Осторожный подход к любви (СИ) - Verona Veronika. Страница 38

   - Что ты хочешь от меня услышать? - сдерживая скопившуюся злобу, спросила я. Видя, как его лицо просто за долю секунды из бледного становится багряно-бордовым, я просто закрыла глаза и начала тереть виски пальцами ладони. Не знаю зачем я так сделала... Это просто что-то вроде привычки, которая сопровождает меня уже далеко не первый год.

   Раздался хлопок по столу, а затем отец встал. Это отчётливо было слышно по отодвигающемуся с характерным звуком стулу.

   - А ты не хочешь мне ничего рассказать? - елейно пропел, подступая всё ближе и ближе.

   Всхлипывающая мать неожиданно встала на мою защиту, став между мной и отцом. Она стала своеобразным барьером, препятствующим нашему столкновению.

   - Валера, успокойся. Не тронь мне ребёнка! - вытянув руки перед собой и упираясь ими в массивную грудь отца, она пыталась удержать его. Находясь в нетрезвом состоянии, он не оценил столь благородного порыва и продолжил идти на меня, а мама попыталась его оттолкнуть. Результат - как с гуся вода. Отец лишь качнулся, но на ногах удержался, более того даже и на шаг не отступил.

   А потом... потом он толкнул маму в сторону, а она в отличие от него упала, ударилась головой об пол. Страшный звук, наверное, он навсегда останется в моей памяти. Это был глухой звук удара мягкого тела об пол и чуть более звонкий удар головы о ту же поверхность. Она лежала не подвижно несколько секунд, и за эти несколько секунд я, наверное, могла бы поседеть. Моя голова стала бы серебристой, однако она зашевелилась - протянула руки к голове.

   Отец ни на что не реагировал, продолжая своими остекленевшими глазами глядеть на меня. Сказать, что было страшно - ничего не сказать. В тот момент я ощущала всю свою беспомощность. Никто не придёт на помощь, ни соседи, ни друзья.

   - Мне долго ждать ответа? А? - он вдруг сделал быстрый выпад рукой и схватил меня за волосы. Это было неожиданно и больно, а ещё ужасно унизительно. Мои ногти впились в его запястье, зубы укусили вторую руку, которая тянулась к моему горлу, а нога со всей силы давила его ступню - он взвыл и отпустил меня. Правда не долго я радовалась своей свободе...

   Его ладонь быстро пролетела в нескольких сантиметрах от моего лица - благо я успела отскочить. Меня никогда не били, только ругали за всякие провинности. А сейчас могли дать пощёчину, за что только я не знала. Я не могла поверить, что этот человек мой отец, понимаете - ОТЕЦ!

   Почему у всех любимые папы, папочки, а у меня ненавистный алкаш отец?

   - Дрянь! - шипел он, тряся кулаком. - Я тебе покажу как нужно относиться к отцу!

   - Ты мне не отец, - весьма тихо, но весомо сказала я.

   Выражение его лица надо было видеть. Его челюсть слегка приоткрылась и свесилась, а я вошла в такой азарт, что теперь мне хотелось сделать ему также больно, как он сделал мне. Хотелось уничтожить его, раздавить. Пульсирующий ком злобы наконец-таки взорвался, и мне нужно было выплеснуть всё на кого-то другого, а другим оказался сам обидчик. Так почему бы не оторваться?

   - Что ты сказала? - переспросил, при этом насмешливо вывернув своё ухо ближе ко мне.

   - Ты мне никто! - крикнула я, так громко, как, наверное, не кричала никогда в жизни.

   Я творила невообразимое, но в тоже время так отчётливо понимала это, что не могла ин чего другого поделать. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно в том, что страдаем не только мы с мамой, но и он... Хотя как он пострадал? Он мало что соображал тогда.

   А я продолжала кричать что-то, даже не помню точно что. Это были обидные слова, страшные слова, грубые слова. На моём лице была улыбка, как потом как-то спустя долгое время призналась мама. Улыбка была такой жестокой, словно на моих глазах сбили котенка, а я улыбалась этой... сумасшедшей улыбкой.

   Вдруг произошло то, чего не ожидал никто - по щекам отца проложили свои ручейки скупые мужские слёзы. Нет, он не рыдал, просто по лицу начали катиться небольшие капельки. Даже его лицо не поменяло удивлённой гримасы.

   Они вошли в здание школы как раз за секунду до того как прозвенел звонок на урок. Первый учебный день начался с опоздания - с кем ещё подобное могло приключиться?

   - Представляешь, возвращаюсь я вчера домой, - она на секунду прикрыла глаза, задумываясь, - часов этак в восемь и бац, - неожиданный хлопок в ладоши и я вздрогнула, - увидела одну парочку.

   Наверное, мне сейчас предстояло услышать какую-нибудь забавную историю, потому как просто так о событиях своего вчерашнего дня Настя мне рассказывать вряд ли бы стало, если бы это не было чем-то стоящим. Я же чувствовала себя ужасно, вот только это всё было изнутри, а снаружи я пыталась сиять улыбкой.

   - Какую? - зевая на ходу, безо всякого интереса, спросила я.

   В школе стояла странная абсолютно не характерная для этого места тишина, хотя звонок и прозвенел совсем недавно, обычно все снуют туда-сюда, а тут прям образец порядочности - ни души. Естественно, кроме нас.

   - Соседку свою застала целующейся с соседом, - захихикала она, слегка запрокинув назад голову.

   - И? Что такого? - никак не понимала причину её веселья я.

   - Ничего такого, учитывая, что им под полтинник и целовались они вчера под подъездом как подростки, - она даже перекривилась, - бе-е-е, как так можно? Взрослые люди, а всё туда же. Вот уж не ожидала от Риммки и Степаныча такого.

   Услышав кто и с кем целовался, я даже с шагу сбилась, умудрившись споткнуться о собственную ногу.

   - От кого? - поперхнулась я.

   - Да ты их не знаешь, - наивно предположила Настя. - Я главное идя вчера домой, вижу, возле подъезда Риммка стоит, а тут к ней бодренько так подбегает Степаныч, хватает и как засо... - запнулась, - поцелует, я хотела сказать.

   - А она? По мордасам? - хотя такая женщина скорее подзатыльников ему надает, прямо как в прошлый раз.

   - Нет. Ну, по началу поколотила его по спине, а потом обняла. Так что может на моих глазах образовалась новая счастливая ячейка общества.

   Какие хорошие новости от уже слегка забытой парочке из Настиного подъезда. Может, они тогда-то и снюхались, когда она его позвала свои кулинарные способности проверять да оценивать. Уж теперь-то Степаныч вряд ли что-нибудь станет на стенах писать, а может... и напишет, только уже о своём реальном опыте...

   Настя шла уверенно, словно звонок для ученика, а не для учителя. Она плавно завернула за угол и стремительно шла по направлению к лестнице.

   Её подруга странно хмурая и тихая сегодня двигалась чуть позади. Девушка списала это на то, что второе сентября счастливыми людей не делает и этому факту есть подтверждение.

   - Что с тобой? - резко дав по тормозам, остановилась на полпути к кабинету Настасья. Она обернулась ко мне лицом и скрестила руки под грудью. Для пущего эффекта ещё и очень умело накрашенные глаза сурово прищурила. - Переживаешь, что придётся сидеть с Ильёй? Да, я помню, как он тебя бесил, - она даже сочувствующе похлопала меня по предплечью.

   - Нет, я не волнуюсь, - только смогла и выдавить из себя. Сразу вспомнился вчерашний день и тот момент, когда мы сидели непозволительно близко друг к другу и наши тела слегка соприкоснулись... Тут же почувствовала удушливый жар, волнами заливающий мои щеки. Ну вот, только спалиться перед ней не хватало... К тому же мне почему-то крайне не понравился тот факт, что противный Полежаев вдруг превратился в просто Илью.

   - Врушка, - усмехаясь, фыркнула обладательница тёмных кудрей. - Знаешь, что тебя выдало?

   Чёрт, она всё поняла! А может - нет? Может она что-то другое там поняла?

   - Алые щёчки, - наглые руки умудрились потрепать меня по щекам, но когда я собиралась возмутиться о вопиющем безобразии из-за того же угла, что и мы минуту назад, показалась староста.

   Страдая от приступа отдышки, она пыталась какой-то тетрадью, использующеюся в качестве веера, хоть как-то охладить пылающее лицо.