Последняя Банши. Дорога на Север (СИ) - Полынь Кира Евгеневна. Страница 10

— В горах есть пару шахт. В основном там добывают железную руду и нечасто драгоценные камни. А что?

— Для катализатора необходим крепкий материал, который сможет не только пропускать силу, но и накапливать ее не поддаваясь разрушению. Например, алмаз. Или рубин. Но алмаз лучше.

— Каких размеров? — Деловито спросил он, видимо прикидывая что-то в уме.

— В зависимости от площади помещения. Если для такой же теплицы как у Генриха, то с ноготь. Я могу попробовать сделать из более дешевого материала, но есть вероятность перегрева. Не все камни выдерживают высокие температуры, а энергия очень и очень горячая.

— Завтра можем отправится на промысел, и сама выберешь себе камень. Если тебе удастся решить эту проблему, я… — Он замолчал, перебирая в голове достойные варианты.

— То ты снимешь с меня ошейник и позволишь самостоятельно передвигаться в пределах окрестностей.

— Зачем это?

— Если у меня есть такой шанс, то я не хочу закончить свои дни за чисткой картошки. Я не зря бежала с юга, не желая причинять людям вред. Я должна помогать и спасать жизни. А как я могу это сделать, если являюсь просто рабой и подстилкой хозяина?

Он приподнял брови и глаза не хорошо сверкнули в полумраке.

— Подстилка. Значит так ты думаешь?

— Не я. — Я вернулась к разглядыванию своей рукописи. — Твои слуги. Такие же рабы как я.

— Да я… — Начал было он, широко раздувая ноздри.

— Не нужно. В чем-то они правы. Я ничем не заслужила твоего расположение и у меня есть прекрасная возможность доказать обратное.

Рохан молчал, продолжая разгневанно сопеть за моей спиной, но в конце концов опустил свои тяжелые ладони мне на плечи и сказал, легонько сжимая их:

— Единственный кому ты должна что-либо доказывать это я. Только я здесь решаю заслуживаешь ты чего-то или нет. Поняла? — Я не ответила, а он продолжил. — Я не желаю больше знать о том, что у тебя какие-либо конфликты с рабами в этой крепости.

— Подобного не повторится. — Спокойно ответила я, пожалев о том, что проболталась.

— Не сомневаюсь. Пойдем спать. Я устал, и хочу лечь в постель, больше не тратя времени на поиски своей постельной грелки. Если в следующий раз тебе придет в голову какая-то идея, просто попроси слуг принести тебе все необходимое в спальню. И ближайшие несколько дней постарайся не покидать ее приделы.

— Переживаешь за сохранность имущества? — Хмыкнула я, имея ввиду себя.

— Не могу отрицать. Сейчас в моих интересах организовать безопасное место для тебя.

— Ты забываешь, — Я поднялась со стула, поворачиваясь к нему лицом. — Мне ничего не стоит выпить каждую из них, даже не узнавая имени.

— Позволь мне заниматься этим. Я не хочу потом выгребать высосанные тобой тела, и тратиться на новых слуг.

— Все же переживаешь за имущество. — Улыбнулась я.

Он сделал шаг вперед и неожиданно сильно прижал меня к своей груди, заставляя спрятать в ней лицо, зарываясь пальцами в волосы.

— За тебя больше.

В спальню мы вернулись молча. Каждый думал о своем. Я о том, есть ли возможность доработать или усовершенствовать катализатор, а он, скорее всего, о том, как не позволить мне выпить всех его слуг.

Я задумчиво кусала ноготь, пока Росс принимал ванну и совсем забыла про вложенный во вторую руку гребешок. Мужчина прошел в спальню, попутно завязывая шнурки на ночных штанах, и устроившись за моей спиной, собрал мои волосы в ладонь, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Ты очень забавная, когда так сильно задумываешься. — Сказал он, забрав у меня гребень и принявшись прочесывать им пряди.

— Мне не терпится попробовать. — Вздохнула я, поправляя на себе его рубашку, что похоже уже стала моей.

— Жар гения.

— Что?

— Так говорил мой дед. Когда имел ввиду, что человек, которому пришла в голову идея, весь горит, желая, как можно скорее воплотить ее в жизнь.

— Да, очень похоже на правду.

— Расскажи мне о себе.

— Что ты хочешь знать?

— Где ты родилась, росла. Кто твои родители. Как ты выжила в вашей войне.

— Слишком много. Могу сказать лишь то, что я выжила по чистой случайности.

— У этой случайности есть имя?

Я развернулась к нему лицом.

— Я не могу сказать тебе его. — На что Рохан неожиданно покорно кивнул и отложив не нужный более гребень, склонил голову к плечу.

— Я не буду просить у тебя ответов. Ты расскажешь мне сама, если посчитаешь нужным. Я только хочу знать, связанно ли твое молчание с недоверием или же это действительно тайна.

— И то и другое. Я не хочу вспоминать свою прошлую жизнь. Она закончена.

— Ты права. К прежней жизни ты больше не вернешься. Я не позволю.

— На этом и закончим.

Я легла в постель, заворачиваясь комком в одеяло и закрыла глаза.

Ну как мне объяснить этому амбалу, что за моей спиной тысяча смертей, к которым я сама не раз прикладывала руку? Как донести до его разума, то, что я действительно не стою и десятой части того, что имею сейчас, только по тому, что грешникам положено замаливать грехи, а не греться в хозяйской постели на сытый желудок?

На меня опустилась тяжелая рука, с присутствием которой в последнее время становилось легче дышать, и потянула назад, прижимая к груди Рохана.

— Ты самая странная ведьма. — Шепнул он. — Я не знаю, что было в твоей прошлой жизни, но хочу, чтобы ты забыла все и начала жить с начала.

Ну за что?! За что мне такой отчаянно и так правдоподобно влюбленный? Просто искушение для оголодавшей по похоти банши и давно недолюбленной женщины. И как он умудряется сдерживать себя так много дней, засыпая и просыпаясь со мной в одной постели?

На макушку опустился легкий поцелуй, от которого так разило нежность, что я шумно выдохнула, и тут же сомкнула губы, но было поздно.

— Что это было? Неужели каменное сердце начинает плавиться? — Улыбаясь спросил он.

— И близко нет.

— Отчего же ты… — Поцелуй в волосы. — Тогда так… — В шею. — Тяжело вздыхаешь? — Рохан прижался губами к моему плечу, заглядывая в мое лицо.

— Мужика давно не было. Хочешь рискнуть? — Оскалившись спросила я.

— Сама предложила. — Рыкнул он, разворачивая меня на спину и наваливаясь сверху.

— Рохан! Нет! — Вскрикнула я, но мужчина, устроившись между моих ног, играючи стянул рубашку оголив грудь.

— Поздно! — С улыбкой на лице крикнул он и укусил меня за кожу у ключицы, пробегаясь пальцами по ребрам, намеренно щекоча.

Я невольно засмеялась, стараясь спрятаться от вездесущих рук, но мужчина был порядком сильнее, и продолжал щекотать меня, время от времени покусывая то тут, то там.

— Ревнивая значит? — Спросил он, улыбаясь закончив экзекуцию.

— С чего ты взял?

— Щекотки боишься. Говорят так.

— Кто говорит? Твой дед? — Улыбнулась я.

— А даже если и дед, хочешь сказать не правда?

— Неа. — Я мотнула головой, продолжая улыбаться.

Сколько лет я прятала лицо, боясь привлечь к себе внимание. Когда я смеялась в последний раз? В голове всплывали лишь воспоминания из глубоко детства, в какой-нибудь игре с деревенским псом или в погоне за ежиками, в густом лесу, слушая как они пыхтят.

— Врушка. — Он улыбнулся в ответ и замер, заставляя меня неотрывно смотреть ему в глаза.

Синие воды затягивали меня в свою пучину, позволяя захлебнуться и пропасть без вести.

Поцелуй случился неожиданно. Казалось я смотрела, не отрывая глаз, секунда и он уже вжимается в меня своими мягким ртом. Я застонала ему прямо в горло, срываясь, нарушая все что твердила себе с самого начала плена в его крепости. Я отвечала, запустив пальцы в его волосы и позволив себе прижаться к нему голой грудью.

Он оказался необыкновенно вкусным, с легким запахом хорошего табака и привкусом крепленого напитка.

Одна рука уже обхватила меня за талию, проскользнув под поясницей, другая удерживала голову, которую я и не собиралась вырывать, тая словно воск от каждого рывка его губ. Он кусал и тут же зализывал эти места, горячим языком ошпаривая все больнее… и так необходимо.