Краути (СИ) - Бэйн Екатерина. Страница 2

— Не годится молодой девушке постоянно сидеть за работой, — сказал Кэн рассудительно, — нужно иногда и отдыхать.

— Как верны ваши слова, господин, — признала Аурин, — вот только Иоти думает иначе.

— У тебя волосы растрепались, — заметил он, оставляя прежнюю тему для разговора, — целая прядь выбилась.

Девушка подняла руку и нащупала на лбу выбившуюся прядь волос. Хотела, было, заправить нее под косынку, но Кэн остановил ее.

— Погоди, не торопись. Твои волосы — такое необыкновенное зрелище. Дай-ка я взгляну на них еще раз.

— Но вы уже видели их много раз, — возразила Аурин.

— Хочется посмотреть снова. Никогда и нигде таких не видел. Там, откуда ты родом, у всех такие волосы?

— Я этого не знаю. Не помню. И не понимаю, сколько можно на них смотреть. Как вам не надоест, господин.

— Такое зрелище не может надоесть. Это красиво.

— Ну хорошо, — сдалась девушка.

Она сдернула платок с головы. Золотистые волосы, переливаясь на солнце, рассыпались по плечам, спине и груди пышными волнистыми прядями. Зрелище действительно было великолепное. Любой неискушенный им кетлинец восхищенно ахнул бы. Кэн, более привыкший к этому, только покачал головой и поцокал языком. Аурин с досадой подумала, что он подходит к ней только для того, чтобы посмотреть на ее волосы. Следовало опасаться, как бы он не додумался снять с нее скальп, чтобы они всегда были под рукой.

— Какая красота! — сказал Кэн.

Девушка почти против воли улыбнулась, хотя и досадовала на то, что ее оторвали от нудной, но такой необходимой работы и от палящего солнца и на то, что жителям деревни больше заняться нечем, как пялиться на нее во все глаза. Восхищение Кэна было ей приятно.

— Ты очень красивая, Аурин, — сказал он тем временем.

— Я благодарю вас, господин.

— Аурин! — раздался пронзительный голос Иоти из домика, — Аурин, ты где? Иди сюда!

— Иду! — отозвалась девушка с досадой, — сейчас!

Она поспешно свернула волосы жгутом и скрыла их платком от посторонних взглядов.

— Мне нужно идти, господин Кэн, — почтительно поклонилась она сыну старейшины, — простите.

Он кивнул, искоса посмотрев на невзрачный домишко, откуда доносились крики. Аурин развернулась и поспешно побежала на зов. У входа сняла деревянные башмаки и кинула их в угол. Иоти все еще надрывалась, клича ее. Топот босых ног, который женщина уловила своим чутким слухом заставил ее замолчать. Но ненадолго.

Иоти была еще не старой женщиной, лет тридцати восьми — сорока, но ее недуг сделал ее преждевременно сутулой, худой и ворчливой сверх всякой меры.

— Где ты была? — спросила она.

— Чинила сеть, — ответила Аурин.

— С кем болтала? Опять с Кэном? Я все слышу. Я еще не глухая, я только слепая.

"С чем тебя и поздравляю", — огрызнулась девушка про себя, приготовившись к долгим и нудным поучениям. Это ведь была Иоти, которую хлебом не корми, дай поворчать всласть.

— Что он говорил тебе? — между тем спросила женщина.

— Говорил о том, какая я красивая, — вызывающе отозвалась Аурин и тряхнула головой.

— Красивая, — проворчала Иоти, поднимаясь с циновки, — тебе только дай возможность от работы отлынивать, красота ты наша ненаглядная. Конечно, ты предпочитаешь слушать Кэна, как он заливает тебе об этом, чем меня. Я-то не вижу, какова ты.

— Зато я вижу, — пробурчала девушка себе под нос.

Ворчание Иоти ей надоело.

— Я тебе поговорю, я тебе поговорю! — разумеется, услышала та, — все лишь бы огрызаться, а не слушать старых, умных людей. Почему еду не приготовила?

— Сейчас приготовлю. Я не успела.

— Конечно, где тебе успеть, ведь ты болтала с Кэном.

Аурин, скривившись, фыркнула и отправилась в чулан за крупой. А Иоти все ворчала. Она любила ворчать долго, со вкусом, не спеша.

— Все недовольна, все тебе не нравится. Только и можешь, что болтать и слоняться без дела, да Кэну глазки строить. Ничего, погоди, вот умру я, тогда будешь довольна. Никто тебе тогда мешать не будет.

— Как же умрешь ты, — прошипела Аурин себе под нос, — еще сто лет проскрипишь, мне назло, старая грымза.

Иоти была в общем не злой женщиной, но слепота сделала ее постоянно жалующейся, ноющей, недовольной и это состояние было для нее обычным.

Под аккомпанемент жалоб Иоти Аурин развела огонь в очаге и приготовила еду, ловко и споро, почти не глядя, что именно делает, так как настолько привыкла к этому действию, что вполне могла бы заниматься им и с завязанными глазами.

— Что тебе Кэн болтает? — спросила Иоти, — думаешь, жениться вздумает? Ну да, конечно, размечталась, уши развесила. Верь ему, верь, глупая девчонка, узнаешь, почем фунт лиха. Вот, принесешь в подоле, я тебя так выдеру, что своих не узнаешь.

— Нисколько не сомневаюсь, — съязвила Аурин.

И высунула язык. Все равно, Иоти не видела этого.

— Женится он на нищей голодранке без роду, без племени, куда ему деться, — не обращая внимания на ее реплику, женщина продолжала гнуть свою линию, — сын богатого старейшины на тебе! Вот смеху-то!

— Точно, — хмыкнула девушка, — где уж нам уж.

Иоти погрозила ей сухоньким кулачком. Аурин знала, что несмотря на его эфемерность, женщина могла драться очень больно, кости били куда больнее мякоти. И поэтому девушка на всякий случай отошла подальше, не желая вновь испытывать на их себе. Она вполне могла бы скрутить Иоти и швырнуть в угол, но никогда и не пыталась этого сделать.

Поставив перед женщиной нехитрый ужин, состоящий из каши и вареной рыбы, Аурин присела на циновку и сунула в рот кусок лепешки. Иоти не позволяла есть с ней вместе, считая, что старших требуется уважать, даже если они такие немощные и слабые.

— Скоро будет готова сеть? — спросила женщина, подняв чашку и дуя на нее, так как та была горячей.

— Думаю, завтра будет готова.

— Да, конечно, тебе ведь все лишь бы с Кэном болтать, а не работать.

Аурин опять скривилась. Ну вот, попала шлея под хвост, теперь до вечера не остановится, так и будет талдычить о Кэне. Еще бы, это ведь та же болтовня, за которую она так кляла свою воспитанницу. А той придется целый день, не разгибая спины плести эту ненавистную сеть. А потом придет пора выходить в море. Такова участь женщины в доме, где нет мужчин. И Иоти еще говорит ей о том, что девушке рано выходить замуж! Впрочем, замуж Аурин и сама не хотела. Да и за кого ей выходить? Стоило только оглянуться кругом, чтобы понять, что ничего хорошего ей не светит. Если на ней кто и женится, то только для того, чтобы она вновь пахала, не разгибаясь и выполняла всю работу по дому. Стоило ради этого выходить замуж! Разве что, избавиться от нудений Иоти. Но там, вероятно, еще и свекровь прилагается. Вместо Иоти запилит до смерти.

Соглядатаи управляющего владетельного князя Тэнмира, Хэйтаро пришли к нему в неположенное время. Хэйтаро восседал на циновке с важным видом. Он вообще любил напускать на себя значительность. Но выглядело это нелепо, потому что Хэйтаро был небольшого роста, худой, но с большим, выпирающим вперед животом. Маленькие глазки, острый нос и выдающийся вперед подбородок — все это придавало ему вид скорее забавный, чем значительный. Но к счастью, управляющий об этом не догадывался и пребывал в счастливом неведении.

Подняв голову на звуки открывающейся двери, он с некоторым удивлением увидел соглядатаев.

— В чем дело, негодяи? — сурово спросил Хэйтаро, сдвинув брови.

Управляющий полагал, что слуг следует держать в черном теле и почаще ругать, чтобы они помнили свое место. Слуги не спорили и делали вид, что страшно испуганы, хотя на самом деле между собой частенько потешались над этим.

Именно поэтому соглядатаи упали на колени и склонили головы, изображая рабскую покорность. Нравится это господину — и Боги с ним.

— Господин, — сказал один из них, — вы приказывали доносить вам о всяких необычных случаях или людях.

— Да, господин, — подтвердил другой.

— И что? В чем дело? — снова задал вопрос Хэйтаро, ничего не понимая, — что стряслось, говорите толком. Саваи, — он указал на одного из слуг, — говори ты. Четко, внятно и чтоб я понял.