Ведьмак - Гладкий Виталий Дмитриевич. Страница 65

Мы быстро перекусили, особо не присматриваясь, что там подал нам Зосима, и поторопились покинуть место ночлега. Нас снедало обычное нетерпение путешественников, которые после долгих скитаний уже видят вдалеке дым родного очага.

Удивительно, но нам почему-то стало здорово везти. Не прошли мы и двух километров, как на глухой лесной дороге нам попалась телега, запряженная двумя лошадками. Они мирно щипали травку на обочине, а на телеге мертвым сном спал мужичок, чем-то похожий на Зосиму, только помоложе и более щуплый.

– Ты знаешь его? – спросил я своего доброго друга, когда у нас прошел первый этап радостной эйфории по поводу столь знаменательного события.

Мы почему-то совсем не сомневались, что теперь до обжитых мест нам не придется топать на своих двоих.

Конечно же, Зосима знал хозяина лошадей. По-моему, он был знаком со всеми выпивохами в округе.

Едва мы появлялись возле пивной, как его наперебой приветствовали и стар, и млад. Не говоря уже о бродячих псах; наверное, они начинали умильно вилять хвостами, едва Машка выезжала на станционную площадь.

– Дык, это, конечно… Митроха, Митроха! – затормошил он дрыхнущего без задних ног мужичка. – Просыпайси.

Но тот лишь что-то промычал и отбрыкнулся ногой. Похоже, он думал, что его будит родная Дуська.

Причина столь глубокого, почти каталептического сна Митрохи, была, что называется, налицо – в телеге валялась пустая литровая бутылка какой-то местной водки. Ее не то что пить, но даже нюхать было нельзя. Иначе нос отпадет. Такой гадостью можно только клопов травить.

Мне надоели тщетные потуги Зосимы добудиться до сознания Митрохи и я рявкнул у него над ухом:

– Проснись, транда, нас обокрали!

– А! Что? Где? – Митроху подбросило вверх, словно пружиной.

Он бессмысленно таращился на нас и махал руками перед своей изрядно помятой физиономией, словно обрывая невидимые нити-паутинки «бабьего лета». Похоже, мужичок спросонку подумал, что его посетили похмельные черти.

– Митроха, это я, – выступил вперед Зосима. – Ты чего это размахался?

– Зосима? – Мельница в исполнении Митрохи враз прекратила работу, словно сломалась. – Ты как?… Куда мы?… Где я!?

Это уже был крик души.

Мужичок с ноготок, которому уже стукнуло никак не меньше шестидесяти, был в отчаянии. Наверное, Митроха никак не мог понять, как так случилось, что он проснулся не в своей кровати, а в глухом лесу, и почему его окружили незнакомые люди в грязной потрепанной одежде явно подозрительной наружности.

Естественно, не считая Зосимы.

Впрочем, Зосима вполне мог быть наводчиком какой-нибудь лесной банды. Такая мысль, конечно же, не преминула посетить забубенную головушку Митрохи, и он инстинктивно закрылся руками, словно его кто-то собирался бить.

Что только не покажется спьяну…

– Эй, дядя, протри глаза! – сказал я резким тоном. – Здесь все свои. Мы народ мирный. Ты в район нас подбросишь?

– К-конечно…

– Вот и ладушки. Сели, братцы, и поехали, – подал я команду.

Зосима забрал из ослабевших рук Тимохи вожжи, обозвал лошадей по привычке нехорошим словом, и мы в полном удовольствии неторопливо и расслабленно покатили по лесной дороге в направлении, где нас ждала цивилизация. Жизнь вдруг стала казаться нам вполне терпимой и даже приятной штукой.

– Ты чего это сюда заехал? – спросил Зосима. – Твой дом совсем в другой стороне.

– Бес попутал, – хрипло буркнул Тимоха, исподлобья посматривая на нас с подозрительностью и надеждой.

На что он надеялся, выяснилось быстро.

– Мужики, у вас нет, случаем… – Тимоха сделал весьма выразительный и где-то даже интернациональный жест – щелкнул пальцем по своему острому кадыку. – Нутро горит…

Я ухмыльнулся и ответил:

– Для вас, сэр, специально приберегли. В качестве оплаты за проезд.

Я достал свою заветную фляжку и налил страдальцу полкружки. Как же он страдал, пока выцедил ее врастяжку! Ему хотелось залить водку внутрь, а она просилась наружу.

Но когда кружка все-таки опустела, Митроха преобразился на глазах. Он нашел где-то под сеном яблоко, с хрустом сгрыз его – закусил, и спросил уже вполне нормальным голосом:

– А куда мы едем?

Вот те раз! Похоже, Митроха проснулся только сейчас.

– В район, – сухо молвил Зосима.

– Что мы там забыли!? – взбугрился Тимоха.

– Сдавать вас везем, – встрял и я со своими шуточками.

– К-как?… Зачем? – Тимоха растерялся.

– Натворили вы тут… – ответил я загадочно.

– Что я натворил? Скажите, а? Зосима, ты ж меня знаешь… – жалобно заскулил Тимоха.

– Знаю, – коротко ответил Зосима, даже не обернувшись; он сидел впереди и время от времени подгонял лошадей тонкой хворостиной.

– Это вы вчера в одиночку?… – спросил я, показав Митрохе пустую водочную бутылку. – Нехорошо, гражданин, очень нехорошо.

– П-почему? – по-прежнему слегка заикаясь, спросил мужичок.

– Из-за вашего пагубного пристрастия к спиртным напиткам могли погибнуть лошади. (В лесу ведь водятся волки). Что нанесло бы непоправимый вред флоре и фауне нашего района.

Незнакомые Митрохе слова «флора и фауна» совсем его добили. Но вывод он сделал из нашего разговора потрясающий:

– В район, так в район. А если вам надо, то поехали хоть в область. До области недалеко, километров пятьдесят. Верно я говорю, Зосима?

– Не знаю, я не мерил, – ответил Зосима, которого наш разговор начал откровенно забавлять.

Митроха растерянно умолк. Водка вернула ему живость и развязала язык, он хотел потрепаться всласть перед благодарными слушателями, но не знал, на какой козе к нам подъехать. Наверное, мужичок считал, что мы имеем какое-то отношение к власти, которую в глубинке всегда боялись как огня.

Наконец я сжалился над ним и миролюбиво спросил:

– Какая вас нелегкая понесла среди ночи в лес?

– У-у-у… – Митроха подкатил глаза под лоб. – Такое было… Там такое было…

– Где это – там?

– Ну, значится, был я вчера у кума. Зосима, ты помнишь Лексея? Кирдяпа его фамилия. Возле водокачки живет.

– Помню, – ответил Зосима. – Он с позапрошлого года мне сто рублев должон. На бутылку занимал. До сих пор не отдал. Как приеду на станцию, так он все огородами ходит.

– Так вот я и говорю, был у Лексея, кабанчика кололи. Ясное дело, на продажу. Кто же летом колет свиней для себя? Ну, сделали мы свое дело – кабанчик недолго брыкался, чересчур перекормленный был, а потом, ясное дело… хе-хе… свежатинкой побаловались. И приняли… но немного! Всего бутылку… кажись, литровую выпили. Ты ж знаешь, Зосима, у Лексея баба сурьезная. Чуть что, скалкой по горбу.

– Такая же дура, как моя вторая была, – пробурчал Зосима.

– Потом, значится, поехал я домой. А дорога-то дальняя…

– Ага, очень дальняя… – не без иронии встрял Зосима. – Семь километров. Как до Луны.

– Хе-хе… Так я ж ехал один. Скучно, не с кем словом перекинуться. Вот я и купил фунфырь… – Митроха бросил жадный взгляд на мой сидор, куда я спрятал фляжку. – Чтобы дома выпить. Ну, хлебнул, конечно, не сдержался… но самую малость! Вот тут все и началось…

Мужичок втянул голову в плечи и бросил испуганный взгляд на небо. Он вдруг начал дрожать, словно его зазнобило.

– Было уже темно – подзадержался я малость. А чтобы сократить путь, поехал через гать. Ну ты, Зосима знаешь…

– Знаю. В той стороне можно проехать только трактором.

– Нет, ты не прав. Дорога там сейчас справная. Более-менее. Гравий насыпали. Будут дачи строить.

– Может быть, – сказал Зосима. – Я давно там не был.

– Вот я и говорю… Ну, значится, еду, даже песни пою, и тут как все засветится кругом! Я поднял голову, а там… мамочки! Эти, что в газетах о них пишут, прилетели. Ну, как их? Пучеглазые. Да, точно, нопланетяне. На тарелках. Аж две штуки! Да так низко летят… Кони испугались, и как понесли. А я вообще дурной стал, ничего сообразить не могу. Испугался сильно. В общем, заехал я незнамо куда. Кругом лес, кони в мыле… Выпил я для храбрости, подумал, подумал, что мне делать дальше… а тут и утро, вы, значится, подоспели. Вот такая история. Как думаете, войны не будет?