все будет сделано в лучшем виде.

Мое недоумение превысило все допустимые границы и обратилось в глубокую задумчивость.

Возможно, я что-то упустила, но когда я в последний раз была в «Короне», на капитанское жалованье здесь можно было без разорения разве что воды заказать да хлебушка кусочек. А столь непрезентабельно одетого гостя могли и на порог не пустить.

Отдельный кабинет, к которому провел нас управляющий, оказался одним из лучших, и я испытала легкий укол совести. Если я хоть немного знала капитана, оплатить счет он мне не даст — хоть это и было бы справедливо, и любой, самый строгий знаток этикета скажет: платит приглашающая сторона. Но мужскому самолюбию этикет не указ, и разорительный счет он примет с той же невозмутимостью, что и выбор заведения.

Кобольд, явно вознамерившийся обслуживать нас, не доверяя этой чести всяким сомнительным официантам, принял мой заказ (весьма скромный — не такая уж я и стерва, и совесть уже подняла голову) и испарился, не дожидаясь решения Вольфгера.

— Присаживайтесь, — пригласил вервольф и благовоспитанно отодвинул мне стул.

Я вздохнула и приняла приглашение.

Ну, вот что он за мужик такой? Был бы он хамло хамлом — и мне проще было бы его жалить. Так нет же, периодически как выскочит у него что-нибудь…

Совесть, никогда прежде не тревожившая по подобным пустякам, мстительно напомнила о своем существовании.

— О чем вы хотели поговорить, мастер? — обронил вервольф, устраиваясь напротив, и я спохватилась, что здесь вообще-то по делу, а не для того, чтобы терпеть угрызения совести. В конце концов, по завершении обеда перехвачу официанта и предупрежу, чтобы урезал счет вполовину, и сама свою часть покрою!

И, приняв это судьбоносное и в высшей степени великодушное решение, я ослепительно улыбнулась капитану:

— О, всего лишь хотела уточнить, нет ли у вас новостей по делу о гибели горничной в особняке Корвинов?

Светлые волосы опять мазнули кончиками по женскому горлу, и в его голове стало пусто и гулко. Проклятое полнолуние! Это из-за него всю дорогу в карете вервольф не мог отвести взгляда от женской шеи. Из-за него дергался каждый раз, когда видел, как волосы чертят по коже невидимые тонкие линии.

Ненормально короткая прическа мастера злила не меньше ее самой.

Вот и теперь… Он лишь хмыкнул, когда мастер Алмия попыталась совсем уж нагло передернуть тему разговора, и привычно подавил привычное же раздражение. Как правило, результатов экспертизы от управления не дождешься, и на все попытки ускорить процесс следует надменный ответ — «Ждите! Результаты прибудут в установленные законом сроки!». А тут — поглядите-ка! Стоило лишь злоумышленникам задеть интересы подруги мастера — и лаборатории вдруг обрели невиданную прыть, а сама мастер проявляет несвойственные ей прежде общительность и жажду сотрудничества.

— Надо же, — проговорил он и, дождавшись, пока вошедший в кабинет Аэда расставит тарелки с заказами перед гостями, продолжил: — а мне показалось, это вы хотели чем-то поделиться со следствием.

Мастер одарила его надменным взглядом, улыбнулась Аэде — уже куда приятнее — и совсем уж одобрительно взглянула на содержимое тарелок.

Какой-то легкомысленный салат у нее и — сюрприз! — здоровенный кусок слегка обжаренного мяса с гарниром из тушеных овощей у него.

Вольфгер мысленно цокнул языком уважительно и взял в руки приборы.

Пахло мясо одуряюще — так, что даже выбило навязший запах кое-чьих духов. Рот наполнился слюной, и как-то сразу само собой вспомнилось, что сегодня он весь день пробегал по разным не слишком приятным местам, и что еще столько же предстоит пробегать, и что с утра он успел лишь перехватить разнесчастный пирожок — вкусный, конечно, но на сколько того пирожка хватило?