Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 1 - Коллектив авторов. Страница 39

Этот глухой звон исцарапанного люка, находящегося за пределами моего поля зрения, долгое время отдавался эхом, но когда он прекратился, из-за края конуса никто не появился. Всё, что можно было услышать, — шорох невидимого обитателя; теперь этот шорох смешивался со скребущим звуком, который неуклонно приближался.

Наконец, появилась фигура, хлопающая кожаными крыльями над землёй. За тварью, которая летела по направлению ко мне, следовала группа других, их крылья били по воздуху с невероятной скоростью. Несмотря на то, что они летели так быстро, я мог с усиленным восприятием ужаса разобрать гораздо больше деталей, чем хотел. Эти огромные, лишённые век глаза, которые глядели на меня с ненавистью, сочлененные усики, которые, казалось, скручивались на голове в космическом ритме, десять ног, покрытых чёрными сияющими щупальцами и сложенные в подбрюшье, и полукруглые ребристые крылья, все в треугольных чешуйках — это описание не может передать душераздирающий ужас формы, которая метнулась ко мне. Я видел, как, истекая слюной, двигались три её рта, а потом тварь оказалась возле меня.

Я подумал, что ей как-то удалось пролететь над моей головой несмотря на то, что её ужасно плоское лицо мгновение назад почти столкнулось с моим; но я не ощутил никакого удара. Но когда я оглянулся, вокруг не было никаких признаков существ-насекомых, и пейзаж выглядел пустым. Другие твари из конуса не пытались напасть на меня, но хлопали крыльями на дальних деревьях. Мысли закрутились в моей голове, я наблюдал за их полётом, пытаясь понять, куда пропала главная тварь.

В следующий момент весь пейзаж, казалось, запульсировал и растаял, словно линзы моих глаз искривились в мучительном искажении. Затем я почувствовал его — то существо каким-то ужасным образом превратилось в паразита, и в тот момент, когда оно оказалось возле моего лица — оно вошло в моё тело и стало ползать внутри моего мозга. Именно из-за этого у меня исказилось зрительное восприятие.

Теперь, когда я оглядываюсь назад и вспоминаю своё первое ощущение чего-то, ползающего как червь по коридорам моего мозга, с несколько более высокой степенью объективности, я могу только предположить, что существо не могло быть исключительно материальным, оно было построено из какой-то инородной материи, которая позволяла своим атомам существовать вместе с атомами моего тела. Но тогда я не мог думать ни о чём, кроме как о страшном паразите, который ползал там, куда мои царапающие пальцы не могли добраться.

О других событиях той ночи я могу только попытаться рассказать с некоторой степенью согласованности, поскольку мои впечатления после этого стали несколько запутанными. Должно быть, мой разум уже привык к чужеродному объекту в моём черепе, потому что, как ни удивительно, очень скоро я стал думать об этом состоянии, как о совершенно нормальном. Существо воздействовало на мои мыслительные процессы, и даже когда я стоял перед конусом, это насекомоподобное создание передавало мне свои воспоминания. Ибо пейзаж растаял вокруг меня, и я начал испытывать видения. Я словно плавал над сценами, как во сне курильщика гашиша, в таком же теле, как у этого ужаса из конуса. Миры выплыли из тьмы того, что казалось вечностью; я видел неописуемой отвратительных существ и не мог закрыть глаза, чтобы не смотреть на них. И когда это существо овладело моим разумом, я начал видеть реальные сцены из жизни того экземпляра, который проник в меня.

Моему взору предстала местность из зелёных туманов, сквозь которые я летел, махая крыльями, над бескрайней поверхностью бурлящей воды. В какой-то момент туманы стали отплывать назад, и я поднялся над ними; зелёная разжиженная дымка раздувалась вокруг меня. Вдалеке высокий расплывчатый цилиндр упирался в невидимое небо; приблизившись к нему, я увидел, что это каменная колонна, выступающая из колеблющейся воды, выращенная твёрдыми, похожими на ракушки растениями. На каждой стороне колонны через равные промежутки имелись выступы странной формы. Казалось, не было никакой причины для ужаса, который бурлил во мне при виде этой колонны, но я намеренно облетел вокруг этого объекта на большом расстоянии. Когда туман снова стал скрывать колонну, я увидел огромную кожаную руку с длинными бескостными пальцами, высунувшуюся из воды, а следом за ней появилась рука со множеством суставов. Я увидел, что мышцы руки напряглись, как будто всё, из чего росла эта рука, готовилось вытащить себя из моря. Я отвернулся и полетел в туман, потому что не хотел видеть, что появится над поверхностью.

Сцена растворилась и сменилась другой. Я полз по тропинке, которая пролегала между прозрачными алмазоподобными камнями. Тропа вела в долину, на дне которой располагалось странное чёрное здание, необъяснимо светящееся под пурпурным ночным небом той далёкой планеты. Здание с его безумно наклонной крышей и многогранными башнями не отличалось узнаваемой архитектурой, и я не знал, почему так целенаправленно приближался к нему. Мои когти громыхали по усыпанной камнями поверхности, которая стала чёрным мозаичным тротуаром перед зияющим входом в чёрное здание. Я вошёл туда. Мне пришлось пройти много извилистых коридоров, прежде чем я добрался до того, что искал — того, о чём на Шаггаи говорили, что оно такое могущественное, — и мне не нравилось то, что свисало с потолков в тёмных углах; но, наконец, я добрался до комнаты без окон в высокой чёрной башне. Я взял странный кусок металла, что лежал на центральной плите, и повернулся, чтобы покинуть комнату. Затем дверь в противоположной стене распахнулась, и я вспомнил легенду, что шептали у нас — о хранителе этого оружия потерянной расы. Но я знал, как использовать всю мощь оружия, и на этом куске металла я сфокусировал умственные волны, чтобы разорвать в клочья многоногую пушистую тварь, которая выбежала из открытой двери. Его отвратительные усохшие головы качались на тощих волосатых шеях. Затем я с ужасом выскочил из неосвещённой башни, сжимая металлическое оружие, потому что, оглядываясь назад, я видел тварь со множеством голов; все её ноги на одной стороне тела сгорели, но всё еще тянулись ко мне.

Видение снова запульсировало и изменилось. Я стоял на высокой плите из какого-то красиво отполированного пластика, окруженный рядами самых тошнотворных существ, которые только можно вообразить. Они были овальными двуногими карликовыми тварями, высотой едва ли в полметра, без рук или головы, но с зияющим влажным серым ртом в центре тела из густой белой мякоти. Все они распластались передо мной, словно поклоняясь, на поверхности гриба, из которого, казалось, состояла земля. На их стороне плиты гриб затвердел, как желатиновый лист. Моя сторона являлась голой скалой, покрытой огромными приземистыми зданиями из того же тёмно-изумрудного материала, что и плита. Эти здания, как я знал, были построены расой, отличной от мясистых белых тварей, и, вероятно, предшествовала им; существа, которые поклонялись моей твёрдой форме, не могли работать с таким материалом или даже касаться его, но жили в отталкивающе влажных норах внутри грибов. Действительно, пока я наблюдал, одно из существ слишком близко подошло к помосту, на котором я стоял, и тем самым оторвало мокрую, как губка, часть своего тела, которая быстро сгнила там, где упала.

Ещё одна сцена мелькнула передо мной. Я скользил над равниной, покрытой колоссами, изображающими обнажённые человекоподобные фигуры в разных развратных позах, каждая статуя высотой не менее тридцати метров; и вокруг каждой располагались какие-то отвратительные детали, которые я не мог классифицировать. Мне не нравились огромные следы, которые виднелись между фигурами, но ещё больше не нравились и тревожили обглоданные кости огромных животных, которые были разбросаны по равнине, ибо я чувствовал, что мог бы понять причину этих ужасов и почему эти колоссы такие анормальные, если бы смог определить, что это такое. Затем поразительно близко за своей спиной я услышал неуклюжие шаги; когда я повернулся и увидел, что топало по полю нечестивых фигур, я узнал ответы на оба вопроса. Это был гуманоид — почти — он был словно заточён в лабиринте статуй, но возвышался над тридцатиметровыми фигурами. Чудовищной вещью, которую я увидел, когда помчался из этого святилища в неизвестный космос, были безглазость живого колосса и то, как волосы на его голове росли из впадин, где должны были быть глаза.