Моя цель — звезды - Бестер Альфред. Страница 6

— Твой пульс! Девяносто восемь и шесть! — сообщил Дж♂зеф, извлек термометр и яростно встряхнул его. — В высшей степени научно!

— Не обходи мое! — вступил хор. — Кол! Во-о-о!

Дж♂зеф выудил откуда-то плоскодонную колбу Эрленмейера с нацарапанными метками: Легкое, кош., очищ., гематоксилин + эозин.

— Витаминку? — вопросил Дж♂зеф.

Фойл не ответил. Дж♂зеф извлек из колбы большую таблетку, опустил в чашку, растворил и втянул через соломинку. Выдохнул разок и зажестикулировал. Подле Фойла возникла троица девушек. Лица их были замысловато татуированы. Поперек бровей у каждой шло имя: ДЖ♀АН, М♀ЙРА, П♀ЛЛИ. Буква О в каждом имени была снабжена небольшим крестиком у основания.

— Выбирай же, — проговорил Дж♂зеф. — Науконарод практикует естественный отбор. Научным будь ты в выборе своем. Генетичным будь!

Фойл снова отключился. Рука его безвольно соскользнула по краю носилок и коснулась Мойры.

— Не обходи мое! Кол! Во!

Он пришел в себя в круглой палате с куполообразным потолком. Помещение было уставлено ржавыми аппаратами древнего вида: центрифуга, операционный стол, поломанный флюороскоп, автоклавы, стеллажи изъеденных коррозией медицинских инструментов.

Фойл вырывался и брыкался, но его привязали к операционному столу, насильно залили внутрь питательную кашицу, побрили и помыли. Затем двое мужчин принялись вручную раскручивать старинную центрифугу. Вертясь, она издавала дребезжащее ритмичное клацанье, походившее на бой барабанов войны. Собравшиеся прыгали и скандировали что-то нечленораздельное.

Потом включился старинный автоклав. Он шипел и плевался гейзерами горячей воды; зал заполнили клубы пара. Включили старинный флюороскоп. Его тут же замкнуло, и сквозь пар полетели искры.

Над столом склонилась десятифутовая фигура: Дж♂зеф на ходулях. На нем была хирургическая шапочка, хирургическая маска и хирургический халат, ниспадавший с плеч на пол. Халат был расшит красными и черными нитями, слагавшимися в изображения из анатомического атласа человеческого тела. Дж♂зеф походил на оживший гобелен с картинками и текстом по хирургии.

— Нарекаю тебя Кочевником! — возгласил Дж♂зеф.

Рев перешел в оглушающий вой. Дж♂зеф склонил над телом Фойла старую ржавую канистру. Из нее потек эфир.

Фойл лишился остатка чувств, и тьма поглотила его. Из тьмы снова и снова выныривала «Ворга-Т:1339», ускоряясь в направлении Солнца сквозь кровь и мозг Фойла, и он не переставая орал, что отомстит ей — орал и сам себя не слышал.

Затем появились слабые ощущения: его обмывали, кормили, а вокруг прыгали и скандировали. Наконец наступил период ясного сознания. Повисла тишина. Он лежал в кровати. С ним была девушка. М♀йра.

— Ты к-хто? — прокаркал Фойл.

— Жена твоя, о Кочевник.

— Што?

— Твоя жена! Ты выбрал меня, о Кочевник. Мы гаметы суть.

— Што?

— Научно сочетались мы, — гордо объяснила М♀йра. Закатав рукав своей пижамы, она показала ему кисть. Руку девушки обезобразили четыре уродливых царапины. — И мне сделали четыре прививки. От всего старого и всего нового, от всего земного и всего скучного.

Фойл выбрался из кровати.

— Где мы?

— В нашем доме.

— Каком доме?

— Нашем. Ты один из нас, Кочевник. Ты должен будешь жениться каждый месяц и принесешь нам много детей. Это будет научно. Но я-то первая…

Фойл перестал обращать на нее внимание и взялся обследовать комнату. Это была главная каюта какой-то маленькой ракеты, по виду — начала 2300-х. Возможно, частной яхты. Каюту превратили в спальню.

Он подобрался к иллюминаторам и выглянул. Суденышко застряло глубоко в толще астероида, соединяясь проходами с основной его частью. Он отправился в хвостовое отделение. В двух меньших каютах росли растения, производившие кислород. Двигательный отсек переделали под кухню. В баках уцелело топливо, но оно теперь питало горелки на маленькой плите сразу над камерами сгорания. Фойл прогулялся на нос. Рубку управления превратили в прихожую, но основные приборы были в целости.

Он подумал немного, вернулся в хвост ракеты, на кухню, и отключил плиту, соединив топливные баки, как было, с камерами сгорания. М♀йра с интересом таскалась за ним.

— Что ты делаешь, Кочевник?

— Свалить мне надо, девочка, — пробормотал Фойл. — У меня дело к одному кораблю. «Ворга» называется. Поняла, девочка? Хочу отсюда свалить в этом корыте, ну и всё.

М♀йра встревоженно попятилась. Фойл перехватил ее взгляд и прыгнул. Он так ослабел, что девушка без труда увернулась, открыла рот и издала писклявый вопль. Сей же миг по корпусу ракеты прокатился гулкий лязг: это Дж♂зеф и его бесоликий Науконарод забарабанили по металлу, исполняя высоконаучный ритуал приветствия первого полового акта новобрачных.

М♀йра визжала и махала руками, а Фойл методично гонял ее по всей ракете. Поймав наконец в углу, он стащил с нее пижаму, разорвал на полосы и связал ими. М♀йра так орала, что астероид мог бы расколоться от этого звука, если б не всепоглощающий ритуальный концерт.

Фойл закопался в двигательный отсек: он уже стал почти экспертом по двигателям. Покончив с настройкой, подхватил девушку и отнес к люку, ведущему наружу.

— Вали отсюда! — заорал он М♀йре в ухо. — Убирайся! Щас вылечу к едрене-фене из этого астероида! Всё тут к чертям разнесу! Может, вы все подохнете, и ты тоже. Всё раскорячу! Поняла, что будет? Никакого воздуха, никакого астероида! Скажи им! Предупреди! Вали, девчонка!

С этим напутствием он распахнул люк, выкинул в него М♀йру, захлопнул и снова запер. Кошачий концерт немедленно прекратился. Фойл вернулся в рубку управления и вдавил кнопку поджига. Автоматически включились сирены, чьего воя тут не слышали уже десятки лет. Тупой рокот прокатился по камерам сгорания. Фойл ожидал, пока они разогреются до температуры, достаточной для непрерывной реакции. Ему было тяжко. Ракету крепко вцементировало в астероид, ее окружали слои металла и камня. Кто знает, хватит ли тяги двигателей, чтобы вырвать ее отсюда. Он понятия не имел, что вообще случится, когда двигатели начнут ускорять ракету. Но решил, что «Ворга» стоит риска.

Он активировал двигатели. С громогласным хлопком из хвостовых дюз вырвалось пламя. Суденышко содрогнулось, застонало, накалилось. Заскрипел и завизжал металл, а потом ракета рванулась вперед. Ошметки камня, сплавов и стекла полетели во все стороны, и корабль вырвался из утробы астероида в космос.

Патрульный крейсер космофлота Внутренних Планет подобрал его в девяноста тысячах миль за орбитой Марса. После семи месяцев конфликта патрульные стали осторожны и безжалостны; когда чужой корабль не ответил на пеленг и не предоставил никаких идентификаторов, его должны были бы разнести одним залпом, а уж потом разбираться, что он собой представлял. Но судно было маленькое, а команда патрульного крейсера изголодалась по призам за находки потерявшихся кораблей. Они приблизились к неизвестному суденышку и взяли его на абордаж.

Внутри обнаружился Фойл. Как безголовый червяк, извивался он в беспорядочно наваленной куче хлама — космических приборов и домашней утвари. У него открылись раны и началась гангрена, отчего в каюте стояла ужасающая вонь. Одна сторона головы пошла язвами. Его спешно перетащили в бортовой лазарет крейсера и занавесили отсек: даже крутых перцев, какими были флотские санитары, тянуло блевать при одном взгляде на Фойла.

Пока крейсер завершал рутинный облет периферии, полуживой скелет Фойла плавал в амниотическом баке. Когда корабль взял курс на Терру, Фойл пришел в себя и начал бормотать слова, начинавшиеся с буквы В. Он понял, что спасен. Он знал, что лишь время теперь стоит между ним и местью. Флотские услышали, как он ворочается в баке, и отдернули занавески. Затянутые пленкой глаза Фойла насилу открылись. Дежурный по лазарету не сдержал любопытства.

— Ты меня слышишь? — прошептал он.

Фойл захрипел. Дежурный склонился над баком.

— Что с тобой случилось? Кто, черт подери, над тобой так поизгалялся?